Начнем с общего тезиса, который мы примем за аксиому: российский империализм всегда представлял для Польши угрозу, и так останется в будущем. Современная Россия не заинтересована в существовании сильной Польши. Наоборот, ее стратегическая цель состоит в том, чтобы ослабить нашу страну и лишить ее внутренней стабильности, ведь тогда российские агенты влияния обретут силу и смогут оказывать реальное воздействие на наши шаги в политике и экономике. С таким определением угрозы можно согласиться. Однако это не означает, что Москва планирует в ближайшее время совершить нападение на Польшу и представляет для нас сейчас опасность в военном плане.
Конечно, как говорится, хочешь мира — готовься к войне. Польше следует заняться модернизацией армии, создать систему территориальной обороны, купить современные вооружения и гарантировать себе поддержку союзников по НАТО. Однако то, что говорит министр оборон Антоний Мачеревич (Antoni Macierewicz), кажется преувеличением. Недавно он заявил следующее: «Это уже не холодная война. Результат завершившихся два месяца назад учений „Запад-2017", которые охватывали территорию от Северного Ледовитого океана до Черного моря, а также маневров с использованием баллистических ракет и комплексов „Искандер", показали, что россияне готовятся не к обороне, а к нападению. Поэтому Польше следует признать, что идет не холодная, а настоящая война».
Между тем если Польша модернизирует армию, просит укрепить восточный фланг НАТО, а Украина говорит о своем стремлении стать членом Европейского союза и Североатлантического Альянса, сложно ожидать, что Россия не начнет в ответ «скалить зубы» и устраивать учения с агрессивными сценариями. Это совершенно нормальная реакция.
Три года назад профессор Анджей Романовский опубликовал на страницах «Газета Выборча» любопытную статью под названием «Польша, Русь и государственные интересы». Он выдвигает в этом тексте такой тезис: то, что мы считаем современным «путинским империализмом» — это в действительности нормальная реакция государства, сфера влияния которого сокращается. Если взглянуть на ситуацию с российской перспективы, можно увидеть, что в последние 25 лет Москве пришлось отступать: она потеряла контроль над Восточной Германией, Польшей и другими государствами советского блока, странами Балтии. Потом она лишилась (или почти лишилась) контроля над украинским государством. Запад, которого Россия считает своим извечным врагом, приближается к ее границам, он даже впервые в истории проник в культурное пространство кириллицы — на Украину. Требовать от россиян, чтобы они в такой ситуации не занимались отработкой оборонительных сценариев, абсурдно. А, как известно, в логике государств, ведущих имперскую политику, лучшей обороной считается атака.
Идея, что Россия представляет для нас самую большую и единственную угрозу, в последние годы парализовала польскую восточную политику. Во имя «сдерживания Москвы» мы отказались от каких-либо требований в отношении Украины. Более того, усилив в контексте помощи украинцам антироссийскую риторику, мы подставили нашу страну под удар. Не военный, а экономический: достаточно вспомнить, о действующем эмбарго на поставки в Россию польских фруктов.
Каждое действие вызывает противодействие. В политике тоже существует нечто вроде эффекта маятника. Пассивностью польских политических элит в отношении Украины (в этой сфере еще месяц назад можно было говорить о существовании коалиции партий «Гражданская платформа» и «Право и справедливость») воспользовались представители консервативного ядра национал-демократов. Порой мне начинает казаться, что они работают (возможно, сами того не осознавая) агентами России. Этот подход олицетворяют такие люди, как Ян Энгельгард (Jan Engelgard), Богдан Пентка (Bohdan Piętka) или связанный с порталом «Кресы» Марчин Скальский (Marcin Skalski). Они сочетают в себе необъяснимую и противоречащую польским государственным интересам симпатию к России с яростным антиамериканизмом. Просто оживший Роман Дмовский (Roman Dmowski) (польский политик, основавший в 1897 году Национально-демократическая партию, — прим.пер.), только гораздо более глупый и исключительно анахроничный.
В такой дискурс вписываются также некоторые (хотя иногда кажется, что многие) представители организаций выходцев с Восточных крессов (польское название территорий западной Украины, Белоруссии и Литвы, входивших ранее в состав Польши, — прим.пер.). С эмоциональной точки зрения понять их можно, однако, политика должна быть избавлена от эмоций. Эти люди совершенно справедливо протестуют против возрождения бандеризма и культа ОУН-УПА (запрещенные в РФ организации — прим.ред.), но одновременно они считают, что эти явления полностью дискредитируют Украину. Как следствие, они именуют нашего соседа «УПАиной», а украинцев «украми», и даже одобряют… российскую аннексию Крыма. А это уже самоубийство.
Разумеется, развив культ Бандеры и УПА, Украина сама «напросилась» на проблемы, но следует признать правду: для большинства простых украинцев он носит не антипольский, а антироссийский характер (это, конечно, не означает, что нам следует с этим культом смириться). Кроме того, хотя Крым на самом деле никогда не был украинским, одобрять его аннексию — это слепота или работа на Кремль. Напомню, что территориальную целостность Украине гарантировали Будапештским меморандумом 1994 года в обмен за передачу России ядерного оружия. Этот документ, правда, не имел статуса договора, но нам в Польше не могут быть безразличны случаи нарушения международных договоренностей. Гарантами меморандума выступали США и Великобритания, так что, как ни удивительно, аннексия Крыма свидетельствует о слабости (в первую очередь политической) Вашингтона.
Россия представляет для Польши угрозу. Однако в настоящий момент опасность не столь велика, чтобы подчинять всю восточную политику задачам обороны. Одновременно Украина не стала настолько враждебным для нас государством, чтобы начинать «болеть» за Россию. Это простые истины. К сожалению, в польских дискуссиях о России и Украине на первый план выходят догматики, с одной стороны и люди, одержимые навязчивыми идеями — с другой.