Мировая дипломатия и иранская ядерная программа

Главным итогом переговоров в Женеве между членами групппы «5+1» и Ираном стало согласие Тегерана передать свой уран для обогащения за рубеж и допустить инспекторов МАГАТЭ на секретный завод в Куме, о существовании которого стало известно совсем недавно. Это можно считать значительным прорывом, однако опрошенные «Голосом Америки» эксперты выражают сомнение, что Иран выполнит главное требование международного сообщества и полностью раскроет свои ядерные секреты. Кроме того, эксперты сомневаются в том, что Россия будет оказывать реальное давление на Тегеран, убеждая его начать полномасштабное сотрудничество с МАГАТЭ.

Марк Катц, профессор политологии Университета Джорджа Мэйсона, обратил внимание на то, что дипломатия США пытается воздействовать на Иран, одновременно действуя на нескольких направлениях: «После месяцев усилий, казавшихся безуспешными, администрация Барака Обамы продемонстрировала прогресс сразу по двум направлениям: улучшению американо-российских отношений и разрешению иранской ядерной проблемы.

После того, как администрация Обамы объявила, что не будет реализовывать планы администрации Буша по размещению элементов системы ПРО в Польше и Чехии в целях защиты Европы от иранских ракет, президент России Дмитрий Медведев дал понять, что Москва может поддержать санкции против Ирана, если Тегеран не будет сотрудничать с МАГАТЭ и Советом безопасности ООН.

В дальнейшем на переговорах в Женеве Иран согласился отправить «большую часть» своего урана в Россию для последующего обогащения, чтобы переработать его в «жизненно важный материал, необходимый для медицинского исследовательского реактора в Тегеране». Поступали также сообщения, что Вашингтон и Москва оказывают давление на Израиль, убеждая его также начать сотрудничество с МАГАТЭ и присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия, избавиться от своего ядерного арсенала, дабы сделать Ближний Восток зоной свободной от ядерного оружия, в которую войдет и Иран», – считает американский политолог.

В целом профессор Катц настроен не очень оптимистично: «Реальные подвижки могут быть менее впечатляющими, чем кажется на первый взгляд. Вместо усиления российского и иранского сотрудничества с США, мы можем стать свидетелями ограниченной конвергенции российско-американских интересов и одновременно активных действий Ирана, который попытается публично демонстрировать свое намерение сотрудничать с Москвой и Вашингтоном – однако лишь для того, чтобы разделить США и Россию».

Политолог обращает внимание на разницу в подходах, заметную в США и России: «Некоторые наблюдатели на Западе склонны считать заявления Москвы о возможности ужесточения санкций ответной уступкой за отказ от размещения ПРО в Польше и Чехии. Однако российская пресса утверждает, что этой уступкой стало разрешение Москвы на перевозку военных грузов в Афганистан через воздушное пространство России, и что Москва не должна изменять свою позицию по Ирану, поддаваясь американскому давлению».

Профессор Университета Джорджа Мэйсона Марк Кац считает, что попытки реализовать «женевскую схему» предпринимались и в прошлом, однако не дали результатов: «Готовность Москвы перерабатывать иранский уран не является отказом от предыдущей российской политической линии. Владимир Путин еще несколько лет назад предлагал разрешить иранскую ядерную проблему подобным путем – обогащать весь уран, необходимый для иранской ядерной программы в рамках «совместного предприятия». Если бы США и Иран приняли это предложение, то значение России существенно повысилось: США рассчитывали бы на Россию, чтобы Иран не получил уран оружейного качества, а Иран зависел бы от России, которая бы ограждала его от прямой конфронтации с Америкой.

Администрация Буша высказалась в поддержку этой схемы, однако Тегеран постоянно подчеркивал, что он намерен частично приобретать обогащенный уран у России, но, в тоже время, собирается обогащать уран самостоятельно – что было неприемлемо для Вашингтона и иных международных игроков. Именно раздражением Путина по поводу действий Тегерана частично объясняется то, что Россия поддержала ряд предыдущих санкций СБ ООН относительно Ирана.

Когда Москва голосовала за введение санкций, иранская пресса жесточайшим образом критиковала Россию за очередное предательство Ирана. В свою очередь, российские официальные лица и комментаторы пытались убедить Тегеран, что Москва де-факто помогла Ирану, сделав невозможным принятие намного более жестких санкций, на которых настаивали США и Великобритания.

Нечто очень похожее может произойти и на этот раз. Неопределенность Тегерана относительно того, будет или не будет Москва на деле сотрудничать с Вашингтоном относительно ужесточения санкций, заставила Иран дать возможность России переработать «большую часть» (но не весь!) урана. Россия может использовать данный предлог, чтобы доказать, что новые санкции водить не следует по причине более активного сотрудничества с Тегераном. Россия активно сотрудничает с Ираном в сфере экономики. С одной стороны, Москва не желает появления ядерного Ирана, но с другой, она опасается введения санкций, которые могут повредить российским экономическим интересам. Чего хочет Россия, так это сотрудничать с Вашингтоном ровно в той степени, чтобы продемонстрировать свою ответственность (и, возможно, получить какие-то бенефиты взамен) и, в тоже время, сохранить свои отношения с Ираном.

Что касается Израиля, который призывают отказаться от ядерного оружия и сотрудничать с МАГАТЭ, то Москве затруднительно действовать иным путем в то время, когда США все активней пытаются заставить Израиль предпринять подобные шаги. Но Москва прекрасно знает (вероятно, в отличии от некоторых членов Администрации Обамы): маловероятно, что Израиль согласится отказаться от своего ядерного щита. Позиция Израиля, в свою очередь, дает Москве возможность доказывать, что Иран не добьется особого прогресса в деле ядерного разоружения до тех пор, пока Израиль не сделает этого. Для Москвы – это очень удобный предлог, чтобы серьезно не сотрудничать с Соединенными Штатами при оказании давления на Иран.

Администрация Обамы пытается заставить Иран, Россию и Израиль изменить их позиции. Но это маловероятно, когда всем членами этой тройки не нравится политика друг друга. Весьма возможно, что в этих условиях и Иран, и Россия, и Израиль будут придерживаться ранее выбранной политической линии, несмотря на все попытки США изменить ее».

Кац резюмирует: «Несмотря на оптимистичные сообщения прессы, скорее всего в результате последних инициатив Администрации Обамы российско-американские отношения не станут лучше, а иранский ядерный кризис не будет разрешен».

Ричард Вайц, старший аналитик Гудзоновского института, обращает внимание на хронологию событий, которая, по его мнению, многое объясняет в действиях Ирана: «Глава МАГАТЭ Мухаммад Эль-Барадеи успешно преодолел последний иранский кризис. Его короткая поездка в Тегеран последовала за неожиданным обнаружением в Иране, недалеко от города Кум, секретного завода по обогащению урана. Это событие привело к тому, что шесть стран-участниц переговоров с Ираном потребовали, чтобы Тегеран разрешил инспекторам МАГАТЭ посетить завод. Несмотря на то, что 1-го октября на встрече с группой «5+1» в Женеве иранское правительство дало свое согласие на проведение подобного мониторинга, только 3-го октября, когда Эль-Барадеи посетил Тегеран, было заключено формальное соглашение для проведения инспекций 25-го октября».

Вайц подробно анализирует действия российского руководства, подчеркивая, что «роль России в этих недавних событиях, особенно прорыв в Женеве, остается неясной». Однако, по мнению аналитика Гудзоновского института, нельзя считать, что позиция России в отношении ядерной программы Ирана претерпела кардинальные изменения: «Медведев делал схожие заявления и до того, как администрация президента Обамы объявила о приостановлении размещения ПРО в Польше и Чехии. Так что остается неясным, занял ли российский президент совершенно новую позицию в пользу более жесткого подхода к Ирану. Он не сделал публичных комментариев по поводу инспекций МАГАТЭ, но он может сослаться на это соглашение, как на причину откладывания новых санкций. Кроме того, премьер-министр Путин, который, как считается, оказывает огромное влияние на политику России в данном вопросе, пока не высказывал своей позиции в отношении дополнительных санкций».

Ариэль Коэн, ведущий эксперт Фонда «Наследие», обращает внимание на то, что Москве крайне выгодно сотрудничество с Тегераном и именно этим можно многое объяснить: «На нынешней стадии переговоров по вопросу «мирного» иранского атома перед Россией стоит сложная задача. Во-первых, Иран является одним из крупнейших импортеров российского ВПК. Более того, спекуляция отказом наложить санкции на Иран, позволяют России добиваться своих собственных политических целей, например, уступок со стороны США. Во-вторых, по мнению московских источников, соотношение сил в регионе пока складывается в пользу Ирана, что делает его привлекательным союзником в глазах Кремля. Шиитский Иран с ядерным оружием сможет запугать арабов-суннитов – традиционных союзников США. Ну и, в-третьих, Кремль может склонить на сторону Европы, США и Израиля то, что с точки зрения российских интересов Запад выглядит меньшим злом, чем Иран. Хотя в Москве не считают реальной угрозу применения ядерного оружия Ираном против России, но еще меньше там склонны считать реальной ядерную атаку со стороны США».

Коэн считает, что мир стал свидетелем хитроумной комбинации иранской дипломатии, призванной выиграть время: «Я думаю, что иранское руководство задумало очередной маневр. Подозревая, что международное сообщество обнаружит второй ядерный завод и наложит жесточайшие санкции до того, как Иран успеет обзавестись бомбой, руководство Ирана решило, что лучше заблаговременно покаяться. Более того, я рискну предположить, что это не последний секретный ядерный объект в Иране. И пока США и европейцы будут требовать посылки инспекторов МАГАТЭ на эту станцию, Иран в это время, будет спокойно вести разработку ядерного оружия на других секретных объектах. Как только они его получат, санкции уже не помогут».