Нетрудно догадаться, что определения свободы, предлагаемые либеральным светским Западом и нынешним руководством Русской Православной церкви, разительно отличаются друг от друга.
В нескольких своих недавних выступлениях патриарх Кирилл, глава Русской Православной церкви, говорил о том, что советский режим, несмотря на всю его ужасную репрессивность, в некотором отношении был предпочтительным строем в сравнении с современными либеральными моделями, существующими в западном мире — особенно в том, что касается гендерных проблем и сексуальности. Он часто говорит о том, что быть в социальном отношении консервативным христианином в западном мире, по крайней мере, так же непросто, как быть просто верующим в советскую эпоху. А когда в ходе интервью Патриарху один журналист задал вопрос о браке между геями, он сказал:
«Вот что происходит сейчас на Западе — впервые в человеческой истории принимаются законы, которые порывают с нравственной природе человека… Это, конечно же, не одно и то же, однако мы можем в определенной мере провести сравнение с апартеидом в Южной Африке или с нацистскими законами — и когда законы стали противоречить основным моральным ценностям, люди восстали. Они знали, что были правы, это было искусственным процессом, это было частью идеологии, которая не соответствовала их моральной природе. Поэтому церковь никогда не сможет это одобрить».
Вот еще один спорный вопрос: Россия и руководство Православной церкви подверглись резкой критике со стороны американского Госдепартамента за организацию сговора с целью подавить свободу более мелких религиозных групп. В сентябре прошлого года российские епископы написали письмо Рексу Тиллерсону, госсекретарю США, в котором они выразили свой протест по поводу сделанной недавно его министерством оценки состояния религиозной свободы во всем мире. По их мнению, этот доклад является «субъективным и явно ангажированным». Так, например, в американском докладе ничего не говорится о том, что церкви на Украине, находящиеся под духовном управлением Московского Патриархата, поджигают, а церковнослужителей избивают. Однако разногласия России и Запада по поводу природы свободы — это еще не вся история. Возможно, таких людей мало, и их число продолжает сокращаться, однако в рядах Русской Православной церкви существует поколение людей, переживших такие репрессии, которые любой честный человек на Западе или в Советах назвал бы жестокими и прискорбными — речь идет о таком подавлении духа, после которого человек будет ценить любую свободу.
Отец Сергий родился в 1952 году, и его детские воспоминания связаны с приливами и отливами в области свободы в советские времена. Он смутно помнит то время, когда взрослые боялись открыто говорить почти о чем бы то ни было. Затем при Никите Хрущеве наступила «оттепель», и люди почувствовали себе более свободными. Однако при Леониде Брежневе атмосфера подмерзла, и люди вновь перестали открыто говорить.
Когда Овсянников был молодым советским солдатом, он оказался за решеткой «за пропаганду американского образа жизни» — сначала он сидел в общей камере, а затем в одиночной. Вот что он пишет: «Я все еще хорошо помню запах советской тюрьмы… сырые подвалы, гнилая картошка, отходы человеческого организма… и, действительно, цель тех тюрем состояла в том, чтобы превратить людей в своего рода отходы».
Когда заключенные направлялись к местам исполнения своей трудовой повинности, каждого их них подгонял вооруженный охранник. Идея состояла в том, чтобы сломить дух заключенных и подставить их под полный контроль. Но как вскоре этот пастырь понял, «полиция мысли» способна так же легко действовать в условиях формальной свободы, как и в тюрьме.
Тексты отца Сергия отличает абсолютная свобода от любой слезливой ностальгии по поводу советского прошлого, примеры которой сегодня можно часто встретить в России — как в светских, так и в религиозных кругах.
Его реакции непредсказуемы, и это достойно одобрения. Будучи жителем весьма свободного Амстердама, он затрагивает и ту «свободу», которой славится этот город — речь идет, например, о доступности марихуаны и других наркотиков. На самом деле, пишет он, политика Голландии в области наркотиков отнюдь не является выражением безграничной свободы. Хотя наркотики декриминализованы, власти предпринимают значительные усилия для информирования молодежи о последствиях их применения (Это более интересный аргумент, чем просто осуждать голландцев и считать их нацией склонных к умственной лени вольнодумцев).
Несколько месяцев назад отец Сергий посетил Санкт-Петербург, где он принимал участие в презентации своей книги на русском языке. Судя по всему, это была нелегкая задача, поскольку книги о свободе не очень соответствуют нынешнему духу времени. Там у него началось воспаление легких, и он был доставлен в Амстердам на воздушной скорой помощи. Через некоторое время, в русский сочельник (в прошлую субботу) он скончался в возрасте 65 лет. Его последнее наставление пастве звучало так: «Празднуйте Рождество». Следуя его наставлению, представители его общины будут с еще большим почтением размышлять о его словах по поводу свободы.