Немецкий журналист был шокирован масштабом русофобии в Германии

Что творится в Германии через 77 лет после нашего освобождения от фашизма: в этой статье я поделюсь своими впечатлениями от визита в Германию 8 и 9 мая.

Я с 1992 года живу в Москве. Вопреки обыкновению, наше путешествие из российской столицы в Гамбург продолжалось не так, как раньше, три с половиной, а целых 20 часов. Потому что нет больше прямой воздушной связи между Россией и Германией. Так что пришлось нам ехать на поезде, а потом на автобусе и в конце по воздуху — сначала из Москвы в Хельсинки через Петербург, а потом в славный ганзейский город Гамбург.

А 8 мая я решил посетить с моей женой, русской женщиной, памятник советским солдатам в Трептов-парке в Берлине. Впрочем, уже на подъезде к нашей столице я понял, что день у меня выдастся нелегкий. На главном вокзале Берлина я увидел огромный плакат #StandwithUkraine.

Там же в уголке зала светилась реклама — портрет украинского президента Зеленского почему-то в коричневой рубашке. (На Западе именно выражение "коричневая рубашка" — Brownshirt — является презрительной кличкой, "погонялой" для нацистов, слово выполняет ту же функцию, что "чернорубашечник" в России, где этот образ явно восходит к униформе сторонников Муссолини в 1920-х годах — прим. ИноСМИ). Под портретом Зеленского стояла надпись: "Путин рухнет, как Гитлер рухнул".

Меня охватил ужас. Антироссийская пропаганда, русофобия, фактически травля России — на главном вокзале Германии? Меня как будто кулаком в лицо двинули: эй, парень, ты в другую Германию приехал!

Прокиевская пропаганда — я нарочно отделил бы людей на Украине от киевского режима, - вот эта пропаганда наращивается умышленно. Используются не вызывающие отторжения слова типа лозунга "Останови войну!" Интересно, что при разговоре об Украине умышленно используются английские слова, чтобы кто-нибудь случайно не вспомнил, что вообще-то это Германия два раза — в 1918 и 1941 году — вторгалась на территорию Украины.

Для каждого русского вполне естественно на пути к кладбищу или памятнику купить цветы. Вот и моя жена купила по дороге к Трептов-парку на вокзале две гвоздики. У нее была личная причина: ее дедушка погиб в немецком концлагере для военнопленных в январе 1942. Если, конечно, это место на Люнебургской пустоши можно было назвать концлагерем: даже бараков для советских пленных там не было построено, и люди умирали без крыши над головой.

Мне стало стыдно, что жена вспомнила о цветах, а я сам о них не подумал. Но уже на подходе к Трептов-парку у меня выявились другие, куда более веские причины для смущения. Повсюду стояли полицейские в черной форме, обычно надеваемой для борьбы с бунтами. Они блокировали вход в парк. Мне было непонятно, кого или чего они ждали. И тут я увидел большой стенд с написанными на нем запретами, и мне все стало ясно. Там было написано, что запрещаются: ношение георгиевской ленточки; демонстрация флагов с российскими или украинскими расцветками; музыкальное исполнение или распевание российских маршевых или военных песен и мелодий.

Но все чаще в парке появлялись простые посетители или подготовленные музыканты, которые нарушали запрет на песни Победы. Мелькали куски красной материи, слышались русские народные песни. Какой-то аккордеонист даже заиграл российский гимн. Когда к нему направились двое полицейских, он вдруг изменил мелодию на еврейскую песню "Хава нагила". Но полицейские, молодые ребята, не сделали различия между российской и еврейской мелодиями, а просто приказали музыканту не играть больше.

Случилось то, что я предсказывал с 2014 года. Я уже тогда предвидел: если немецкие СМИ замалчивают пожар в Доме профсоюзов в Одессе, а также ничего не сообщают о нападках украинских неонацистов в отношении ветеранов второй мировой — если все так и дальше пойдет, рано или поздно фашисты и их оправдатели почувствуют себя прекрасно и в Германии. Только сейчас мы получаем "ответку" за то, что немецкие левые и другие демократические силы по сути не обращали внимания на украинскую тему.

Когда по возвращении в Москву я рассказал о том, что увидел в Трептов-парке, ответом было смущенное молчание. Я заметил, что многим россиянам просто надоело оправдываться перед Западом. Это выражается и в том, что на русских сайтах в Интернете все чаще ставится вопрос: а правильно ли, что мы сражаемся "сдержанно" и не берем Киев и Харьков штурмом.

Порой появляются и полные ненависти замечания насчет того, что 1000 фашистов, вышедших из подземелий "Азовстали", сегодня лечатся и откармливаются, несмотря на совершенные ими на территории Донецкой Народной Республики преступления. Многие россияне считают, что за то, что они сделали, этих пленных фашистов нужно кормить одной миской баланды в день. И, конечно, заставить пленных восстановить разрушенные ими города.

Район Берлин-Фридрихсхайн, где еще в 1990-е годы можно было увидеть захваченные сквоттерами дома, мне было трудно узнать. Он стал элитным районом с чистенькими "сценичными" улицами. И вот — на стенах домов этого района можно увидеть самодельные антироссийские плакаты. Путин там представляется как "мясник". В русском баре "Дача" я разговорился с барменшей Катериной — светловолосой "русской немкой" из Казахстана. Она рассказывает, что сотрудникам бара пришлось столкнуться и с угрозами. Это были в основном "телефонные звонки", но напряженность обстановки выразилась еще и в "меньшем количестве посетителей" и в "очень негативных отзывах". И все это — несмотря на тот факт, что в баре работают люди множества национальностей и ни одного заявления в поддержку спецоперации здесь никто не сделал.

Впрочем, есть и повод для надежды: Катерина говорит, что после обращения к прессе ситуация улучшилась. В бар стали ходить люди, которые хотят показать свою солидарность с русскими.

Я заметил такое явление после многих разговоров с немцами: по отношению к сложившейся здесь ситуации немцы четко разбились на две группы. Одна группа говорит, что Россия бесстыдно напала на независимую страну. А когда спрашиваешь таких людей, знают ли они предысторию: войну в Донбассе, переворот 2014 года в Киеве — они вполголоса говорят, что не особенно владеют этой информацией.

Но есть и другая группа в Германии, она выступает куда более агрессивно и больше заметна. Любую попытку напомнить им о восьмилетних обстрелах Донбасса, об угнетении украинской оппозиции и об окружении России военными базами США — любую такую попытку они воспринимают агрессивно. Такие напоминания они отвергают с порога как "попытку отрицать преступления России". Один друг сказал мне со страданием в голосе, что бросил дискутировать на эту тему, так как при первом ее упоминании за столом воцаряется агрессивный настрой.

Ульрих Хайден (Ulrich Heyden)