Бывший политзаключенный Кремля, которого седьмого сентября — в день годовщины освобождения — избили и бросили без сознания в столичном «Гидропарке», тридцать пять дней находился в коме, на грани жизни и смерти. Для удаления 120-милимитровой гематомы, врачи провели операцию, в результате которой удалили и часть костей черепа. Несмотря на тяжелую травму и операцию, а также длительную кому, Владимир пришел в себя, говорит, ходит, читает книги и помнит всех своих друзей.
Случайная прохожая услышала, что возле мужчины, находящегося без сознания, звонит телефон, и она ответила его сестре
Владимир Балух: Когда следователи отдали мне мой телефон, который после всего, что произошло, находился у них и служил как вещественное доказательство, и я его включил, Владимир тяжело вздыхает, то увидел, что у меня больше, чем 600 (!) сообщений без ответа. Я сразу и выключил его. Потому что понял, не смогу всем ответить. Но именно то, что за меня молилось и переживало такое количество людей, мне и не позволило покинуть этот мир. Я ужасно благодарен всем, для кого моя судьба продолжает оставаться не безразличной. Это странно, но вы все спасаете и возвращаете меня к жизни уже во второй раз.
Напомню, что произошло с Владимиром вечером седьмого сентября этого года. В этот день в Киеве встречались люди, которых год назад в результате обмена вернули на Украину. Сначала несколько из них побывали в офисе омбудсмена. После этого Евгений Панов с Владимиром Балухом пообедали и, узнав, что компания бывших политзаключенных собрались в Гидропарке, отправились к ним.
Владимир Балух: Мы недолго там посидели, пообщались, да и разошлись.
«Цензор.НЕТ»: Куда вы после того пошли? Женя Панов укоряет себя за то, что не настоял и не отвез вас домой. Но вы ему сказали, что пройдетесь…
Владимир Балух: Да. Хотел еще немного прогуляться. И наткнулся на спор вокруг языкового вопроса. Но, как и что было дальше — словно в тумане, подробно не помню. Это все произошло возле какого-то заведения. Со мной заговорил охранник. А я ему сделал замечание: «Почему на кацапском [языке] говорите? На государственном языке обращайся ко мне». «Да иди ты… (далее нецензурно в значении иди к черту — прим. ред.) со своим языком», — услышал в ответ. «Ты на работе? Так и говори, как следует», — вы же знаете, я такого простить не могу.
Как позже установили следователи городской прокуратуры, между тридцати трех летним жителем Киевской области и Балухом возник словесный конфликт. Мужчина ударил Владимира в спину, в результате чего крымчанин упал на бетонное покрытие пешеходной дорожки и ударился головой.
Владимир Балух: Мне кажется, все же тот охранник был не один. Я спорил с несколькими людьми. Один сидел сбоку, второй стоял передо мной. Но обстоятельства отчетливо не помню. Это все у меня как в тумане.
Мужчину, который упал и сразу потерял сознание, так и бросили лежать, даже не попробовав оказать помощь. Балуха нашли утром на том самом месте. Он пролежал с тяжелой травмой головы несколько часов. Хорошо, что еще было тепло, и он не переохладился. Но гематома в голове мужчины за все это время увеличивалась, в результате образовался отек. Если бы к Володе сразу вызвали скорую помощь, можно было спрогнозировать, что он бы гораздо скорее выздоровел…
Без сознания Володю нашла незнакомая женщина. У него звонил телефон. Прохожая ответила Ахтему Чийгозу. Сказала, где нашла человека и вызвала неотложку, которая отвезла пострадавшего в больницу скорой помощи. Там, сделав необходимые обследования, выяснили, что у Балуха была сломана ключица и черепно-мозговая травма, в результате которой образовалась огромная гематома, которую срочно надо было удалить.
— А еще та женщина ответила на звонок моей сестры, — рассказывает Владимир. — Надюша, одна из первых, узнала о том, что со мной произошло. Незнакомка еще сказала сестре, что держит в руках не только мой телефон, но и банковскую карточку, трубку, портмоне. Спрашивала, куда это все деть, хотела занести в ближайшую аптеку. Но Надюша попросила: «Подождите — не несите, сейчас что-нибудь придумаем». Женщина передала все эти вещи в больницу, а уже оттуда их изъяли следователи. Уже когда я очнулся, сестра хотела ко мне приехать, но я запретил ей это делать. Во-первых, она работает. Работу не стоит бросать. А во-вторых, ко мне не пускают из-за коронавируса. Ехать через границы, чтобы полчаса пообщаться со мной через окно… Не нужно. С мамой я давно уже не общаюсь. Все новости обо мне маме передает сестра, она же рассказывает мне о маме.
Я не считаю себя потерпевшим, как меня называют следователи. Я не потерпевший. Со следователями я контактировал, когда пришел в себя, они меня расспрашивали о том, что произошло. Я рад, что, наконец, мне отдали мой телефон и любимую трубку. Правда, я все это время не курил. Поэтому, пожалуй, не стоит теперь и возвращаться к вредной привычке.
«Я пришел в себя, когда меня пытались накормить картофельным пюре, которое я не ем»
После удаления гематомы Владимир тридцать пять суток оставался без сознания в реанимационном отделении больницы скорой помощи. К нему никому не разрешали заходить. Лишь по истечении четырех недель врачи попросили близких друзей записать голосовое обращение к Володе — он начал реагировать на просьбы медиков сжать руку, открывал глаза. Нужно было дать ему эмоциональный толчок.
Владимир Балух: Мне давали слушать записанные голоса, потому что когда я очнулся и прокрутил ту дорожку, понял, что уже слышал все эти слова.
Пока Владимир был без сознания, все его близкие и друзья ужасно переживали, как травма скажется на его памяти и сознании. И все ужасно радовались, когда стало ясно, что Балух не только всех узнает, вспоминает всю свою жизнь, но и шутит с только ему присущим чувством юмора. Как только кто-то мог поговорить с Володей, сразу пересказывал друзьям: «Наш Володя вернулся».
«Цензор.НЕТ»: Как вы приходили в себя?
Владимир Балух: Открываю глаза — какую-то процедуру мне делают. Надо мной склонилась медсестра. Я сразу понял, что нахожусь в больнице, но не понимал, почему. В следующий раз я пришел в себя, когда меня пытались накормить картофельным пюре. А я не ем картошку. Совсем. И сказал об этом: «Не надо в меня это пихать». «Будешь!» — настаивала медсестра. А кормили меня пластиковой одноразовой ложкой. Так я… откусил ложку вместе с картошкой. Пережевал и выплюнул: «Сказал же, что не ем такого». Так я пришел в себя. Все вокруг забегали.
Конечно, я ужасно удивился, что уже больше месяца прошло. Из реанимации меня перевели в отделение, и начали появляться люди: Исмаил, Женя Панов. Паша Гриб был вместе с Сашей Кольченко. В первый же день, как меня перевезли из реанимации, попросил Исмаила меня побрить.
Мне принесли много разной еды. Я научился ее разогревать, но меня ничего не радовало — отсутствовал вкус. Банан ем — а впечатление, будто кусок жаренной дряни. Так было со всеми продуктами. Мне и вареники приносили, бульоны домашние. Исмаил татарские блюда привозил, а меня ничего не наслаждало.
«Цензор.НЕТ»: Когда вы начали вставать?
Владимир Балух: Именно там, в больнице скорой помощи, когда меня перевели в отделение. Когда ко мне пришли медсестры и начали предлагать надеть на меня памперс, я отказался. Попросил: если на то пошло, «утку» мне принесите. Ведь за месяц, который я провел в неподвижности, у меня все мышцы атрофировались. А эта «утка» неуклюжая, на нее больно и неудобно ложиться, еще и с моей тогдашней неповоротливостью. Поэтому, когда мне захотелось, я встал и пошел в туалет сам. Тем более, что он был в палате. Конечно, чувствовал страшную слабость, я держался за все, за что мог зацепиться. Это было еще то испытание. Когда врач обо всем узнал, а еще когда ему сказали, что я сам вытащил и мочевыводящий катетер, то отругал меня и сказал, что я должен честно ходить, ни за что не держась. Тогда я встал и при нем прошелся до туалета «честно». Так я начал ходить.
Но тяжелее всего там мне было по ночам. Я не мог спать. Мысли меня одолевали. Такое впечатление было, словно ночью не шесть или восемь часов, а тысяча! И в каждом часе — миллион минут. Казалось, уже десять часов прошло, приходит медсестра что-то делать, спросишь ее, который час — а всего пятнадцать минут прошло, как она заходила. Но вроде бы, десять часов прошло. Не люблю такие выражения, но тогда у меня были действительно адские времена, думал, с ума сойду. Я пробыл в отделении чуть больше недели и попросил меня выписать.
«Русские — глупые люди, они не понимают: чтобы лишить меня жизни, как раз достаточно отправить на Украину, здесь меня быстрее добьют»
После того, как Володю отпустили из больницы скорой помощи, нужно было решить, где он будет проходить реабилитацию. Клиника «Нодус», которая за годы войны, после тяжелых черепно-мозговых ранений, помогла вернуть к жизни не одного бойца, предложила свои услуги. И взяла Володю бесплатно. Там он сейчас и находится. Здесь с ним встречаться нельзя, чтобы не принести ему еще и коронавирус. Но его можно увидеть через окно палаты. Володя заметно похудел. С правой стороны черепа — вмятина, там нет части кости. Балух радуется знакомым, улыбается. Во время таких визитов общение происходит по телефону, а ведь можно еще видеть друг друга через стекло.
«Цензор.НЕТ»: С вами здесь активно занимаются?
Владимир Балух: Меня здесь ужасно прессуют. В будни с утра до вечера я занят. На тренажерах хожу по пять километров, потом на велосипеде проезжаю по двадцать два километра. У меня такое ощущение, что меня готовят к Олимпийским играм. Только в выходные дни дают покой.
«Цензор.НЕТ»: Когда дефект головы планируют закрыть?
Владимир Балух: Точно не могу сказать. Но я уже привык к тому, что у меня нет части кости. Спокойно касаюсь головы, мою. Сначала не решался все это делать. Но врач реабилитационного центра выбрил волосы по шву, который остался после операции, увидел в нем остатки нитей… Их убрали, какое-то время обрабатывали и дезинфицировали шрам. И у меня после этого барьер исчез.
Вечером время от времени меня мучают головные боли. Но ведь я целый день себя нагружаю. Может, это с этим и связано. Да и погода меняется. Достаточно отдохнуть, полежать и боль проходит.
«Цензор.НЕТ»: Что вас радует? Может быть, что-то приятное передавали друзья?
Владимир Балух: Да я получил огромное количество сюрпризов. Что-то назвать? Вы видели на мне футболку от киевлянина Леши, которую мне передал Исмаил: там большими буквами написано слово «КОМА» и на нем кверху лапами лежит пума. Она мне ужасно нравится. А еще тот самый Леша привез другую футболку. На ней на английском написано: «Будущее будет таким, каким мы его сделаем». Также классная.
Мне передали кучу книг. Навестить меня приезжали и крымчане, покинувшие полуостров, и родственники политзаключенных, из Москвы были люди, которые хорошо ко мне относятся.
«Цензор.НЕТ»: Чего вам хочется?
Владимир Балух: Этот вопрос мне задавал диетолог [реабилитационного] центра. И теперь меня балуют всем, что я назвал: пельменями, варениками с капустой, борщом. Картофель из рациона изъяли. Но в виде драников я его ем, мне их уже как-то делали.
Чего хочется? Видеть результаты реабилитации. Но только не медленно, как это происходит, понемногу, по миллиметру. А сразу. Хотя я уже лучше хожу. Почти не видно, что левую стопу кверху не могу поднять. Иногда, даже так могу пройтись, что вообще этого дефекта не заметно. Я хорошо понимаю, если упорно работать, результат придет. Но у меня нетерпение побыстрее его увидеть.
Недели три назад, когда еще было тепло, мне очень хотелось на улицу. Хотя бы глоток воздуха схватить. Но теперь, когда переезжаю из стационара центра в отделение, где проходят процедуры, чувствую прохладу. Даже немного мерзну последние дни, поэтому уже не очень хочу на улицу.
«Цензор.НЕТ»: Восьмого сентября, когда стало известно, что вы попали в реанимацию, в тяжелом состоянии, многие комментировали в соцсетях, что вас пытались сломать в тюрьмах Крыма и России, а добили дома, на Украине…
Владимир Балух: Когда я сидел в Торжке, ко мне приезжала адвокат, и мы с ней о разном разговаривали. Она мне регулярно предоставляла и такую информацию: не предполагается обмен. А я тогда ей отвечал: «Да ведь они просто глупые люди, эти русские, не понимают, чтобы меня лишить жизни, как раз достаточно отправить на Украину, там меня скорее добьют». Так и случилось.
Я же с той, крымской, властью, которая меня закрыла, не один десяток лет воевал. И вижу, что власть в нашей стране осталась той же, постсоветской, комсомольской, партийной номенклатурой. Как сидели все те, кто кричал, что Черновола к власти допускать нельзя, что он бандит, в тюрьме сидел, так и сидят. Ничего же не изменилось. Да и люди остались те самые, не хотят меняться сами, менять страну, делать что-то к лучшему. Голосуют бог весть за кого. Зная себя, не сомневался, что окажусь в какой-то ситуации. Так и случилось.