Посол Норвегии: некоторые российские рыболовецкие суда не имеют отношения к рыбной ловле

Протяженность норвежской границы с Россией составляет 196 километров. Примерно в 200 километрах от нее с российской стороны находится крупнейшая база атомных подводных лодок в мире, как рассказывает посол Норвегии в Праге Виктор Конрад Роннеберг. В интервью iROZHLAS он объясняет, что русские тщательно охраняют границу, но норвежцы не боятся удара. Большая часть Вооруженных сил России, по словам Роннеберга, отправлена на Украину.

Виктор Конрад Роннеберг: На самом деле, речь идет о 1,9 триллионах норвежских крон. Во многом это заработок частных нефтяных компаний, в которых, однако, норвежское государство держит в них долю.

Действительно, прибыли в норвежском энергетическом секторе, как и в чешском, значительно выросли, и благодаря большим объемам газового экспорта мы зарабатываем больше, чем другие государства. Но я бы хотел также отметить, что цены на электроэнергию растут и для норвежских потребителей. Это касается, в первую очередь, электроэнергии, поскольку газом мы пользуемся мало.

Огромные прибыли хранятся в нефтяном фонде. Значительную их часть мы расходуем на помощь, в том числе Украине. В ближайшие пять лет мы планируем направить полтора миллиарда евро на помощь Украине. В этом году мы предоставим 20 миллионов, а это примерно два миллиона евро.

Тем не менее по сравнению с прибылями, которые у нас были, все это не так уж и много. Причина в том, что эти прибыли направляются не напрямую в Норвегию, а являются частью огромного фонда, который мы создаем для будущих поколений.

Данный фонд уже сейчас является крупнейшим в своем роде в мире. Нефтяные и газовые богатства, которые образовывались на протяжении миллионов лет, нельзя израсходовать в течение жизни одного поколения. Поэтому мы сохраняем прибыли в этом фонде.

Кроме того, хочу сказать, что не в наших интересах, чтобы европейская экономика колебалась, и чтобы цены энергоносителей держались экстремально высоко. Ведь как бы там ни было, 80% нашей экономики находятся в Европе, и мы торгуем с Европой.

Если европейская экономика замедлится, то замедлится и наша экономика. Лучше всего, если бы цены на энергоносители были высокими, но стабильными. Поэтому мы рады, что сейчас цены энергоносителей несколько стабилизировались.

— Да, это касается не только электроэнергии, но и бензина. Наши цены на бензин как минимум столь же высоки, как и у вас в Чешской Республике или даже чуть выше, поскольку облагаются более высокими налогами.

Людям такое положение дел не нравится. А тот факт, что мы сейчас экспортируем наше электричество, привел к тому, что однажды цены выросли аж в шесть раз.

Правительство частично компенсирует эту ситуацию тем, что в определенной мере компенсирует потребление норвежцев. Тем не менее они недовольны. Но так работает рынок, а мы поддерживаем свободный рынок, и для нас должны действовать такие же правила, как и для остальных. Идти против рынка — значит противоречить договору о Европейском экономическом пространстве.

Законного пути поступить иначе нет. На самом деле обязанность политиков в том, чтобы объяснять людям, что мы все в одной лодке. С одной стороны, мы зарабатываем на стоимости энергоносителей, но также берем на себя ответственность, как и остальной Европейский союз.

— На самом деле, мы в Норвегии готовы принять любого, кто к нам придет. Мы даже организовали рейс из Македонии для перевозки беженцев, но не смогли его заполнить. Похоже, многие украинцы на самом деле выбирают соседние страны.

Однако мы готовы принять больше людей. В этом году мы удовлетворили около 40 тысяч прошений, но в действительности все зависит от того, куда они хотят попасть. Позвольте мне добавить, что мы выделили солидную сумму, полтора миллиарда евро, на гуманитарную и военную помощь.

— Протяженность границы с Российской Федерацией составляет 196 километров. С Советским Союзом Норвегию связывало не совсем такое же прошлое, как у большинства других стран, поскольку именно советские силы освободили Северную Норвегию, а потом ушли.

Вплоть до начала 90-х годов контакты между русскими и норвежцами на границе были минимальными. Потом с 90-х до последнего времени заключалось довольно много трансграничных браков, и люди переезжали сюда и туда.

Разумеется, после начала СВО на Украине мы закрыли границу. У нас также работало консульство в Мурманске, которое мы тоже закрыли и прекратили всякие связи. И это печально, но, конечно, мы верны Европейскому союзу и приняли все необходимые решения касательно санкций. Это навредило нашей экономике, и пострадали люди, которые живут в арктических регионах.

Сейчас мы сотрудничаем только в двух областях. У нас осталось несколько договоров с российскими спасателями, а еще есть контракты в области рыбной ловли. Все потому, что, если мы не будем их соблюдать, Россия выловит всю рыбу, которая начинает расти в российских водах и только потом переплывает в норвежские.

Если бы мы не позволили им рыбачить в наших водах, то они выловили бы молодую рыбу на российской территории, а нам ничего не осталось бы.

— Границу могут пересекать только те, у кого есть действующая виза. Я хочу подчеркнуть, что новых виз мы не выдаем. Границы открыты только для тех, кто там проживает, и у кого есть виза, а также для людей, чья семья живет по обе стороны границы.

Через Стурскуг в Европу точно не льются потоки мигрантов. Граница открыта только для людей, работающих на севере. А тех, кто перемещается из Финнмарка туда и сюда, крайне мало.

— Точных цифр мы не знаем, но это десятки людей, то есть несколько семей. До вооруженного конфликта там также поддерживались коммерческие отношения, но сейчас они разорваны.

— Приблизительно в 200 километрах от норвежской границы находится крупнейшая база атомных подводных лодок в мире. Я имею в виду советские атомные подводные лодки. Русские тщательно стерегут границу, и это понятно. У них там было много сухопутных войск, бригада морской пехоты. Но больше ее там нет, потому что ее отправили на Украину.

С норвежской стороны у нас всегда было довольно мало войск. Мы готовы усилить их в случае необходимости, но постоянных сил у нас там немного. Нападения с суши мы не боимся. Мы и раньше не слишком беспокоились по этому поводу, а теперь уж тем более, поскольку у русских там недостаточно сил.

Таким образом, военное присутствие довольно низкое, за исключением огромных атомных подлодок, как стратегических, так и ударных. Но их, в том числе, используют для плаваний подо льдом в Атлантике. Они нацелены не против Норвегии.

— Нет, мы не выдаем новые визы. Человек должен попросить убежища, а это не так-то просто. Убежище не получил даже тот дезертир из группы "Вагнер", о котором вы упоминали. Знаете, у него были проблемы с полицией, и его дело все еще рассматривается в суде. Сейчас невозможно сказать, будет ли ему предоставлено убежище или нет.

Сейчас Норвегия придерживается строгих правил при предоставлении убежища, и каждое прошение рассматривается индивидуально. Пока мы не предоставили убежище ни одному беженцу из России.

Норвегия старается, чтобы вопросы убежищ и беженцев решались в соответствии с международными нормами, а также обеспечивать безопасность и защиту собственных граждан.

— Ситуация с норвежскими газопроводами сложна, поскольку в общей сложности это 8800 километров трубопроводов, что примерно равно расстоянию между Прагой и Сингапуром. Русские, разумеется, очень хорошо знают, куда ведут газопроводы, и насколько трудно все их охранять. Но мы сотрудничаем с Европейским союзом и с Североатлантическим альянсом и стараемся прилагать максимум усилий. Однако задача стоит трудная.

Помимо газопроводов, нам также приходится охранять нефтяные месторождения в море и другую энергетическую инфраструктуру, которые являются легкой мишенью.

Вообще мы противостоим таким же угрозам, как и остальная Европа, — распространению дезинформации и поляризации общества. Что нас сейчас беспокоит, так это инциденты с дронами, которые летают над Норвегией, а мы не знаем, какую информацию они собирают.

— Их уже было немало. Российские граждане запускали беспилотные летательные аппараты над Норвегией. Собственно полет дрона не нарушает закон, и поэтому мы не можем ему помешать. Кроме того, на расстоянии невозможно узнать, снимают ли они норвежские фьорды или что-то другое.

Мы задержали несколько человек по подозрению в этом. У некоторых мы ничего не нашли, а по делу других ведется расследование с анализом отснятых материалов.

Мы должны проявлять осторожность, в частности, из-за недавнего инцидента, когда мы задержали подозреваемого в шпионаже, который выдавал себя за бразильского университетского работника. Поэтому нам следует быть осторожнее и не только в том, что касается шпионажа со стороны России. Китай и Иран тоже представляют угрозу.

— Вопрос сложный, поскольку Норвегия — очень открытое общество, и государство очень прозрачно в своих действиях. Оно предоставляет ряд данных, которые в других государствах не разглашаются. Мы делаем ставку на открытость, но ею легко могут злоупотребить.

— К сожалению, да. Нам придется пересмотреть законы и нормы, касающиеся свободы доступа к информации. Это будут незначительные изменения, и я не думаю, что они затронут только Норвегию. Это вызов для всех, в особенности сейчас с появлением искусственного интеллекта. Кроме того, я бы хотел подчеркнуть, что хотя все сейчас говорят о российской угрозе, у России нет никаких перспектив.

Известно ли нам что-то о том, что Россия планирует в будущем? Если посмотреть на ситуацию в долгосрочной перспективе, то бóльшую угрозу я вижу в Китае. Как у России, так и у Китая есть свое представительство на Шпицбергене, и мы внимательно следим за их деятельностью там.

— Исследовательская деятельность. Русские также проводят там разные морские операции, а на Шпицбергене у них свой город Баренцбург. Мы выяснили, что некоторые исследовательские и рыболовецкие суда не имеют никакого отношения к рыбной ловле, а на их палубах находится оружие и оборудование для картографирования районов, представляющих интерес для России.