Я вернулся на Кипр в конце января, чтобы, среди прочего, помочь нынешнему президенту Никосу Анастасиадесу (Nicos Anastasiades) с избирательной кампанией. В феврале в Никосии господствовал оптимизм. Весь город был украшен флагами – кипрскими и греческими, причем голубых было больше, чем желтых. Мы еще не знали, куда нас заведет близость с греками.

Многие думают, что у Кипра - те же проблемы, что и у Греции, так как эти две страны тесно связаны. Однако бюджетный дефицит у Кипра вполне терпимый. Кроме того, у него есть крайне эффективный сектор бухгалтерских и юридических услуг, унаследованный от британского колониального правления. Подавляющее число людей, предоставляющих эти услуги, учились в британских университетах и свободно говорят по-английски.

После турецкого вторжения 1974 года, в результате которого была потеряна большая часть сельскохозяйственной и промышленной базы, Кипр решил сделать своим ключевым товаром, помимо туризма, еще и деловые услуги. Соглашения, позволяющие избегать двойного налогообложения, мягкая иммиграционная политика и низкие корпоративные налоги привлекали на остров бизнес с Ближнего Востока, из Евросоюза и из России.

Проблема, по мнению тройки из Международного валютного фонда, Европейской комиссии и Европейского центрального банка, заключается в том, что это также привлекло на Кипр огромное количество банковских депозитов и раздуло банковский сектор до «нежизнеспособных» размеров. Объем депозитов на Кипре примерно в восемь раз превышает валовой национальный продукт. Впрочем, это отношение все равно меньше, чем в Люксембурге, и не слишком отличается от мальтийского или ирландского.

Читайте также: Кипру сохранили жизнь, но ампутировали конечности

Тройка - при открытой поддержке министра финансов Германии - заявила киприотам, что их «бизнес-модель» нежизнеспособна. Фактически, она рекомендовала в ближайшие пять лет уменьшить кипрские банки на 50-60% – тем более, что возможность для сокращения представилась с ходу. Крупнейшие банки Кипра – Laiki Bank и Bank of Cyprus – вложили много средств в греческие гособлигации. Соответственно, чтобы продолжать работать, им понадобился капитал.

Именно на этой стадии решения, принимаемые тройкой, начали выглядеть странно, а идеи отцов-основателей валютного союза превратились в насмешку.

Изначально предлагалось обложить налогом все депозиты, несмотря на то, что вклады менее 100 000 евро были застрахованы. Российские вкладчики должны были, таким образом, поучаствовать в рекапитализации двух больных банков. После того, как кипрский парламент отверг этот план, тройка отказалась от идеи разделить бремя, переложив его на русских, и решила, что рекапитализация должна осуществляться за счет тех вкладчиков обоих пострадавших банков, депозиты которых превышают 100 000 евро. Некоторые люди и структуры моментально лишились практически всех накоплений – но тройку это не заботит. В частности, в этих двух банках лежали все исследовательские гранты, подарки и пожертвования Кипрского университета.

То, как обходятся с Кипром партнеры по еврозоне, показывает, что она – не валютный блок, основанный на равноправном партнерстве, а разрозненная группа государств, в которой национальные интересы крупных стран котируются выше, чем интересы целого. Тем временем, процесс принятия решений в Еврогруппе остается беспорядочным.

Также по теме: Спасти Кипристан

После выработки соглашения по Кипру председатель Еврогруппы провозгласил, что оно станет моделью на будущее. По еврозоне распространилась паника, евро пошел вниз – и тут же (в тот же день) последовало опровержение: оказывается, эти слова были «выдернуты из контекста». Кипр – это, разумеется, «особенный случай». Осталось понять, что же в нем такого особенного.

Качество принятия решений в еврозоне ухитрилось упасть еще ниже, чем раньше. Независимо от того, плохо или хорошо достигнутое по Кипру соглашение, ход работы над ним заставляет усомниться в способности Еврогруппы решать проблемы и продвигать Европу к финансовой стабильности и к экономическому росту. Европейские чиновники постоянно противоречили собственным же словам, сказанным неделей раньше, вырабатывали модели и отказывались от них в тот же день: то отталкивали российских инвесторов от Кипра, то привлекали их в другие европейские страны.

Никосия сейчас выглядит пугающе. Улицы столицы пусты – люди приклеились к телевизорам и ждут последних новостей. Иностранные журналисты с большими камерами толпятся в гостиницах и напротив парламента. В городе царит полное отчаяние. Никто не улыбается. Здесь никогда не происходило ничего подобного. Что мы будем делать дальше? Трудно сказать. Есть некая надежда на запасы газа у нашего побережья, но «они» могут отобрать и их.

Я продолжаю утверждать, что индустрия деловых услуг не нуждается в больших банках. Мы можем возродить этот сектор. Но что, если уйдут иностранные компании? Уже ходят слухи о том, что богатым русским звонят с Мальты, из Латвии и из других мест и предлагают перенести бизнес туда.

Будущее, действительно, выглядит мрачно. Непонятно, что будет дальше и с какой стороны оно придет.

Автор - ведущий советник президента Кипра, профессор Лондонской школы экономики и лауреат Нобелевской премии по экономике.