Как-то раз летним днем 1990 года я зашел в прекрасную часовню времен крестоносцев, построенную в Кесерване на пологом горном склоне к северу от Бейрута. Там старый священник маронитской католической церкви указал на византийское мозаичное изображение. Я думаю, это был Святой Иоанн. Он хотел показать мне глаза этого святого. Они были выколоты из мозаичного панно мечом или копьем, причем сделано это было еще в древности. «Это сделали мусульмане», — сказал священник.
В его словах был явный дополнительный смысл, потому что в то время генерал Мишель Аун (Michel Aoun), считавший себя президентом и до сих пор мечтающий об этом маловероятном исходе, во главе ливанской христианской армии вел безнадежную войну с сирийскими войсками Хафеза Асада. Я ежедневно посещал дома христиан, погибших под огнем сирийской артиллерии. По мнению священника, сирийцы — те же самые «мусульмане», которые выкололи глаза на древней картине.
Помню, как в то время, да и позднее, я часто говорил себе, что все это ерунда, что нельзя переносить древнюю историю в настоящее время. (Марониты, между прочим, поддерживали первых крестоносцев. А православные в то время были заодно с мусульманами.) Вражда такого масштаба между христианами и мусульманами была той сказкой, которой можно было пугать школьников.
Но вот в прошлом году, когда над сирийским городом Ябрудом рвались снаряды, я зашел в старейшую церковь в этой стране и снова нашел картины с изображением святых. У всех у них были выколоты или искромсаны глаза. Я взял одну полоску ткани и отвез ее домой в Бейрут. Нарисованные глаза святых смотрят на меня даже сейчас, когда я пишу эту статью. Это не было древним осквернением святынь. Это сделали страшные люди, возможно, из Ирака. И сделали они это всего несколько месяцев тому назад.
Голливуд регулярно демонизировал мусульман, называя их варварами и убийцами, стремящимися уничтожить Америку, свидетельством чему стало 11 сентября. И вот похоже, что наши худшие опасения превращаются в реальность. Тот священник из Ливана, наверняка, не дожил до наших дней и не знает, как новые варвары издеваются над святыми в Ябруде.
Заметьте, я ничего не говорю о том, как отдают в рабство христианок в Ираке, как ИГИЛ устраивает массовые расправы над христианами и езидами, как он сжигает древние церкви Мосула, как он разрушил огромный армянский храм в Дер-Зоре, построенный в память о геноциде армян в 1915 году. Не говорю о похищениях нигерийских школьниц. Не рассказываю даже о последней кровавой бойне в Кении, где количество убитых христиан и степень жестокости их фанатичных убийц приобрели поистине эпический, голливудский размах. Я также не вспоминаю про яростные войны между шиитами и суннитами, которые затмили собой трагедию христиан.
Но христианская трагедия на Ближнем Востоке нуждается сегодня в переосмыслении. Нет сомнений, что именно так и будет, когда армяне всего мира будут отмечать столетнюю годовщину геноцида своего народа, осуществленного османской Турцией. Наверное, нам пора признать не только сам акт геноцида, но и то, что это было массовое убийство не просто меньшинства в Османской империи, но и конкретно христианского меньшинства, которое уничтожалось, потому что было армянским, а также христианским меньшинством (многим представителям которого, к несчастью, нравился православный, выступавший против османов царь).
Судьбы армян чем-то очень похожи на судьбы жертв «Исламского государства». Армянских мужчин в массовом порядке уничтожали. Женщин насиловали или заставляли менять веру, а в противном случае оставляли умирать от голода. Детей укладывали в штабеля, а потом заживо сжигали. Зверства ИГИЛ не новы, пусть даже по своим методам эта организация превосходит все то, чего могли добиться ее предшественники.
На прошлой неделе в Кувейте один добрый и вдумчивый мусульманин из семьи ас-Сабах, учившийся в американском университете, а ныне занимающий высокий пост в правительстве, качал в недоумении головой, рассказывая об ИГИЛ. «Я смотрел видео, как они заживо сжигали иорданского летчика, — сказал он мне. — Я смотрел его несколько раз. Мне нужно было это сделать, потому что я должен был понять их методы. Вы знаете, что они снимали эти зверства с семи ракурсов? Мы не можем конкурировать с этой медийной технологией. Мы должны учиться».
Это верно. Запад — это аморфное и опасное образование — пока еще не понял, как пользоваться такой технологией. В частности, он не понял, как ИГИЛ использует интернет. Не поняли этого и мусульманские имамы-арабы, которые должны во всеуслышание рассказывать об ужасных действиях «Исламского государства».
Но большинство из них молчит, как молчало во время ирано-иракской войны 1980-1988 года, на которой около миллиона мусульман убивали друг друга. Молчало и не осуждало. Все дело в том, что имамы в той войне были на стороне Саддама. А сегодня они молчат из-за того, что идеология ИГИЛ явно черпает вдохновение в ваххабизме, а поэтому очень близка некоторым арабским странам Персидского залива.
Преступления ИГИЛ столь же жестоки и ужасны, как и преступления немецкой армии в ходе Второй мировой войны. Но Гитлер, планировавший полное истребление евреев, не щадил тех, кто менял веру. Если между ИГИЛ и турками-османами из 1915 года и есть что-то общее, то это замешанная на идеологии, и даже на теологии жестокость, а не расовая ненависть, хотя и до этого тоже недалеко. Руины сожженных церквей и синагог выглядят одинаково.
Трагедия арабского мира приняла сегодня такой библейский размах, что мы все унижены и дискредитированы этим ужасом. Но я также думаю о Ливане, где старый священник показал мне мозаику с выколотыми глазами, и где христиане и мусульмане воевали друг с другом при помощи многих иностранных государств, включая Израиль, Сирию и Америку — и убили 150 000 человек из собственного народа.
Но сегодня ливанские мусульмане и христиане, несмотря на остающиеся между ними глубокие противоречия, защищают друг друга от дующих вокруг них штормовых ветров. Почему? Потому что сегодня в Ливане намного более образованное население. Потому что оно ценит просвещение, чтение, книги и знание. А с просвещением приходит справедливость. Вот почему в сравнении с Ливаном ИГИЛ это нация потерянных душ.
