На берегах Роны вновь установилось спокойствие. Женева и вся Швейцария отлично презентовали себя миру, а американский президент Джо Байден и его российский визави Владимир Путин без помех смогли провести переговоры — прямо как Рональд Рейган и Михаил Горбачев в 1985 году. Теперь эксперты пытаются подвести итоги состоявшихся переговоров. Судя по всему, очень содержательным назвать их сложно.
Вероятно, больше запомнятся телевизионные кадры и фотографии, чем итоговое совместное заявление. С одной стороны — ухоженный пожилой господин из Вашингтона, с другой стороны — тоже немолодой, но кажущийся энергичным человек из Москвы с узкими глазками и слегка насмешливой улыбкой. Он вышел на мировую сцену — и наслаждался этим.
Очевидная пропасть между Соединенными Штатами и Россией, которая лишь в 1990-е годы казалась отчасти засыпанной, а также дистанция между Россией и Западом в целом — все это скорее повод задать вопрос, на который и сами русские, судя по всему, не смогут дать вразумительного ответа. Россия — европейская или азиатская страна?
Если взять достижения в области культуры, то, несомненно, европейская. Без произведений Толстого, Чехова или Пушкина, без музыки Чайковского, Мусоргского или Римского-Корсакова, без картин Малевича, Шагала, Кандинского невозможно представить себе западноевропейскую культуру, как нельзя представить ее и без бесподобного русского балета — Рудольфа Нуреева, Натальи Макаровой, Михаила Барышникова (он, кстати, сбежал в Соединенные Штаты).
Другой опыт
Нельзя представить себе западную культуру и без русско-американского писателя Владимира Набокова (1899-1977), который опубликовал девять романов на русском языке и восемь на английском (включая «Лолиту»). Набоков, которому пришлось бежать от большевиков, провел свои последние годы на берегах Женевского озера, в Монтрё. Однако такого рода западно-восточный культурный посредник в одном лице — явление редкое.
Что касается истории, то Россия уже давно и во многом тесно связана с Европой, в том числе и с ущербом для себя. Наполеон и Гитлер нападали на эту страну, лишенную естественных границ, что отчасти объясняет имперский импульс Кремля, хотя и не оправдывает его.
Однако есть и опыт, который Россия вообще не получила или во всяком случае не одновременно с Западной и Центральной Европой (то же самое можно сказать о Юго-Восточной Европе, долгое время находившейся под властью султаната). Речь идет о возрождении, плодотворном дуализме «церковь — государство», реформации, просвещении, промышленной революции и подъеме буржуазии. «Европейские» реформы Петра Великого и Екатерины Великой в XVII и XVIII веках проводились жесткими методами и «сверху вниз».
В XIX веке шли споры западников и славянофилов, представителей российской интеллигенции. И сегодня еще существуют откровенно антизападно настроенные «евразийцы», в том числе публицист Александр Дугин, представляющий неоевразийство — по сути, речь идет о сфере влияния России от Дублина до Владивостока, и при этом Европа должна возродиться с помощью русской сущности. Настоящий врагом в этой картине мира являются Соединенные Штаты.
До такого абсурда Путин еще не дошел. Он, безусловно (велико)русский националист, и, кроме того, он не скрывает своего искреннего презрения к Западу — в частности, в отношении государств, которые не подкрепляют свою дипломатию мощью дивизий. Вместе с тем Путин не похож на романтика, который всерьез верит в мистическое величие «славянской души». Скорее, он напоминает опытного игрока в покер, который преследует свои интересы и с холодной головой учитывает все риски. Пока он в своих расчетах не ошибается, как показывает и пример Крыма.
Ему удается играть в такой лиге, уровень которой превосходит его возможности. Главный минус России — ее экономика. Валовой внутренний продукт этой гигантской страны с населением в 146 миллионов человек явно уступает Италии и лишь чуть больше чем в два раза превышает ВВП Швейцарии. В этом отношении Путин не мог пристыдить членов Федерального совета Ги Пармелена (Guy Parmelin) и Игнацио Кассиса (Ignazio Cassis): скорее, эффект получился бы обратный.
Россия производит впечатление мощной военной державы, однако она не излучает на международной арене привлекательную «мягкую силу». В любом случае это излучение не выходит за пределы бывших советских пограничных укреплений. В этом отличие от Соединенных Штатов (язык, музыка, Голливуд). А во время саммита в Женеве был заметен контраст и с маленькой Швейцарией, которая предстала в роли достойной посещения страны-организатора.
Канцлер Германии Гельмут Шмидт, социал-демократ с фронтовым опытом, однажды в шутку сказал, что Советский Союз — «это Верхняя Вольта с атомными ракетами». Получилось не очень деликатно, но, по сути, верно, даже если речь идет о современной России.
«И то и другое» — или «ни то, ни другое»
Подобный маневр — зеркальное отражение сближения президента США Ричарда Никсона с маоистским Китаем в 1972 году, с помощью которого он во время холодной войны смог изолировать Кремль и оказывать на него тем самым давление. Никсон и не подозревал, что новый партнер в Пекине может стать конкурентом, в противном случае он, возможно, подумал бы еще раз.
Билли Гиббонса (Billy Gibbons), лидера техасской группы ZZ Top, однажды спросили, является ли его музыка роком или блюзом. Он ответил остроумно: «Да». Такой вариант применим и в нашем случае: Россия — и европейская, и азиатская страна. Или Россия не европейская и не азиатская. В любом случае у нее есть крен в сторону Европы, ведь культурные и исторические связи, несмотря на все помехи, наиболее важны, и с этим ничего не смогут сделать годы и даже десятилетия отчуждения.
Петр Великий, обучавшийся в Голландии, когда-то прорубил «окно в Европу», то есть по его указанию был построен город Санкт-Петербург, а возглавлял это строительство его придворный архитектор Доменико Трезини из Тессина. Екатерина II, которая была родом из Пруссии, считала свою Россию «европейской державой». Именно фантомные боли России по поводу того, что она уже не так представлена в Европе, как до 1989 года, и символизируют такое восприятие.