«Как может правительство, получившее почти 50% голосов, быть авторитарным?» - спросил советник турецкого премьер-министра Тайипа Эрдогана в пятницу, когда полиция атаковала толпы мирных протестующих. Этот вопрос попал в самую «точку» касательно того,  что же не так со стилем правления Эрдогана. Ответ можно найти не только в политическом курсе, проводимом Партией справедливости и развития (ПСР) в последние десятилетие, но также и в ее ответе на протесты, устроенные сотнями тысяч озлобленных граждан.

Турция – это выборная демократия, и ПСР выигрывала со все большим отрывом на трех выборах подряд. Однако события последней недели продемонстрировали, что в стране больше нет сильной независимой прессы, как в западных странах. Когда протестующие заполняли площадь Таксим в Стамбуле, телевидение в стране от нее отвернулось: телеканал CNN Турция показывал кулинарное шоу. Даже журналисты печатных изданий очень осторожно выбирали выражения, и на то есть веская причина: согласно Комитету защиты журналистов, в Турции в тюрьму за  свою работу попали по меньшей мере 49 журналистов – это больше, чем в какой-либо другой стране.

В демократии мирный протест не только принимается – он также часто приводит к изменениям в правительственной политике. Протестующие в Турции начали с небольшого, однако  легитимного повода для недовольства – решения властей избавиться от парка, расположенного рядом с площадью Таксим. Однако вместо того, чтобы терпеть протест, правительство отправило туда подразделения особого назначения, что привело лишь к росту демонстраций и более широкому спектру поднимаемых тем. У турецких меньшинств – как секулярных, так и религиозных – есть о чем пожаловаться, начиная с недавнего введения жесткого контроля за продажей алкоголя до поддержки, оказываемой  Эрдоганом суннитским повстанцам в Сирии.

В отличие от президента Абдуллы Гюля, который защитил право недовольных на протест, Эрдоган злобно заявил, что они «организованы экстремистами» и финансируются из-за рубежа. Он пообещал уничтожить парк, несмотря на судебное решение, заявляющее об обратном. Это реакция, которую можно было ожидать от такого диктатора, как российский Владимир Путин – его примеру, как кажется, Эрдоган и следует. Новая конституция, на принятии которой он настаивает, дает значительные новые полномочия президенту и открывает перед турецким лидером, как и в случае Владимира Путина, возможность остаться у власти еще на десятилетие после того, как его срок на посту премьер-министра истечет.

С точки зрения Эрдогана, тот факт, что большинство турецких избирателей его поддерживает, дает ему право продвигать свою повестку несмотря на правовые тонкости, а также право использовать слезоточивый газ, сажать за решетку или как-то иначе запугивать тех, кто идет против него. Настораживает то, чтот этот «мажоритарный» взгляд на политику также принят и демократически избранным правительством Египта. В результате в обеих странах наблюдается опасная поляризация религиозных и секулярных сил. Она может дестабилизировать ситуацию для давних союзников США.

Администрация Обамы, которая развивает отношения с Эрдоганом, ответила на протесты, выразив озабоченность  «чрезмерным использованием силы» и поддержала право на свободу собраний. Она должна сказать больше. Для союзников Турции текущий кризис –является возможностью сказать Эрдогану, что демократия означает не только выборы – и что он, к сожалению, является доказательством того, что можно быть одновременно и избранным, и авторитарным.