Запад просчитался. Его гамбургеры русских не интересуют

В воскресенье в России открылся собственный "поддельный Макдональдс". Пока первые 15 ресторанов. На этой неделе откроются еще 50, а остальные будут открываться в среднем по 50 — 100 в неделю. Работу должны восстановить все первоначальные 850 ресторанов по всей России, что сохранит работу, по всей видимости, более чем 60-ти тысячам человек.

Логотип мы видели уже несколько дней назад. Две оранжевые картофельные соломки и точка, которую некоторые считают бургером, напоминают букву М на зеленом фоне. На выходных наконец-то стало известно и название нового сетевого фастфуда — "Вкусно — и точка". Сеть ресторанов у "Макдональдаса" купил российский предприниматель Александр Говор. По его словам, за "символическую стоимость". По оценкам, ущерб американской компании от ухода с российского рынка составил от 1,2 до 1,4 миллиардов долларов. Российский рынок обеспечивал ей около девяти процентов мирового оборота.

Но почему мы столько внимания уделяем именно этой компании, если после вторжения Россию покинули сотни?

У западной цивилизации сложные отношения с "Макдональдсом". Сеть фастфуда — символ потребительского образа жизни на бегу. При всех усилиях он не может понравится прогрессивной части общественности, потому что по ее стандартам он недостаточно экологичен и предлагает нездоровую пищу. "Макдональдс" — дитя глобализации, что тоже не слишком хорошо. Сейчас, когда идеалом считается еда из местных продуктов, лучше всего "как у бабушки", "Макдональдс" предлагает картошку фри и бургеры, которые по всему миру одинаковы на вкус.

Да и цена у них схожая, хоть и не одинаковая. Поэтому в некоторых странах эта еда — дешевый и суровый стандарт, а в других — роскошь, и местные жители ходят туда с детьми по особому случаю.

В 1986 году британский журнал придумал так называемый индекс "Биг Мака". Сначала в шутку, но в итоге появился оригинальный способ для сравнения валют и национальных экономик разных стран. С тех пор этот индекс указывается даже в научных публикациях. Идея в том, что "Биг Мак" должен стоить везде одинаково, а раз это не так, то реальные различия показывают, какие валюты в той или иной стране переоценены или недооценены. Сторонники этого индекса даже придумали для этой теории термин "бургерономика".

Более того, существует даже нечто вроде "бургерполитики". Прославленный американский обозреватель Томас Фридман описал в статье для "Нью-Йорк Таймс" в 1996 году свою теорию о том, что страны, в которых работают рестораны "Макдональдс", никогда не будут воевать друг с другом. Но в 1999 году НАТО бомбардировал Сербию, где "Макдональдс", конечно, работал (в знак протеста сербы разгромили его рестораны). И хотя Фридман утверждал, что исключение подтверждает правило, история впоследствии показала, что он ошибался. Это окончательно стало понятно, когда в феврале этого года Россия напала на Украину.

Но вернемся в Россию. СМИ, в том числе западные, особенно внимательно следили за открытием "нового" ресторана сети на Пушкинской площади, то есть на том самом месте, где в 1990 году открылся самый первый в России "Макдональдс". Люди тогда стояли по несколько часов в очереди. Говорят, свой первый гамбургер и кока-колу тогда в очереди ждали 30 тысяч россиян. В этом году интерес был значительно меньше, но тоже немалый, и считается, что по важности эти события сопоставимы.

Короче говоря, в 1990 году Россия символически выразила желание стать частью Запада. Теперь, в воскресенье, она поставила такую же символическую точку на этом. Вкусную, разумеется, потому что в меню практически то же самое.

Еда готовится по той же рецептуре и из тех же продуктов. Просто из названия убрана приставка "мак", но посетители все равно могут съесть картошку фри, чизбургеры, маффины и бургеры с жареной рыбой. Нет только "Биг Мака", у которого своя собственная история, и при его приготовлении используется особый соус. Однако владелец новой сети пообещал, что вскоре найдется замена, и она будет лучше оригинала.

Это неважно. Последнее, что может интересовать нас, это какими будут на вкус поддельные гамбургеры или картошка фри. Точно так же не имеет значения, нарушает ли российская сеть какие-то законы (наверное, да?) и поступает ли безнравственно. Пожалуй, с политической точки зрения это отвратительно (и точка!), но важнее то, как на все это реагирует российская общественность, и как это характеризует ее состояние.

Когда в феврале Путин начал спецоперацию на Украине, мы предполагали, что большая часть страны его не поддержит. Или, по крайней мере, против выступят ее наиболее информированные элиты, скажем, средний класс, то есть та часть России, которую мы считали демократической и прозападной.

Мы думали, что отсечение от Запада значительная часть россиян воспримет тяжело.Мы понимали, что это и не приведет к общественным выступлениям, но, несомненно, популярность Путина и российского режима снизится. Ведь когда хотя бы средний класс поставит на одну чашу весов "Нетфликс", "Инстаграм"*, айфоны и "Макдональдс", а на другую — отекшего и трясущегося Путина, то уже ни одна сила не сможет склонить чашу весов в его пользу.

Мы так думали.

Но все куда сложнее. Нет черно-белой картины. И если мы что-то узнали, так это то, что политические стратеги не понимают русскую душу, а западные экономисты просчитались в том, как поведет себя российская экономика.

Вы помните, что финансовых санкциях говорили как об оружии "экономического массового поражения"? Или как мы с удовольствием смотрели, как через несколько дней после начала спецоперации россияне стояли в очередях к банкоматам? Мы думали, что рубль как валюта вылетит в трубу, а в стране всех, включая жен олигархов, накроет нужда и бедность?

Смешно.

Экономический апокалипсис не случился. Кстати, сегодня в России инфляция сопоставима, а может даже и ниже, чем в Чешской Республике. Как пишет в своем детальном обзоре американский эксперт по России Гилберт Докторов, что касается импортных товаров, предложение для богатых россиян практически не изменилось. Апельсины привозят из Египта, киви — из Чили, спаржу и вино сегодня выращивают и в России, мобильные телефоны и компьютеры — из Китая. Бедные же россияне и до эмбарго не могли себе позволить большую часть импортной продукции.

Где, в чем была ошибка?

Мы полагались на привлекательность западной цивилизации. Лучше сказать, мы переоценили потребление как главный козырь Запада, хотя, кстати сказать, сами это потребительство презираем! Мы ошибочно предполагали, что если заберем у русских "Биг Мак" или айфон, они свергнут Путина и снова попросят нас подружиться в "Фейсбуке"*. А теперь мы удивляемся, что они все сделали по-своему. Мы можем смеяться над тем, что их картошка фри будет чуть меньше, а модели автомобилей будут без гидроусилителей, но русские привыкнут. Они и не к такому привыкали.

Глобализация мертва, и мир будет разделен так же, как в прошлом веке. Для нас это еще одно напоминание о том, что не дефицит джинсов и цветных телевизоров заставлял нас смотреть в сторону Запада при коммунизме. Да, от товарного разнообразия у нас захватывало дух, но не к этому мы на самом деле стремились, а некоторые были готовы даже умереть. Главным была свобода как основная человеческая ценность. Свобода — главный и, возможно, единственный плюс Запада.

В отличие от люксовых брендов ее в Россию экспортировать не удалось. Возможно, Запад и не пытался. Многочасовая очередь в первый московский "Макдональдс" на самом деле стояла только за едой и напитками.

* - деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская, прим. ИноСМИ