В своем послании о положении в стране президент Обама был полон желания объявить о победе на Украине. Он сказал, что единый фронт против Путина дает результаты, что «Россия изолирована, а ее экономика разорвана в клочья». Неизменно обидчивый российский президент спустя несколько дней дал свой ответ посредством сепаратистских ставленников, которые резко активизировали боевые действия на юго-востоке Украины, а в субботу нанесли смертоносный удар по стратегически важному портовому городу Мариуполю, убив как минимум 30 человек.

Пока Обама придерживается привычной линии своей администрации, подчеркивая, что санкции являются основным средством, способным заставить Путина изменить курс, и что Запад не готов вступить в военную конфронтацию с Россией. «Мы будем придерживаться того подхода, который избрали раньше, наращивая давление на Россию», — сказал он в воскресенье на пресс-конференции в Нью-Дели.

Но вопрос в том, достаточно ли эффективен этот подход, чтобы предотвратить полный отказ от прекращения огня и защитить слабое украинское государство от истинного намерения Путина, которое весьма метко описал Джордж Сорос: «разрушить новую Украину до того, как она окрепнет... отрицая при этом свою причастность». Насилие вокруг Мариуполя и на Донбассе в целом может временно прекратиться, однако общая закономерность понятна: Россия будет поддерживать сепаратистов, ослабляя Украину и держа в напряжении Запад. Если не будет никаких перемен, именно этого нам следует ждать в перспективе.

У нас в распоряжении очень немного эффективных и заслуживающих доверия вариантов действий, чтобы избежать такого исхода. Но, пожалуй, самый неудобоваримый изо всех неприятных вариантов — это оценка Обамой серьезных дипломатических усилий совместно с европейцами, которые помогли бы раз и навсегда положить конец этому конфликту. Появились новые намеки на то, что госсекретарь Джон Керри готов с головой броситься в этот кризис для его разрешения, однако такие действия маловероятны без личного участия Обамы. Явное нежелание президента вступать в прямой диалог с Путиным - это весьма любопытная особенность американской политики, особенно если учесть готовность Обамы без предварительных условий сотрудничать с лидерами стран, которые издавна являются противниками США, например, с лидерами Ирана и Кубы. Европейцам не хватает авторитета и убедительности в двух вопросах, которые важны для Путина: это признание международной роли России и обеспокоенность Кремля по поводу возможной непосредственной военной помощи Украине.

Но в остальном сейчас наступил вроде бы оптимальный момент для разрешения этого кризиса. В декабре произошло несколько потрясений, ослабивших российскую экономику, усугубивших ущерб от санкций и давших надежду на то, что стратегия Запада работает. Та уверенность, которую излучал Обама, выступая с посланием конгрессу, неудивительна: с июня цены на нефть опустились на 50%, а в России начался драматический валютный кризис. Но теперь вместо того, чтобы говорить о пирровой победе Путина на Украине, Обама должен воспользоваться своими преимуществами, и с позиций силы настаивать на долгосрочном урегулировании.

Наверное, у Обамы есть собственные причины не дать выйти из-под контроля этому серьезному ухудшению российско-американских отношений. На протяжении нескольких месяцев Белый дом тихо работает с русскими по целому ряду вопросов, имеющих огромное значение для внешнеполитической повестки Обамы. Такой избирательный подход с намерением снять самые жирные сливки ослабляет желание администрации наращивать давление на Путина, скажем, путем поставок оружия и военной техники Украине. Есть опасения, что русские в ответ пойдут на эскалацию боевых действий на Украине или откажутся от сотрудничества в тех вопросах, в которых без них не обойтись, например, на ядерных переговорах с Ираном, в борьбе против ИГИЛ, в предоставлении срочной финансовой помощи Киеву со стороны МВФ/ЕС/США.

Очевидно, что новые попытки Обамы и прочих западных руководителей наладить контакт с Путиным сопряжены с немалыми рисками, учитывая ужасную историю его действий на Украине, постоянные фальсификации и бесконечный поток невыполненных обещаний. В ближайшей перспективе такие попытки могут и не принести никаких дивидендов. А содержание нового соглашения может оказаться удивительно похожим на прошлогодние минские договоренности о прекращении огня, которые полностью развалились. Но учитывая то, как много в руках у Путина рычагов давления для причинения вреда Киеву, ни у кого не должно быть иллюзий относительно действенности нынешнего подхода и относительно способности Украины после Майдана пережить возобновившуюся войну.

Чтобы понять причины, полезно проанализировать, как мы до этого дошли.

Прошлым летом сепаратисты быстро отступали под натиском Киева, и в конце августа это привело к тому, что Москва активизировала свое участие в конфликте и дала понять, что готова к бесконечной его эскалации. К сожалению, в борьбе Киев не может одержать верх. Достигнутое в Минске украинскими, российскими и швейцарскими переговорщиками соглашение о прекращении огня стало результатом сокрушительного поражения украинской армии, которое ей нанесли сепаратисты и регулярные подразделения российской армии, в больших количествах перешедшие границу. В то время Обама и лидеры НАТО на встрече в Уэльсе поддержали минские договоренности, так как было ясно, что Москва не позволит Киеву сокрушить самопровозглашенные народные республики в Донецкой и Луганской областях, и потому что НАТО не было готово к военному вмешательству в рамках оказания помощи Украине.

Не заявляя об этом публично, Соединенные Штаты и Евросоюз, похоже, согласились, что замороженный конфликт на Донбассе — не самый худший из имеющихся вариантов. Они также надеялись, что суровой украинской зимой боевые действия стихнут. Не менее важно и другое. Они хотели получить запас времени, чтобы западные санкции против России начали давать результат, а украинское руководство сосредоточилось на проведении много раз откладывавшихся внутренних реформ. В дальнейшем украинцы должным образом исполняли свои обязательства по минским договоренностям, а русские с повстанцами тянули время или нагло нарушали достигнутое соглашение. Обвиняя Москву и сепаратистов в недобросовестности, большинство западных лидеров, тем не менее, смирились и были готовы сосредоточить свое внимание на более насущных проблемах в других местах.

Но позиции силы Запада не так крепки, как может показаться. Украинское правительство реформаторов просто слишком слабо и не сможет пережить длительную и полномасштабную конфронтацию с Москвой. Несмотря на все нынешние трудности, путинскую Россию невозможно поставить на колени введенными санкциями и дипломатическим давлением. Однако западные руководители втайне надеются, что в лучшем случае Путин когда-нибудь запросит пощады, а в худшем — что украинский кризис будет тлеть тихо и незаметно.

А это подводит нас к мучительным, однако недооцененным политическим дилеммам, которые стоят перед администрацией Обамы. До настоящего времени американские представители действовали в соответствии с очень четкими указаниями не создавать разногласия с ЕС в украинском вопросе. С одной стороны, это совершенно разумно. Трансатлантическое единство по вопросу санкций и по другим вопросам является одним из главных дипломатических достижений Обамы. Вбить клин и нарушить единство западного лагеря — это была и есть одна из основных целей Путина. Но с другой стороны, пока действуют такие указания, США будет очень трудно предпринимать шаги, способные привлечь внимание российского президента.

Примером тому может служить экстренное заседание министров иностранных дел ЕС в Брюсселе, которое запланировано на четверг. Некоторые высокопоставленные европейские дипломаты сообщили в выходные дни Wall Street Journal, что «кроме новых санкций против России никаких других конкретных идей нет, а обсуждение возможных вариантов только начинается». И хотя один из министров иностранных дел ЕС сравнил обстрел Мариуполя с ударом по сараевскому рынку в августе 1995 года, который стал основанием для натовских авианалетов против боснийских сербов, желание обсуждать применение силы на Украине у министров будет нулевым. Наращивание санкций также может оказаться проблематичным. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер даже заявил, что если сепаратисты не начнут наступление на Мариуполь, «никто особо не захочет вводить санкции».

ЕС может подумать о новых дополнительных и постепенных мерах, принимаемых совместно с США. Например, он может расширить список лиц, чьи счета будут заморожены, а визы аннулированы. Либо же он может ужесточить существующие финансовые ограничения, которые действуют в отношении некоторых государственных банков и компаний России. Он может включить в список финансовых санкций новые отрасли с большой долей государственного участия, скажем, горнодобывающую промышленность. Если в конечном итоге ЕС и США согласятся на нагнетание давления, то мы можем стать свидетелями новых ограничений в получении банковских услуг Запада, а также в приобретении новых энергетических технологий, таких как сжижение природного газа, причем в последнем случае основная нагрузка от последствий ляжет на США. Но более решительные шаги, такие как исключение России из международной системы платежей SWIFT (на этом настаивает британский премьер-министр Дэвид Кэмерон), определенно рассматриваться не будут.

Если перемирие на востоке Украины полностью рухнет, Обаме придется делать еще более неприятный выбор. Наиболее вероятное развитие событий состоит в том, что боевые действия в восточных областях Украины будут продолжаться длительное время, то усиливаясь, то ослабевая, и при этом больше всех будут страдать ни в чем не повинные мирные граждане. Реформы на Украине отойдут на второй план, уступив место военным усилиям, хотя война эта бесперспективна и непрактична в финансовом плане. Военная помощь США лишь продлит агонию и увеличит издержки для Москвы, но не изменит кардинально ситуацию на поле боя. (Российские власти весьма болезненно относятся к боевым потерям своих войск на Украине, но сама по себе такая реакция вряд ли изменит поведение Путина.) Находящийся под контролем республиканцев новый состав сената может ввести новые санкции, бросив вызов исполнительной власти. Это подорвет скоординированные действия США и ЕС, а также создаст опасность ответных действий со стороны России.

Почти на всем протяжении украинского кризиса Барак Обама старается сделать так, чтобы этот кризис не занимал главное место в его внешнеполитических действиях. К сожалению, пока еще практически не начаты усилия по выработке долгосрочной американской политики сдерживания действий Путина, которые направлены на восстановление власти и влияния Москвы в ущерб независимости, суверенитету и территориальной целостности ее постсоветских соседей. Но Обама определенно хочет покинуть свой пост как президент, проводивший активную внешнюю политику. Если он не желает оставить после себя наследие в виде кровавого хаоса в Восточной Европе, ему нужно изыскать способы для начала разговора с Владимиром Путиным.

Эндрю Вайс — вице-президент Фонда Карнеги по исследовательской работе. В администрации Клинтона он был сотрудником Совета национальной безопасности.