Порой человеческие чувства выходят за границы политики. Премьер-министр был совершенно прав, позвонив президенту Путину на прошлой неделе, чтобы выразить свои соболезнования по поводу крушения российского самолета на Синайском полуострове и предложить помощь своей страны в расследовании обстоятельств этой трагедии. Тот факт, что он сделал это, несмотря на непростительную уклончивость России в расследовании обстоятельств прошлогоднего крушения рейса MH-17 на Украине, делает его жест еще более убедительным.

Однако в политике сохраняется множество трудностей. Россия настаивает (относительно справедливо) на том, что политика Запада на Ближнем Востоке лишь усилила нестабильность и позиции исламизма. По их мнению, главным условием для стабилизации сейчас является поддержка президента Башара Асада в Сирии и предотвращение еще одной победы ИГИЛ. Мы, напротив, считаем, что именно Асад является причиной всех проблем. Он должен уйти как можно скорее. В настоящий момент Россия задает тон своей решительной военной интервенцией. Режим Асада, по всей видимости, стабилизировался. А Западу пришлось вступить в переговоры по вопросу о дальнейшей стратегии с бывшими государствами-изгоями, Россией и Ираном.

Все это препятствует разумному обсуждению катастрофы на Синайском полуострове. Соединенное Королевство утверждает, что причиной крушения стала бомба, заложенная боевиками ИГИЛ на борту самолета, и сейчас эта версия выглядит все более правдоподобно. Это станет плохой новостью для Путина, и именно поэтому он не торопится с ней соглашаться. Хотя россияне считают свое вмешательство в дела Украины естественным, к Сирии у них — совершенно иное отношение. Результаты опросов общественного мнения (за которыми режим пристально следит) уже демонстрируют рост тревоги населения в связи с сирийской операцией. Почему, многие могут спросить, россияне должны умирать за страну, которая находится так далеко от России? Разумеется, у Путина есть ответ на этот вопрос. Бомба на борту рейса 9268 — это как раз такое преступление, с которым Россия, уже столкнувшаяся с внутренней исламистской угрозой, просто обязана бороться. Он скорее удвоит свои усилия, чем отступит. Однако его презрительное отношение к западной политике еще больше укрепится благодаря преобладающему в рядах российской элиты убеждению, что Западу нравится наблюдать за тем, как Россия расплачивается кровью за свою сирийскую авантюру.

И этот абсурд бесконечен. Дэвид Кэмерон запретил полеты британских самолетов в Шарм-аль-Шейх по той же самой причине, что и Владимир Путин: чтобы защитить жизни свои граждан. Кэмерон выдвигает те же самые причины для борьбы с ИГИЛ за рубежом, что и Путин: чтобы помешать джихадистам вернуться на родину и привезти с собой бомбы. В этом вопросе нас очень многое связывает.

Запад должен справиться со своей досадой, вызванной тем, что Россия пытается его отодвинуть на второй план, а Россия должна скорректировать свою кампанию, чтобы она в большей степени учитывала цели Запада (и союзников на местах). Джон Донн (John Donne) когда-то сказал, что, если звонит колокол, то он звонит по всем нам. На прошлой неделе жертвами стали россияне. Следующими жертвами могут стать британцы, если мы не найдем способ сотрудничать друг с другом. И заслуга премьер-министра состоит в том, что он начал движение в этом направлении.

Тони Брентон — бывший посол Соединенного Королевства в Москве.