За исключением Бельгии, где голосование обязательно для всех граждан, во всех странах Евросоюза наблюдается отсутствие инициатив национальных властей и крепнущее ощущение того, что Брюссель — это нечто далекое и не слишком приятное. Все это питает нежелание идти на выборы. И это сейчас, когда впервые в истории голоса европейцев определят политическую окраску Еврокомиссии!
Как следует из Лиссабонского договора, в процессе назначения нового председателя Европейской комиссии 28 глав европейских государств и правительств должны будут «учесть» парламентское большинство, которое будет сформировано на европейских выборах. В этом заключается существенное отличие, которое призвано расширить демократическое наполнение выбора европейских граждан. И изменить их отношение к голосованию.
В зависимости от того, кто одержит победу - левые или правые - кресло председателя достанется нынешнему спикеру Европейского парламента Мартину Шульцу или бывшему премьер-министру Люксембурга Жану-Клоду Юнкеру. Вполне вероятно, что и тому, и другому придется заключить альянс с центристами, которых возглавляет бывший бельгийский премьер Ги Верхофстадт.
На первое место в избирательной кампании вышли два вопроса: политика жесткой экономии и подъем популистских движений. Наиболее радикально настроенные из левых во главе с греком Алексисом Ципрасом выступили с резкой критикой политики жесткой экономии на юге Европы, которая расшатала одну из главных опор Евросоюза: процветание.
Что касается популистских движений, которые, так или иначе, стремятся изнутри разрушить Европейский Союз, они представляют «партию страха» и верят, что возврата к национальной валюте и восстановления старых границ будет достаточно для выхода из кризиса. Некоторые из них — настоящие неонацистские движения («Хриси Авги» в Греции, «Йоббик» в Венгрии), тогда как другие по традиции относятся к числу ультраправых.
Сейчас они слишком разобщены. Во всяком случае, для того, чтобы существенно повлиять на ход дебатов в Европейском парламенте. До настоящего момента на это течение приходилось порядка 20% голосов. Нынешний подъем популизма может довести показатель до 25%, что опять-таки не позволит им изменить ход обсуждения в парламенте. Если, конечно, более традиционные партии не окажут им поддержку.
Французская кампания — плохой пример
С такой точки зрения избирательная кампания во Франции представляет собой далеко не лучший пример для подражания. Государственное телевидение отказалось выпустить в эфир даже единственные состоявшиеся дебаты, которые, тем не менее, транслировали во всех остальных 27 странах Евросоюза. Эти дебаты (в них, кстати говоря, приняли участие пять главных кандидатов в председатели Еврокомиссии: Шульц, Юнкер, Верхофстадт, Ципрас и немецкий эколог Келлер) позволили бы большему числу людей лучше понять те вопросы, которые обсуждаются в Европарламенте.
Атмосфера постепенно все больше сгущается. Виной тому отсутствие настоящих дебатов, нежелание обсуждать европейские вопросы со стороны правительственных партий и невообразимое количество опросов, которые посвящены одной единственной теме: евроскептицизму Франции. Как бы то ни было, даже в этих исследованиях общественного мнения прекрасно видно, что почти три четверти французов вступают против отказа от евро, и что лишь один из пяти придерживается отрицательного мнения о Европейском Союзе.
Кроме того, перспектива победы Национального фронта интерпретируется совершенно неверно. НФ действительно может стать «первой партией Франции», но это все равно будет означать переоценку его реального веса из-за низкого уровня явки и самой механики выборов. Огромное число участников гарантирует сильнейшее распыление голосов тех, кто считает Европу большим достижением, тогда как враждебный ей электорат будет поддерживать НФ. В Великобритании точно так же может добиться победы и Партия независимости Соединенного Королевства. Однако ее триумф на национальных выборах до сих пор представляется чем-то совершенно немыслимым.
Действия России подчеркивают важность единства
Как бы то ни было, если в полной мере проанализировать международную ситуацию и разворачивающееся прямо на наших глазах небывалое перераспределение карт и сил, более прочный союз с каждым днем представляется все более необходимым. Наступление России на Украине и путинский проект по созданию «Новороссии» не под силу сдержать ни Германии, которая сегодня представляется чем-то вроде гегемона Европы, ни Франции или Великобритании. Ни одна из стран не может в одиночку повлиять на вопрос, который касается наших стратегических интересов.
Новым имперским планам Путина можно будет дать отпор, если Евросоюз станет единым. И это становится лишь важнее с учетом переориентации интересов США, которая все настойчивее поднимает вопрос европейской обороны. В этом и заключается суть европейского строительства, то есть гарантия мира на всем континенте.
Не меньшую значимость приобретает и другой традиционный фактор привлекательности европейского идеала, то есть защищенность: без еврозоны и сформированных по мере развития кризиса механизмов солидарности (при всем их несовершенстве) наши страны могли бы погрузиться немыслимый экономический и общественный хаос. Еврозона вновь стала зоной стабильности. А евро сегодня силен, потому что весь остальной мир верит в силу еврозоны.
Поэтому, будь то Франция, Великобритания и какая-то другая страна, для евроскептицизма еще никогда не было так мало оснований.
