В ноябре 2011 года Берлускони лишился кресла премьер-министра Италии, а в октябре 2012 года, по мере приближения даты вынесения приговора суда по обвинению в уклонении от уплаты налогов, он заявил об уходе из политики. Тем не менее, это не помешало ему провести вот уже шестую подряд избирательную кампанию.
Его влияние среди правых и правоцентристов по-прежнему очень сильно, как, впрочем, и его умение управлять людским вниманием: именно он продиктовал главную тему всей кампании, которой стал налоговый вопрос. Невероятные обещания, популистские акции для повышения рейтинга, постоянное присутствие на всех телевизионных площадках — все это поставило его в самый центр политической борьбы. Такое триумфальное возвращение вызывает непонимание за границей: как, после стольких скандалов и катастрофических последствий работы правительства, у Кавальере еще могут быть шансы на победу? Чтобы найти ответ на этот вопрос, давайте подробно рассмотрим социальные процессы, которые сделали из него одновременно продукт и движущую силу итальянского общества.
Во-первых, хотя Берлускони официально занялся политикой в 1994 году, он еще за десять лет до этого оказывал на нее огромное влияние: большинство существовавших в те времена парламентских групп разделились на его сторонников и противников в силу обсуждения законодательства в сфере теле- и радиовещания.
Читайте также: Выборы Италии
Во-вторых, его первая избирательная гонка выдалась более, чем неспокойной: после операции «чистые руки» он лишился политических союзников и, в первую очередь, бывшего премьер- министра и лидера социалистов Беттино Кракси (Bettino Craxi), которому пришлось бежать в Тунис, чтобы не оказаться за решеткой. Пять входивших в правительство партий были дискредитированы чередой громких скандалов, наследники компартии готовились к безоговорочной победе на досрочных выборах, а у следователей возникли подозрения насчет связей финансовых органов с руководством его предприятий, долги которых казались просто неподъемными.
В-третьих, партия «Вперед, Италия», которая привела его в правительство страны, была основана руководством его рекламного агентства во главе с Марчелло Дель Утри. Как следует из приговора Кассационного суда, именно Дель Утри с 1974 года обеспечивал связь с лидерами «Коза Ностра», тогда как член мафиозного клана «Порта Нова» из Палермо (судья Паоло Борселлино (Paolo Borsellino) назвал его главным организатором наркоторговли на севере Италии) работал конюхом на его вилле.
У магната вовсе не было каких-то сверхъестественных сил и возможностей, ему зачастую приходилось действовать в более чем стесненных условиях. Поэтому стоит напомнить, насколько восходящая траектория его жизненного пути и социальное положение зависели от изменений основ итальянского общества. Так, его резко антикоммунистический настрой можно рассматривать как наследие фашизма (он родился в 1936 году) и холодной войны (в 1978 году он вступил в масонскую ложу Р2). Постепенно он поднимался на все более высокие должности и накапливал ресурсы, которые, в свою очередь, позволяли уже ему самому оказывать определенное воздействие на итальянское общество.
Также по теме: Берлускони - бесконечная проблема Европы
Набрав обороты в недвижимости, в конце 1970-х годов он решил заняться телевидением. Группа Fininvest (три национальных канала, которые обеспечили ему почти что монопольное положение в частном телевещании) стала частью нового контекста окончания «свинцовых лет» и экономического роста вокруг «второго чуда», то есть бурного развития таких секторов, как реклама, маркетинг, финансы, мода, СМИ и спорт. Предприятиям Берлускони удалось занять здесь прочные позиции. Залогом успеха стали развлекательные передачи и всесокрушающий поток рекламы (почти половина всех выходивших в Европе роликов в начале 1990-х годов). Эта тенденция охватила большинство итальянских семей. Точно определить ее последствия в настоящий момент затруднительно, однако она определенно отразилась на образе жизни нескольких поколений, последнее из которых выросло на телевизионных реалити-шоу (Берлускони приобрел компанию-лидера в их производстве).
Параллельно с этим один из главных послевоенных процессов, а именно сокращение общественного и территориального (между югом и севером) неравенства, сошел на нет в начале 1990-х годов: амнистии и прочие налоговые льготы (для богатых), которые продвигало правительство Берлускони, повернули его в обратном направлении. Кроме того, растущее влияние мафиозных организаций на севере страны, которая и так уже давно отличалась слабой властью, еще больше подорвало позиции властей.
Все это привело к изменению отношения к государству, которое навлекло на себя особенно острую критику тех, кто как на правом, так и на левом фронте, отстаивал достоинства свободы предпринимательства.
Читайте также: Как повлияет отречение Бенедикта XVI на итальянские выборы?
В подобном климате прославления индивидуализма и капитализма республиканская власть все больше воспринималась как помеха. Берлускони проявил огромную терпимость к уклонению от уплаты налогов и стал настоящим воплощением типичной политики прошлых правительств христианско-демократического большинства. Такая позиция привлекает на его сторону голоса столь многочисленных в Италии малых собственников и предпринимателей, которые не горят желанием отчитываться перед фискальной службой. Один из главных механизмов «берлусконизма» касается как раз-таки этих общественных позиций. За неделю до выборов 24-25 февраля 2013 года 9 миллионов итальянских семей получили письмо за подписью Берлускони, напоминающим о фискальных органах. В нем описывался способ получить возврат жилищного налога за 2012 год (80% итальянцев являются собственниками своих домов). В последний день избирательной кампании бывший председатель Совета министров даже пообещал (жест отчаяния?) воспользоваться личными средствами, чтобы вернуть эти 4 миллиарда евро налоговых сборов. На следующий день он нарушил запрет на агитацию и заявил, что прокуроры, которые занимаются борьбой с мафиозными структурами, наносят больше вреда, чем сама «Коза Ностра».
Вне зависимости от результатов выборов, одной из главных отличий этой кампании стала высокая персонификация борьбы: большинство партий сосредоточили кампанию вокруг тех лидеров, чьи имена стали настоящими символами. Растущее влияние опросов и маркетинга говорит о том, что так называемые противники Берлускони отчасти переняли его традиционные методы. Берлускони провел в премьерском кресле больше, чем кто бы то ни было со времен Муссолини, и до сих пор не желает уступать первых позиций: «берлусконизация» Италии опирается на социальные процессы, которые, к сожалению, выходят далеко за пределы личности одного этого человека.
