В Бразилии и Индонезии существует множество этнических групп, которые живут в изоляции от остального мира. В результате перед государствами встает дилемма между их политико-экономической интеграцией и сохранением их культурных отличий.
Atlantico: Где проживают племена, которые, как считается, всегда были отрезаны от наших цивилизаций? Как они реагируют на контакт с современным человеком?
Бенуа де л’Эстуаль: Понятие «племя» в данном случае ошибочно. Оно рождает в воображении представление о потерянных племенах, которое является всего лишь западным мифом. По большей части речь вовсе не идет о группах, которые никогда не контактировали с другими обществами. Помимо прочих туземцев они могли взаимодействовать с колонистами, золотоискателями, местным населением, миссионерами… Большинство из таких групп пытались скрыться от угроз и преследования. Они встречаются в труднодоступных регионах, прежде всего в Амазонии (Бразилия и Перу), Новой Гвинее и Индонезии.
По подсчетам бразильского Национального фонда индейцев (FUNAI), в стране находится 107 «изолированных туземных групп». Исторически контакты обычно приводили к передаче микробов. И раз их иммунная система не может справиться с переносимыми нами патогенами, зачастую это приводило к смерти. Эта психологическая травма только усилилась на фоне уничтожения племен силой оружия и породила чувство глубокого недоверия.
Отправной точкой контактов стала территориальная экспансия государств и предприятий, стремившихся использовать природные и лесные ресурсы, заполучить новые земли. Так было в 1970-х годах со строительством трансамазонской дороги в Бразилии, которое обернулось опустошениями для индейских племен.
— Как можно добиться интеграции коренного населения в политическую, общественную и экономическую жизнь страны, оставив в неприкосновенности его особенность? Можно ли сохранить традиции и цивилизации этих племен, не меняя их и способствуя развитию экономических и общественных связей?
— Нынешняя политика как раз заключается в предотвращении губительных для этих групп контактов. Ваш вопрос подразумевает, что их было бы предпочтительно включить в «современную» политическую жизнь, что далеко не всегда очевидно. Рассмотрим пример Бразилии. Государство сначала предприняло попытку культурной и политической интеграции индейцев в национальное сообщество, но затем изменило подход. Политика ассимиляции племен завершилась относительно неудачно в том плане, что сегодня эти индейцы оказались на периферии общества. Они живут в бедности и по большей части сильнейшим образом зависят от государства.
Интеграционная инициатива носила не только идеологический («современность» и «цивилизация» рассматривались ее сторонниками как путь прогресса индейцев), но и экономический характер. Это позволило агропрому и добывающему сектору закрепиться на их территориях.
Тем не менее, с 1980-х годов в бразильской конституции признается право племен на культурные отличия. Эти гарантии для амазонских индейцев распространяются также на Перу. Занимающиеся защитой их земель организации вроде FUNAI закрывают добытчикам и мясникам доступ в зоны, где находятся эти группы.
Сегодня власти ждут, пока индейцы сами не выйдут на контакт: зачастую это бывает связано с агрессией других групп, которые вторгаются на их территорию.
— По словам некоторых, чтобы защитить этих индейцев, их следует оставить в изоляции. Возможно ли это с учетом всех территориальных завоеваний? И стоит ли к этому стремиться?
— Учитывая отрицательный опыт предыдущих контактов, наиболее корректная и уважительная политика заключается в том, чтобы не навязывать их во избежание пагубных последствий, как с точки зрения болезней, так и в культурном и общественном плане.
— Нужно ли пытаться сохранить их культуру и наследие, поместив их, например, в некое защищенное пространство, как это делают в США и Австралии?
— Приведенные вами примеры резерваций были направлены не на их защиту, а изоляцию и ограничение их территории. Изначально индейцам и аборигенам принадлежали ничем не ограниченные земли, но затем их поместили на четко очерченную территорию. Это была политика земельной изоляции, а не сохранения культуры.
Но, как я уже говорил, официальная политика Бразилии и Перу заключается в том, чтобы обозначить зоны, где запрещено строительство и вырубка леса.
— Какие примеры двух этих тенденций существуют в истории? Как следует рассматривать их сегодня?
— Вышеуказанная патерналистская политика привела в долгосрочной перспективе к деградации индейцев.
С другой стороны, существует опасность закрепления инаковости, мифа о дикаре, который живет в симбиозе и гармонии с природой. Это воплощение романтического взгляда на действительность, стремления удовлетворить жажду экзотики городских средних классов. Однако эти последствия, наверное, не столь страшны, как результаты первой политики.
Бенуа де л’Эстуаль (Benoît de L'Estoile) — антрополог-компаративист, сотрудник Института международных и стратегических исследований.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Бразилии и Индонезии существует множество этнических групп, которые живут в изоляции от остального мира. Как добиться интеграции коренного населения в политическую, общественную и экономическую жизнь страны, оставив в неприкосновенности его особенность? Можно ли сохранить традиции и цивилизации этих племен, не меняя их и способствуя развитию экономических и общественных связей?
