Моделирование украинского кризиса

Если Россия ведет себя на Украине несговорчиво и непокорно, считая Запад своим противником почти во всех вопросах мировой политики, то зачем госсекретарь США Джон Керри приехал в Сочи на встречу с президентом Владимиром Путиным, сделав это впервые с тех пор, как Россия вторглась в Крым? Скорее всего, это даже не первый детский шажок в сторону нормализации российско-американских отношений, а просто признак того, что стратегическое взаимодействие двух стран приблизилось к тому, что в теории игр называют конечным результатом.

Игра, развернувшаяся между Россией и Западом, описана в статье, опубликованной в апрельском номере журнала Peace Economics, Peace Science and Public Policy. Ее авторы, экономисты Ричард Эриксон (Richard Ericson) и Лестер Зигер (Lester Zeager), с готовностью признают, что не обладают особыми знаниями об этом регионе. Чтобы смоделировать взаимодействие с использованием теории ходов, они читают материалы об украинском кризисе, которые публикует Wall Street Journal и прочие ведущие средства массовой информации США. На таком фоне их выводы и заключения кажутся еще более удивительными. Похоже, что логика игры на самом деле не очень-то зависит от личности, истории и эмоционального багажа.

Ходы в игре это односторонние изменения в стратегии. Скажем, Россия осуществляет вторжение на востоке Украины, а Соединенные Штаты в ответ ужесточают санкции. Вместо того, чтобы сделать ход, игрок может пропустить его, воздержавшись от каких-либо изменений в своем курсе. Два пропуска подряд со стороны одного игрока означают завершение игры.

Согласно модели Эриксона и Зиглера, Россия может осуществлять три вида стратегий: «стратегия отказа» (прекращение вмешательства на Украине), «стратегия дестабилизации» (продолжение помощи сепаратистам, что она делает в настоящее время, или экономическое давление) и «стратегия вторжения» (открытый ввод войск). Запад тоже может использовать три вида стратегий: «все как обычно» (не обращать внимания на российские действия на Украине), «санкции» и «военная помощь» (Украине, естественно). Сторонники Путина могут оспорить характеристику отправной точки в игре, данную авторами. «Дестабилизация» (со стороны России) и «все как обычно» (со стороны Запада) означает, что Запад не вступал ни в какую стратегическую игру, когда Россия начала вмешиваться в дела Украины после свержения президента Виктора Януковича. Официальная российская линия состоит в том, что Запад помогал осуществлять противозаконный переворот на Украине, из-за чего Россия была вынуждена пойти на ответные меры. Но по условиям игры это спорный пункт, потому что мы знаем, как каждая из сторон действовала в течение года после изгнания Януковича.

Из этих ходов авторы делают логический вывод (правильный, как мне кажется) о том, что Россия не желает использовать «стратегию отказа», и что она гневно реагирует на любые признаки западного вмешательства. Запад же в целом готов реагировать на эскалацию напряженности со стороны России, но всякий раз он по возможности будет выбирать более слабую реакцию. Однако Эриксон и Зигер проводят эксперимент, перегруппировывая предпочтения сторон. Кроме того, они замечают, что действия Украины, которая в целом является инертной пешкой в этой большой игре, могут влиять на порядок российских предпочтений. Например, военные успехи украинской армии в борьбе с поддерживаемыми Россией сепаратистами летом 2014 года заставили Москву усилить свое дестабилизирующее вмешательство.

Поэтому теоретики игр составили матрицы и ориентированные деревья с решениями по 13 разным сценариям, принимая во внимание все более или менее вероятные комбинации ходов. Идея состоит в том, чтобы назначить каждой стратегической линии выигрыш, основанный на порядке предпочтений, и рассчитать выгоды от серии ходов для каждого из игроков.

В большинстве сценариев устойчивое равновесие возникало при сочетании стратегий «санкции» и «дестабилизация». Говоря словами Эриксона и Зигера, «Россия дестабилизирует Украину, создавая замороженный конфликт, который мешает консолидации демократического, ориентированного на Запад государства, а Запад создает стабильную конфигурацию непрекращающихся санкций, наказывая Россию за «плохое поведение», причем зачастую с большим ущербом для себя. Второе наиболее вероятное сочетание стратегий это «все как обычно» / «дестабилизация», в котором «Запад считает, что сохранение демократической, ориентированной на него Украины стоит затраченных усилий и понесенного ущерба, и опять же позволяет России добиваться своих геополитических целей посредством успешной дестабилизации».

Если предположить, что обе стороны в этой игре рациональны, то им удастся избежать «западни взаимодействий», в которой Россия начинает полномасштабное вторжение, а Запад наращивает военную помощь Украине. Посылка о рациональности, особенно что касается Путина, это в значительной степени прыжок в неизвестность, однако я, как и авторы статьи, готов с ней согласиться. В конце концов, рациональность можно описать экономическими и геополитическими категориями, а Путин явно мыслит именно такими категориями, что бы он ни говорил на государственном телевидении.

Во всех сценариях Эриксона и Зиглера конечный результат достигается всего за несколько ходов. В реальном исчислении мы можем уже сейчас находиться на конечном этапе игры — ведь Россия продолжает дестабилизировать Украину, а Запад не намеревается отказываться от санкций. Теперь для реализации наиболее вероятного сценария остается лишь формально создать зону замороженного конфликта, типа Приднестровья в Молдавии, после чего ни одна из сторон уже не захочет отказываться от достигнутого или идти на дальнейшую эскалацию.

Путин и Керри до сих пор беседуют, выставив за дверь всю прессу сразу после первого рукопожатия. Неважно, какие слова прозвучат в коммюнике после встречи. Исход украинского кризиса практически предрешен, если анализ возможных шагов двух сторон является относительно рациональным. Керри приехал в Россию, чтобы стороны могли согласиться не соглашаться по Украине, а затем перейти к другим вопросам, таким как Сирия и Иран, потому что там конструктивное сотрудничество по-прежнему возможно.

Самой Украине роль пешки в большой игре может показаться несколько унизительной, но ей не следует волноваться по этому поводу. Если страна успешно проведет преобразования и превратится в демократию западного образца с жизнеспособной и открытой экономикой, то она справится с российскими попытками дестабилизации, а со временем сделает их гораздо менее эффективными. Неучастие в этой большой стратегической игре даже выгодно Украине. Когда страна поймет, что не может оказать особого воздействия на ее исход, она сможет сосредоточиться на решении своих внутренних проблем.