Путин 12 апреля подписал указ о награждении премьер-министра Нарендры Моди высшей государственной наградой — орденом Святого апостола Андрея Первозванного. Это высшая и старейшая награда в России, учрежденная в 1698 году. Ее отменили в Советском Союзе, но в 1998 году восстановили. Моди — первый лидер демократической страны, удостоенный ордена Святого апостола Андрея Первозванного. Для премьер-министра, который на нынешних выборах ведет упорную борьбу за политическое выживание, награда стала манной небесной, улучшающей подпорченный имидж слабого правительства, которое не может взять под контроль ситуацию в экономике или государственном управлении.
В указе президента РФ говорится, что Моди наградили «за выдающиеся заслуги в развитии особо привилегированного стратегического партнерства между Российской Федерацией и Индией и дружественных связей между российским и индийским народами».
В ответ Моди выразил благодарность Путину: «Для меня большая честь получить эту престижную награду. Я благодарю президента Путина и российский народ. У российско-индийской дружбы крепкий фундамент, наше сотрудничество ожидает светлое будущее. Интенсивное взаимодействие между нашими странами принесло выдающиеся результаты для граждан. Президент Путин остается источником мощной силы для Российско-индийской дружбы. Под его дальновидным руководством сотрудничество между нашими странами на двусторонней и многосторонней основе достигло новых высот».
Соглашения по поставкам оружия очень прибыльны, и российские компании зарабатывают состояние на ведении бизнеса с Дели путем прямых секретных переговоров с правительством, обходясь без открытых тендеров. Основные решения по таким сделкам принимает политическое руководство. Сейчас российская оружейная промышленность — крупный источник дохода для экономики страны, и Путин чувствует себя обязанным Моди.
У Путина есть привычка делать щедрые подарки государственным деятелям, которые служили интересам России. Однажды он обеспечил бывшего немецкого канцлера Герхарда Шредера шикарной должностью с фантастическими льготами. Это произошло после ухода политика из общественной жизни в связи с тем, что, будучи канцлером, он сыграл важную роль в продвижении проекта газопровода «Северный поток — 2», который поможет закрепить ведущую роль России на энергетическом рынке Европы, а особенно Германии. «Уолл стрит джорнэл» назвал Шредера главным путинским олигархом. Но Шредер отреагировал резко. «Это касается меня, мне и решать», — огрызнулся он. Такую же позицию займет и Моди.
Но дипломатические шаги Путина также тщательно выверены с точки зрения времени. Поэтому поражает то, что он решил продемонстрировать российское восхищение Нарендрой Моди (и его собственные обязательства перед ним) именно тогда, когда в нашей стране начались судьбоносные всеобщие выборы.
Не может быть, чтобы Путин не знал, как действуют демократии, и почему честные и свободные выборы — источник их жизненной силы. Достаточно сказать, что он не может не замечать политического символизма, который содержится в его вмешательства в индийские выборы. На Путина не распространяется избирательный кодекс Индии, иначе Избирательная комиссия могла бы отчитать его за то, что он осмелился так безответственно вмешаться в процесс голосования.
Многие в индийском обществе, несомненно, будут сожалеть о том, что Россия вмешивается в их выборы. Путин отошел от прекрасной российской традиции: быть в стороне от избирательной кампании в Индии и взаимодействовать только со сформированными правительствами, будь то правительство под руководством Индиры Ганди, Морарджи Десаи, Раджива Ганди или Ваджпаи. Проще говоря, Путин мог объявить о своем решении либо до всеобщих выборов в Индии, начавшихся 11 апреля, либо после их завершения 19 мая. Почему именно 12 апреля? Решение (ужасно топорно) принималось с дипломатической точки зрения.
Здесь также возникают тревожные вопросы. Как Путин может быть уверен, что 23 мая электронные машины для голосования покажут нужный результат? Какой пугающий сценарий. Путин по профессии — высококвалифицированный офицер разведки, и такое странное решение вмешаться во внутреннюю политику Индии посреди всеобщих выборов происходит в крайне важный момент, когда за границей не утихают неистовые споры по поводу «вмешательства» России.
Бесспорно, никто не будет говорить здесь о «сговоре с Россией». Не будет никакого расследования «Роберта Мюллера» для того, чтобы понять, почему Путин инвестирует такой серьезный политический капитал в будущее Моди. Но, учитывая загадочность российской политической системы, эти действия не должны остаться незамеченными не только в Индии, но и за рубежом.