На борту авианосца «Авраам Линкольн» в Средиземном море — У пилота коммерческих авиалиний есть немалая свобода действий при посадке. Посадочные полосы в аэропортах длинные и широкие, и у экипажа достаточно времени для того, чтобы все как следует подготовить, прежде чем колеса мягко коснутся земли. На авианосце все иначе. Вот ты летишь — но через какое-то мгновение ты уже сел на палубу, прежде, чем твое тело поняло, что с ним произошло.
Автор статьи на личном опыте убедился, насколько это непросто, когда 23 апреля на самолете ВМС США C-2A «Грейхаунд» сел на палубу авианосца «Авраам Линкольн» вместе с американским послом в России Джоном Хантсманом (Jon M. Huntsman) и командующим военно-морскими силами США в Европе адмиралом Джеймсом Фогго (James Foggo). Цель визита была двойная: дать начало учениям двух авианосцев 24 апреля (второй корабль — «Джон Стеннис») и направить жесткое послание России: держись скромнее.
«Каждый из авианосцев, действующих в Средиземном море в настоящий момент, представляет собой сто тысяч тонн международной дипломатии, — заявил Хантсман, находясь на борту авианосца, о чем сообщается в пресс-релизе ВМС. — Дипломатические коммуникации и диалог в сочетании с той мощной защитой, которую обеспечивают эти корабли, призваны продемонстрировать России, что, если она действительно хочет улучшить отношения с США, ей необходимо прекратить дестабилизирующие действия во всем мире».
Москва четко и ясно услышала поданный ей сигнал. И хотя реакция была предсказуемой (по крайней мере, в публичных выступлениях с российской стороны), она оказалась совсем не той, на которую надеялись Хантсман и Фогго.
«Хотелось бы верить, что американская мегафонная дипломатия не обернется в итоге мегатонной дипломатией, — заявил заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков, отвечающий за вопросы контроля вооружений. — Потому что в этом случае победителей не будет, и американские дипломаты пожалеют о том, как они не могли найти возможности для нормального, конструктивного диалога с партнерами в мире. Мы сожалеем о том, что посол США в России сделал такое заявление».
А пресс-секретарь министерства иностранных дел РФ Мария Захарова, выступая на брифинге 25 апреля, посоветовала Хантсману подучить историю.
«На протяжении всей своей многовековой истории Россия неоднократно сталкивалась с подобными угрозами и доказывала их несостоятельность», — сказала она, приведя в качестве примера Наполеона Бонапарта и шведского короля Карла XII.
Захарова заявила, что высказывания Хантсмана и его визит на авианосец оскорбительны для России, которая готовится отпраздновать победу в Великой Отечественной войне, отмечаемую 9 мая. ВМС США объяснили время визита тем, что «Линкольн» и «Стеннис» как раз в этот момент пересеклись в Средиземном море, направляясь в разные регионы.
В видеозаявлении, опубликованном на страничке американского посольства в Твиттере 25 апреля, Хантсман отметил 74-ю годовщину встречи советских и американских войск на реке Эльбе в Германии и заявил, что это событие напоминает русским и американцам, что, несмотря на напряженность между двумя странами, мир становится безопаснее, когда они ведут диалог и дискуссию по имеющимся у них разногласиям.
Между тем, государственное агентство «РИА Новости» показало политическую карикатуру, на которой Хантсман изображен в виде Фредди Крюгера с пальцами-авианосцами вместо бритв. Ведущий ток-шоу на государственной радиостанции «Вести-FM» сообщил в Твиттере, что Хантсман «забыл топнуть ногой», а потому «без этого он показался недостаточно убедительным». В общем, 24 апреля вариаций на эту тему в российских СМИ было великое множество.
Такая реакция типична для российских властей и государственных СМИ, которые преподносят аудитории предпочтительные для государства информационно-идеологические установки. Но как говорит эксперт по российскому ВМФ из Центра военно-морского анализа в Виргинии Майкл Кофман (Michael Kofman), есть определенные сомнения в пользе сигналов, подаваемых при помощи авианосцев.
«Такого рода намеки, подаваемые военными, чреваты неверным восприятием, — сказал Кофман. — В большинстве случаев они просто создают повторяющийся цикл, когда одна сторона оправдывает свою демонстрацию силы присутствием и действиями другой стороны. Излюбленными словами при этом являются „сдерживание" и „соперничество", и именно они используются в качестве универсальных терминов для обоснования такой деятельности».
«Москва в целом равнодушно относится к присутствию одного, двух или даже трех авианосцев в Средиземноморье, — сказал военно-морской аналитик московского Центра анализа стратегий и технологий Михаил Барабанов. — Я не считаю, что это „сигнал для Москвы", хотя бы потому, что никто в России не верит всерьез в возможность военного конфликта с Соединенными Штатами с использованием лишь обычных, неядерных вооружений».
Возвращение в игру
«Мы здесь только для того, чтобы сдерживать и защищать, — заявил Фогго изданию „Дифенс Ньюс" в эксклюзивном интервью на капитанском мостике мостике „Авраама Линкольна", флагмана эскадры. — Занимаясь этим и находясь в Средиземном море, мы наблюдаем увеличение присутствия российских морских сил, особенно в восточном Средиземноморье. И „Авраам Линкольн" пройдет через этот опыт — находиться рядом, пока они здесь. Но я ожидаю от обоих флотов только профессиональных действий».
Российская военно-морская активность в Средиземном море объясняется не только присутствием американских авианосцев. Возрождение Черноморского флота, а вместе с ним и средиземноморской флотилии российского ВМФ стало одним из ключевых положений обновленной в 2015 году военно-морской доктрины России. Аннексия Крыма годом ранее дала Москве беспрепятственный доступ к важнейшей военно-морской базе в Севастополе и открыла двери для модернизации этого флота, ранее запрещенной соглашением с Украиной.
Крым также позволил России сделать многое из того, чем она занимается в Сирии с конца 2015 года, неожиданно вмешавшись в этот ближневосточный конфликт. Из Севастополя через Босфор на российскую военно-морскую базу в Тартус часто доставляют технику и оборудование. Сегодня российские боевые корабли регулярно присутствуют в восточном Средиземноморье.
Но активность российского ВМФ не ограничивается Черным морем и восточным Средиземноморьем. Флот очень многое выиграл от модернизации вооруженных сил, осуществляемой президентом Владимиром Путиным. На вооружение всех главных флотов России поступают новые подводные лодки, как с атомными, так и с обычными энергетическими установками, а также небольшие надводные корабли. Россия вновь демонстрирует свою активность в северной Атлантике, на Балтике и в Арктике.
«Российский ВМФ определенно модернизируется. Они вкладывают средства в строительство более скоростных, маневренных кораблей, часто меньшего тоннажа, чем раньше,- сказал Фогго, имея в виду фрегаты типа „Адмирал Григорович" и „Адмирал Горшков", а также корветы типа „Стерегущий". — И они никогда не переставали вкладывать деньги в подводные силы, которые очень боеспособны. Так что, по правде говоря, я уважаю российский флот за те возможности, которые у него есть».
Вместе с тем, Фогго отметил, что российский ВМФ не может противопоставить ничего американским ударным группам, собранным для демонстрации силы в Средиземном море. «У них нет ничего даже близко сравнимого по силе, — заявил Фогго, обводя рукой пространство вокруг флагштока авианосца. — Американская авианосная ударная группа да еще и в количестве двух одновременно, посреди Средиземного моря».
«Адмирал Кузнецов» — история в стиле «блюз»
Надо сказать, что Россия сама пыталась устроить операцию авианосной ударной группы на американский манер. В 2016 году российский авианосец «Адмирал Кузнецов» покинул базу в Североморске с группой сопровождения, в которую входил мощный атомный ракетный крейсер «Петр Великий». Вместе они обогнули Скандинавию, прошли через Ла-Манш в Средиземное море и прибыли в Сирию.
Для Путина это был важный момент. Ударную группу постоянно показывали по телевидению, ведущие хвастались, что Москва снова стала великой военно-морской державой, и что «Кузнецов» может сделать то же самое, на что способен «Авраам Линкольн». Но действительность была чуть прозаичнее, чем песни о великом походе, которыми СМИ потчевали российскую аудиторию.
«Кузнецова» даже использовали в качестве инструмента дипломатии на обратном пути из Сирии в Россию в 2017 году. Тогда он сделал остановку в Ливии, чтобы принять на борт местного военачальника Халифу Хафтара. Офицеры показали Хафтару свой корабль, а визит завершился видеоконференцией с российским министром обороны Сергеем Шойгу.
«Русские хотят иметь то, что у нас уже есть прямо на палубе этого корабля. Они хотят иметь мощную авианосную ударную группу. Но российский корабль не имеет той невероятной паровой катапульты, которая установлена на этом корабле», — сказал Фогго, имея в виду механизм, размещаемый на американских авианосцах типа «Линкольна» для придания ускорения самолетам с полной боевой нагрузкой при взлете, когда они должны подняться в воздух после всего лишь стометрового разгона.
«Так что если сравнивать по соответствующим критериям, им с нами тягаться пока рановато», — заключил гордый адмирал.
Тем не менее поход русских был для них небесполезен, отметил Фогго. Россия доказала, что «Кузнецов» способен совершать длительные переходы. Однако недостатки корабля проявили себя во всей красе. «Когда они шли, из трубы валил довольно отвратительный черный дым. Поэтому я думаю, что технические системы этого корабля остро нуждаются в модернизации», — сказал Фогго.
А еще есть вопросы по поводу палубной авиации «Кузнецова». Поскольку у корабля нет катапульты, истребители могут взлетать только с облегченным запасом топлива и с неполной боевой нагрузкой. Но даже имея уменьшенный запас топлива и боевую нагрузку, самолет должен взлетать на максимальной скорости, и при этом кораблю необходимо идти против ветра. В конце палубы имеется большой трамплин, дающий самолету дополнительный толчок при взлете. В итоге результат достигается — авианосец действует, но он сильно ограничивает возможности, которые имеются у «Кузнецова». Палубная авиация вынуждена выполнять прежде всего оборонительные, а не наступательные задачи.
Справедливости ради надо сказать, что ради обороны этот авианосец и задумывался. «Кузнецов» не является ударным авианосцем. По принятой в России классификации, это тяжелый авианесущий крейсер. Корабль строился с пусковыми установками для крылатых ракет и с ангарами для небольшого собственного воздушного флота. Идея проектировщиков состояла в том, что «Кузнецов» будет действовать в основном как ракетный крейсер, а самолеты будут прикрывать его боевую группу. Эта задумка, однако, вступила в противоречие с желаниями Москвы, которая хочет использовать судно «Адмирал Кузнецов» как американский авианосец.
«Сегодня вы видели циклические действия авиации, взлет и посадку самолетов, — сказал Фогго. — Мы делаем это круглосуточно, без выходных, в том числе ночью…. Русские этого не делают. По сути дела, они привезли свою авиацию в Сирию и выгрузили ее там. Так что это скорее транспортный корабль. Никаких сравнений быть не может, и я очень рад, что у ВМС США сейчас в Средиземном море есть два фантастических авианосца, которые подают наглядный сигнал всем нашим противникам, а также всем нашим друзьям».
Российское руководство вряд ли будет спорить с тем, что США являются гораздо более грозной и сильной военно-морской державой, чем Россия. Но вся оборонительная стратегия Москвы на море выстроена таким образом, чтобы держать американские авианосные ударные группы как можно дальше от своих берегов. Для этого у России есть надводные корабли и подводные лодки, а также крылатые ракеты берегового базирования. Существенную роль играют ВВС, имеющие на вооружении бомбардировщики Ту-22М и Ту-142, которые оснащены крылатыми ракетами, запускаемыми вне зоны поражения ПВО и могущими поражать американские корабли на большом удалении.
«Поигрывание военными мускулами в виде авианосцев — это стандартная попытка повысить собственный силовой авторитет. Но от этого мало пользы, когда имеешь дело с континентальной сухопутной державой, — сказал Кофман. — Русские прекрасно понимают, что мы в состоянии собрать две авианосные ударные группы, но они могут эффективно перекрыть морские подходы, одновременно проецируя силу в прилегающих морях. Я думаю, что американские авианосцы не очень сильно их впечатлили».
Скоординированные сигналы
Прибытие Хантсмана на «Авраам Линкольн» было необычным шагом для посла США в России. Но это было сделано в рамках крепнущих связей между Хантсманом и Фогго. «Мы регулярно консультируемся друг с другом и сверяем записи, — сказал Хантсман. — Ничто не может сравниться с пребыванием на месте военной активности, с применением проведенных работ за столом переговоров в повседневном режиме».
«Мы получаем впечатления, которые невозможно получить где-то еще. Узнаем изнутри, как работает вся система, какие будут возникать тенденции. Дело в том, что это будет совершенно очевидно влиять на стратегическую динамику в более широком контексте, — добавил Хантсман. — Это хороший пример взаимодействия между дипломатами и людьми в форме. Это хорошо, что мы поступаем так все чаще и чаще».
Хантсман также сказал, что информация и выводы Фогго пригодятся ему и при работе в Москве, поскольку это дает более полное понимание стратегической ситуации и российских приоритетов. Это также помогает ему лучше понять, как Кремль реагирует на такие американские действия, как двойная демонстрация силы в исполнении двух авианосцев.
«Все это очень полезно для нас, для меня как руководителя дипломатической миссии, — сказал Хантсман. — Особенно в России, поскольку многое из того, что мы здесь делаем, отслеживается и анализируется. А мы наблюдаем и анализируем [Россию], и лучше всего это делать вместе с нашими коллегами в форме».