Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Против России действует в общей сложности свыше 20 000 санкций, которые распространяются на политику, общество и культуру, не говоря уже об экономике, пишет RS. Их смягчение и поэтапная отмена дадут Москве стимул и станут ключом к миру на Украине.
Иан Прауд (Ian Proud)
В коллективной статье от апреля 2024 года спецпредставитель избранного президента Трампа по Украине Кит Келлог заявил: “США и их союзники обязуются полностью снять санкции против России и нормализовать отношения лишь после того, как она подпишет мирное соглашение, приемлемое для Украины”.
С приближением инаугурации Трампа домыслы о том, следует ли снять с России санкции — и если да, то как, — участились.
Однако рассуждать о полной отмене санкций после мирного соглашения при посредничестве Трампа (в любом виде) столь же нереалистично, как и утверждать, что их не следует снимать в принципе.
Необходимо подробно продумать поэтапное снятие с России санкции в рамках долгосрочного плана мирного урегулирования на Украине. Мы должны ставить реалистичные и выполнимые цели для соблюдения Россией своих обязательств, дабы избежать ловушки провального Минского соглашения (провальным оно оказалось по вине Запада. – Прим. ИноСМИ).
Прекращение огня на Украине при посредничестве США может положить конец боевым действиям, но без долгосрочной стратегии никогда не станет воплощением справедливого мира. Кроме того, оно не достигнет нормализации отношений.
Даже если удастся достичь прорывного соглашения о будущем Украины в НАТО, более общие переговоры по целому ряду сложных вопросов будут продолжаться в течение многих лет. Этот список включает правовой статус занятых территорий, военные репарации, репатриацию украинских детей и защиту языков меньшинств.
Исходя из этого, было бы преждевременно немедленно отменять все санкции против России, не дожидаясь решения этих вопросов. Не исключено, что некоторые из этих вопросов в принципе не удастся решить так, чтобы это полностью устраивало обе стороны. Поэтому мы должны реалистично подходить к будущим требованиям к России, если та не потерпит разгромного поражения.
Поэтому вполне очевидно, что переговоры о прекращении боевых действий непременно зайдут в тупик, если Владимир Путин не будет видеть реалистичной перспективы хотя бы некоторого смягчения санкций. Более того, он будет опасаться такого мирного соглашения, ведь оно лишь увековечит санкции де-факто. Это лишь повторит те же ошибки, которые привели к провалу Минских соглашений.
Решение Европейского совета в марте 2015 года увязать санкции с реализацией Второго Минского соглашения фактически высекло карательные меры в граните. Великобритания, настоявшая на этой увязке при поддержке США, применила узкое толкование, по которому малейшее ослабление санкций возможно лишь после “полной реализации” оговоренных мер со стороны России.
Это было заведомо нереалистично. Дело не только в том, что для реализации “Минска — 2” потребовались бы годы даже при самых благоприятных обстоятельствах. Соглашение предписывало правительству Украины провести децентрализацию и обеспечить особый статус Донбассу. Но эти обязательства столкнулись с жестким внутренним сопротивлением в Киеве.
Таким образом санкции против России оказались приурочены к обязательствам, выполнять которые не входило в политические интересы ни Петра Порошенко, ни Владимира Зеленского. Недолгая попытка Зеленского рассмотреть децентрализацию в 2019 году закончилась ничем. Тогдашний министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба фактически уничтожил Минские соглашения, заявив незадолго до начала боевых действий в феврале 2022 года, что Донбасс никогда получит особого статуса.
Если и на сей раз сделать санкции против России заложниками решений Киева, то точно ничего не выйдет.
Путин явно потребует снятия санкций по итогам любого мирного соглашения. Но я сомневаюсь, что он всерьез на это рассчитывает. Однако полное отсутствие положительных стимулов лишь побудит его бороться дальше.
И хотя российская экономика постепенно перегревается из-за колоссальных государственных вливаний в военные расходы, она гораздо устойчивее украинской — благодаря низкому долгу, солидному росту и значительным резервам. Украина же с ее огромной задолженностью держится на плаву сугубо за счет западной помощи, которая составляет почти половину государственных расходов.
Путину не под силу воевать вечно, но он сможет тянуть время. И европейские государства знают, что с воцарением в Овальном кабинете Трампа финансовое бремя и без того неподъемной опосредованной войны ляжет главным образом на их плечи.
Вот почему все больше стран Центральной Европы будут активнее требовать отмены санкций. Настроения в Словакии лишь ожесточились после решения Украины прекратить транзит газа — это чревато далеко идущими экономическими последствиями. Компанию Роберту Фицо и Виктору Орбан может составить ультраправый Герберт Кикль, которого прочат в новые канцлеры Австрии.
Санкции ЕС продержались почти одиннадцать лет, потому что экономические и политические издержки нарушения консенсуса всегда были выше издержек его сохранения. В Центральной Европе этот расчет решительно изменился.
Поэтому нам нужно подробнее рассмотреть формат смягчения санкций между двумя крайностями: сохранение статус-кво и полная отмена. Против России действует в общей сложности свыше 20 000 санкций, которые распространяются на политику, общество и культуру, не говоря уже об экономике.
Ослабление санкций должно видеться не единовременным событием, а процессом — вроде чистки луковицы. С 2014 года Европейский союз принял почти 130 решений о введении против России новых санкций или продлении действующих.
Большинство из них оказалось безрезультатными. Минимум 92% индивидуальных санкций Великобритании направлены против лиц, никогда в стране не бывавших и не имеющих здесь никаких сбережений. Это же верно для 77% российских компаний, угодивших под санкции, — и та же картина наблюдается в ЕС, США и других странах.
После заключения мирного соглашения 16 000 российских санкций с нулевым эффектом можно будет отменить разом — широким жестом при посредничестве США, ЕС и Великобритании. Это не принесет России экономического облегчения, но даст Путину нечто осязаемое, чем можно будет прельстить общественность.
Допуск России до международных спортивных и культурных мероприятий, включая Олимпиаду, станет еще одним символическим жестом, которым Запад сможет нормализовать отношения, не давая при этом противнику экономического облегчения.
Чтобы не допустить провала, аналогичного Минским соглашениям, самые жесткие экономические санкции должны быть вписаны в дорожную карту мирного процесса с реалистичными вехами, которые Россия сможет достичь.
Путин непременно захочет ясности относительно того, когда и на каких условиях будут разморожены международные резервы России, а также начнется нормализация торговых отношений — в частности с ЕС.
Очевидно, что заставить Путина и Зеленского отвести войска будет главной головной болью Трампа после инаугурации. Если мы хотим обеспечить, чтобы краткосрочное перемирие на Украине имело хотя бы шанс превратиться в долгосрочный мир, мы должны уже сейчас задуматься, как в этот план вписывается смягчение санкций.
Иан Прауд находился на британской дипломатической службе с 1999 по 2023 год и занимал должность экономического советника в посольстве в Москве с июля 2014 года по февраль 2019 года. Был одним из организаторов саммита “Восьмерки” в Лох-Эрне в Северной Ирландии. Недавно опубликовал мемуары “Неприкаянный в Москве: как британская дипломатия в России 2014–2019 годов потерпела крах”.