WiWo: в Германии предрекли новую мировую войну из-за "непомерной привилегии" США

Валери Жискар д’Эстен, недавно умерший бывший президент Франции и министр финансов при Шарле де Голле, отличался сдержанно-критическим отношением к США.
Не в последнюю очередь причиной того были огромные массы долларов, которыми США в 60-е годы наводнили государства, входящие в Бреттон-Вудскую валютную систему и которые оказали сильное инфляционное давление на местные валюты.

Именно Жискар д’Эстен первым заговорил о «непомерной привилегии», которой пользовались США благодаря тому, что их доллар служил доминирующей резервной валютой фактически во всем мире. Государства, входящие в Бреттон-Вудскую систему, были вынуждены покупать доллары по фиксированному курсу. Жискар говорил об этом далеко не в дружелюбном тоне.

Сегодня Бреттон-Вудской системы нет, а курс доллара подвержен колебаниям на валютных рынках. Однако "непомерная привилегия", которая дает США возможность платить за товары на международных рынках национальной валютой, существует до сих пор. Эта привилегия позволяет США, в частности, покрывать хронический дефицит торгового баланса, не подвергая его опасности, простым печатанием долларов, которые не надо менять на другие валюты и поэтому можно напрямую использовать для покрытия дефицита. Благодаря этому США могут получать товары и услуги по всему миру практически бесплатно. Но для этого они, конечно, должны следить за тем, чтобы доллар не утратил функцию резервной валюты и международного платежного средства.

Забота об этом, которая из-за высоких расходов на поддержание доминирующего положения Америки в мире обходится недешево, несколько дисциплинирует финансовую систему США. Но зато им не приходится закупать иностранную валюту для покрытия своего дефицита, что вынуждены делать другие государства. О том, что речь идет совсем не о малых суммах, свидетельствует тот факт, что дефицит торгового баланса США в 2022 году составил 1,3 триллиона долларов, а в период между 2010 и 2020 годами он колебался между 800 миллиардами и одним триллионом долларов.

Если бы Соединенным Штатам, как большинству других стран, приходилось регулярно финансировать этот дефицит, то они вряд ли бы они смогли покрывать дефицит платежного баланса. Скорее им пришлось бы резко сократить импорт. Однако «непомерная привилегия» позволяет США поддерживать по меньшей мере часть своего благосостояния за счет других стран.

«Непомерная привилегия» — не только следствие особого положения, которым пользовался доллар США в рамках Бреттон-Вудской валютной системы. Эта привилегия была и остается выражением того значения, которого валюта США смогла добиться в ХХ-м веке. И хотя сегодня экономическое значение США заметно уменьшилось по сравнению с серединой ХХ-го века, цель американской политики по-прежнему состоит в том, чтобы сохранять эту привилегию. Именно этим объясняются многие внешнеполитические действия США, в частности, их попытки подавить конкурирующие валютные и экономические системы. Все в конечном итоге служит одной цели — предотвратить упразднение «непомерной привилегии», возникновение которой позволяет лучше понять нынешнее экономическое положение в мире.

С исторической точки зрения идея резервной валюты не очень стара. Лишь во второй половине XIX-го века постепенно утвердился золотой стандарт, благодаря чему золото стало материальной субстанцией валют.

Великобритания еще задолго до того, а именно после обнаружения и добычи больших количеств золота в Бразилии, перешла к золотому стандарту. В начале 70-х годов XIX-го века к нему присоединился новый Германский рейх, за ним последовали и другие государства, включая США.

Самой большой экономикой с золотым стандартом валюты долгое время оставалась Великобритания, чей Bank of England как «кредитор последней инстанции» был чем-то вроде международного надзирателя за соблюдением правил золотого стандарта. Прежде всего, банк следил за нормальным функционированием так называемого золотого автоматизма. Если в какой-либо стране возникал большой дефицит торгового баланса, то золото утекало из этой страны. Это вынуждало ее вести жесткую финансовую политику и поддерживать высокие ключевые ставки, чтобы предотвратить отток золота. В результате сокращался импорт и дефицит торгового баланса и соответственно стабилизировался платежный баланс. При профиците торгового баланса механизм работал в обратную сторону, поэтому в принципе золотой автоматизм обеспечивал равновесие потоков, как минимум в теории.

Кратковременные дефициты платежного баланса могли быть связаны с серьезными рисками, поэтому был необходим своеобразный надзиратель за соблюдением золотого стандарта, который в случае необходимости подключался, предоставляя кредиты под залог. С этой ролью Bank of England справлялся виртуозно — до Первой мировой войны.

Во время Первой мировой войны от золотого стандарта пришлось отказаться, а после войны он был восстановлен в виде так называемого хромого золотого стандарта. Благодаря войне США из самого большого должника мировой экономики, который финансировал свою индустриализацию, в основном, импортом капитала из Европы, превратился в ее главного кредитора.

Европейские государства Антанты (Франция, Англия и Россия) залезли в огромные долги, чтобы финансировать поставки из Америки. Кроме того, во время войны в сейфах США сконцентрировалась приблизительно половина всех мировых запасов золота. Поэтому США без проблем вернулись к золотому стандарту, чего нельзя было сказать о других странах. Англия, не желавшая терять свое положение центра финансового мира, прилагала все усилия, чтобы вернуть фунт к золотому стандарту на прежних условиях валютного паритета. Конечно, для этого стране приходилась проводить крайне жесткую финансовую политику, что имело пагубные последствия для ее ослабленной войной экономики.

Чтобы обеспечить необходимый приток золота, а также предотвратить его отток, США были вынуждены поддерживать ключевую ставку на высоком уровне, что негативно сказывалось на местной конъюнктуре. Однако используемый теперь так называемый хромой золотой стандарт позволял подкреплять эмиссию долларов не только золотом, но и обеспеченной золотом валютой других стран, благодаря чему американский доллар уже тогда обрел важные функции резервной валюты. Но так как США после 1918 года быстро возвели вокруг себя высокие таможенные барьеры и предоставили коммерческим банкам Европы восстанавливать ее финансовую стабильность, страна не стала брать на себя роль гаранта мирового валютного порядка, а скорее дестабилизировала его различными торговыми барьерами.

Во время всемирного экономического кризиса золотой стандарт, превратившийся в тормоз развития национальной экономики, потерял свои главные опоры. Сначала в 1931 году отпал фунт, затем в 1933 году — доллар, в то время как погрязший в репарационных долгах Германский рейх хотя и остался верен золотому стандарту, но был вынужден перейти к системе валютных ограничений. За крахом мировой валютной системы в 1930-х годах последовало резкое сокращение глобальных торговых потоков.

Поэтому уже в 1930-х годах стало ясно, что валютный порядок должен играть ключевую роль в восстановлении нормально функционирующего, основанного на разделении труда мирового экономического порядка. В 1944 году, когда наметился конец войны, понимание этого воплотилось в Бреттон-Вудской системе.

Чтобы предотвратить колебания курсов валют, превышающие допустимые пределы, основанный тогда же Международный валютный фонд мог предоставлять целевые кредиты под залог. В исключительных случаях была возможна и формальная ре- или девальвация валют, то есть изменение допустимых пределов колебания курсов. Так доллар обрел привилегию резервной валюты, но тогда он по первому требованию и в любое время мог быть обменен на золото.

При решении вопроса о резервной валюте возобладала позиция главного американского переговорщика Гарри Декстера Уайта (Harry Dexter White), а не его британского контрагента Джона Мейнарда Кейнса (John Maynard Keynes), который хотел сделать резервной валютой не доллар, а искусственную валюту bancor, к которой были бы привязаны различные национальные валюты.

Так как в этом случае США должны были бы привязать доллар к некой неконтролируемой ими валюте, этот вариант был для них неприемлем. А исключительное положение страны — после 1945 года на США приходилась половина мирового промышленного производства — давало ей средства воздействия для реализации собственных представлений.

Система обменных курсов Бреттон-Вуда имела слабые стороны, они касались прежде оценки номинальной стоимости отдельных валют и определению границ колебания курсов. Но после войны это не стало серьезной проблемой для восстановления западной экономики, тем более что в 1960-х годах постепенно уменьшились и торговые барьеры.

Что для этой системы было абсолютно необходимым, так это определенная финансовая и бюджетная дисциплина в самих США. А она в 1960-е годы постепенно ослабевала. Постоянно растущие потоки долларов вынуждали европейские центральные банки скупать их по твердому обменному курсу, в результате чего в этих странах росла денежная масса и усиливалось инфляционное давление.

Именно из-за финансовой политики США Валери Жискар д’Эстена заговорил о «непомерной привилегии». Она же побудила французских президентов Шарля де Голля и Жоржа Помпиду послать в США военные корабли, чтобы возвратить из Америки французское золото и обменять наличные доллары на золото. Как известно, США смогли лишь частично удовлетворить желания французов. И вот, наконец, в 1971 году Ричард Никсон был вынужден отменить «золотой стандарт», то есть обязанность США обменивать наличные доллары на золото. Но лишь двумя годами позже Бреттон-Вудская система был окончательно упразднена.

В результате твердые курсы обмена валют, как и золотой стандарт, стали достоянием истории, но только не центральная роль доллара. Несмотря на то, что доллар сильно потерял в цене по отношению к некоторым валютам, например, к немецкой марке или швейцарскому франку, он все же оставался главной резервной валютой мира. Потому что даже в фиатной денежной системе, возникшей тогда, национальные центральные банки должны были иметь запасы важнейших валют, чтобы гарантировать собственную платежеспособность.

Помимо этого США смогли добиться того, что доллар и далее использовался при оплате важнейших сырьевых ресурсов, прежде всего, нефти, которая в последующие десятилетия играла ключевую роль в сохранении «непомерной привилегии» доллара. Хотя номинальная стоимость доллара больше не была фиксированной, а колебалась на валютных рынках, но серьезных конкурентов у доллара как у мировой резервной валюты долгое время не было.

Скорее всего, эту роль могла бы взять на себя немецкая марка, но самое позднее после воссоединения страны стало ясно, что марка не сможет долгое время удерживать ключевые позиции. Евро же из-за его конструктивных недостатков и неоднородного состава государств, входящих в зону евро, едва ли сможет исполнять роль главной международной резервной валюты. Кроме того, США, наверняка, не будут безучастно наблюдать за попытками евро занять ключевые позиции.

Экономический подъем Китая, но еще в большей степени его экспансия и связанные с ней изменения в глобальном разделении труда, имеют в этом вопросе большее значение. Кроме того, Китай более или менее открыто оспаривает доминирующее положение американского доллара и хочет постепенно заменить его собственными платежными системами.

Ввиду огромного дефицита торгового баланса США это представляет для них серьезную опасность, так как они едва ли смогут покрывать дефицит без «непомерной привилегии». Но так как Китай — самый большой кредитор Соединенных Штатов, он вряд ли заинтересован в их экономическом крахе. Вероятнее всего, Китай хочет постепенного формирования многосторонней финансовой системы в мире, в которой уже не будет ничего похожего на «непомерную привилегию».

Тем более что конфликт на Украине вновь показал, что США используют свое доминирующее положение в международных финансовых потоках и в политических целях. Мировая экономическая война, контуры которой уже проявляются, станет самым вероятным итогом этой борьбы — с катастрофическими последствиями для Европы, которая окажется между двумя фронтами.