Материал переведен проектом Newочём
Джо Дафф, генеральный директор организации Operation Migration, не единственный экозащитник, который надевает униформу на работу. Но вместо брюк и футболки цвета хаки, которые обычно демонстрируют принадлежность к одной команде, форма Джо помогает ему стать одним из американских журавлей.
По сути, это не просто костюм птицы. Цель такой одежды — не заставить носителя выглядеть кем-то другим, а скрыть то, кто он на самом деле — человек, который пытается научить журавлей жить в дикой природе.
Большая часть костюма — не более чем бесформенный белый мешок, который покрывает владельца с головы до середины голени. Волонтеры делают каждую часть костюма специально для программы.
Чтобы скрыть лица, используются белые пластиковые строительные шлемы. Они покрыты белой тканью, в которую вшиты пластина из отражающего майлара, чтобы видеть, и сетка, чтобы дышать. Костюмы лишены стиля и не очень удобны в жаркие летние месяцы.
«Американские журавли могут провести всю жизнь на болоте и оставаться белоснежными, а нам там достаточно десяти минут, чтобы испачкаться», — сказал Джо Дафф, гендиректор экозащитной организации Operation Migration.
Костюмы используются круглый год и делаются из плотной ткани, чтобы исключить возможность, что журавль сможет разглядеть человеческий силуэт на свету. На одной руке — черная рукавица, пришитая к костюму, так как птицы не должны видеть участки кожи. В другой — кукла-марионетка, которая выглядит как голова американского журавля. Именно с ней, а не с огромным белым пятном рядом взаимодействуют птицы.
Не только американские журавли возвращаются в дикую природу благодаря людям под прикрытием. Борьба за реинтродукцию (переселение «вновь диких» животных на территорию, где они ранее обитали, но откуда по каким-то причинам исчезли, для создания новой и устойчивой популяции — прим. Newочём) калифорнийских кондоров, сапсанов и крючкоклювого гавайского вьюрка велась с помощью ручных марионеток, напоминающих головы птиц, а иногда и с использованием полноценных костюмов.
В океанариуме Монтерей Бэй сотрудники используют костюмы, напоминающие облачение Дарта Вейдера, чтобы вырастить детенышей каланов. В интернете много фотографий и видеороликов с детенышами панд, которых носят на руках люди в черно-белых мягких комбинезонах с огромной плюшевой головой.
Такие костюмы не просто очаровательны, они свидетельствуют о наших отношениях с природой. Мы можем быть неспособны (или просто не хотим) решать проблемы, которые вызвали угрозу исчезновения животных и птиц, но мы рады исполнять роль матери для диких животных в надежде, что эти маленькие успехи компенсируют произошедшие потери. Мол, дайте нам фотографии малышей-панд, но держите при себе крики об экологической катастрофе.
«Американские журавли настолько близки к вымиранию, что могут исчезнуть в любой момент», — писал орнитолог из National Geographic в 1937 году. Высотой полтора метра, с размахом крыльев более двух метров, с черными ногами и головой, которая украшена одной переливчатой красной полосой — эти белоснежные птицы признаны самыми высокими в Северной Америке.
В середине 19 века американские журавли, численность популяции которых составляла 1500 птиц, начинали ежегодную миграцию с северных территорий Канады на теплые земли, прилегающие к Мексиканскому заливу. Громкие крики журавлей разносились эхом на несколько километров по болотам всей страны. К 1940 году крики сменились тишиной, а популяция американских журавлей сократилась до 21 особи.
Осушение болот, активное использование пестицидов и, конечно, охота почти полностью уничтожили белоснежных птиц. Бедственное положение американских журавлей повлияло на общественность, и на некоторое время их оставили в покое, позволив популяции расти.
Но поскольку половая зрелость птиц наступает через 4-5 лет после появления на свет, а каждая пара за один период размножения воспитывает только одного птенца, то популяция восстанавливалась очень медленно. В середине 1960 годов биологи предложили создать программу по разведению американских журавлей в неволе, чтобы помочь восстановить численность популяции.
Но появилась необходимость учить рожденных в неволе птиц жить в дикой природе. В 2001 году организация Operation Migration запустила программу по воспитанию американских журавлей с помощью костюмов.
Планировалось сопровождать каждый этап развития птенца: от появления на свет до миграции. Если вы видели фильм «Летите домой» (1996), то уже знакомы с этим методом. В 1980 годах Билл Лишман, жизненный опыт которого лег в основу фильма, научил мигрировать выросших в неволе канадских казарок. У него получилось запечатлеть себя для птиц в качестве родителя и затем на сверхлегком самолете направить их по маршруту миграции.
Дафф, тогда — коммерческий фотограф, помогал Лишману при первой миграции с казарками в 1993 году. Когда эта миграция произошла, они продолжили работу с канадскими журавлями, а затем с лебедями-трубачами. Но даже когда птицы совершали успешный перелет, они оставались относительно ручными. Мужчины пробовали использовать пончо, чтобы скрыть себя от канадских журавлей. «Но птиц не удалось обмануть», — объясняет Дафф.
Люди ассоциировались с получением пищи, поэтому птицы слетались в школьные дворы, на спортивные площадки тюрем и даже на клубничные фермы. Канадский журавль может достигать в высоту полутора метров в зависимости от вида и имеет острый клюв и когти, которыми атакует при появлении угрозы.
Люди должны были научиться работать с птицами так, чтобы те не понимали этого. Журавлям необходимо чувствовать себя независимыми от людей и опасаться их при встрече в дикой природе. «Так и появилась идея использовать полноценные костюмы», — рассказывает Дафф.
Насколько убедительны эти костюмы? Действительно ли птицы воспринимают человека как журавля? Дафф рассказывает забавный случай.
Он в очередной раз пришел к журавлям на болото в своем костюме, и около него приземлилась одна из старейших птиц. Взрослые птицы могут быть агрессивными по отношению к птенцам, поэтому Дафф шагнул вперед для защиты молодняка. Журавль начал демонстрировать доминантное поведение: топал ногами и хлопал крыльями в сторону Даффа. Дафф ответил тем же: топал и сводил руки в клещи, чтобы его костюм надулся как белый шар.
Затем журавль перешел к более сложной угрозе — странному пассивно-агрессивному поведению, которое исследователи называют «подбрасывание палки». Журавль поворачивается задом к своему оппоненту и играет с палочкой, как бы говоря: «Ты такой ничтожный. Мне нет до тебя дела». Через 45 минут птица улетела.
Полное взаимопонимание между человеком и птицей происходит потому, что журавли никогда не примеряли костюм другого существа. «Я лишь еще один американский журавль, — говорит Дафф. — Мой странный вид не помешал птицам принять меня, ведь я действую точно так же, как они». Он сравнивает это взаимодействие с разговором на разных диалектах: «Птицы знают, что мы говорим иначе, но между нами много общего».
Первые 15 лет программы океанариума Монтерей Бэй по восстановлению и сохранению некоторых видов не были успешны. Питомцы там настолько привыкали к людям, что не могли самостоятельно жить в дикой природе. Примерно 50 детенышей каланов попали в программу после того, как лишились матерей из-за нападения акул или шторма.
Сандрин Хэзан, старший специалист по уходу за детенышами, считает, что специалисты проводили слишком много времени с детенышами: «Дело не только в том, что животных кормили из бутылочки и ухаживали за ними без масок, но и спали с ними на водных матрасах или в бассейнах».
Это было незабываемое время для тех, кто работал в программе с момента ее открытия в 1984 году и до конца 1990 годов, но на животных такое отношение повлияло не лучшим образом. «Сформировалась устойчивая привязанность к людям», — утверждает Хэзан.
Тогда 67% выпусков в природу были неудачными, так как воспитанные человеком животные не взаимодействовали с представителями дикой популяции и не стремились избежать контактов с людьми. «Многих из них пришлось забрать обратно, а некоторые потерялись и умерли», — рассказывает Хэзан. Хотя эти юные каланы, вероятно, знали, что такое другой калан, но это не имело значения. Благие намерения людей нарушили их определение видовой принадлежности.
Для решения проблемы подход к животным решили изменить. В 2001 году была представлена программа суррогатного материнства, когда несколько детенышей размещали рядом со взрослой самкой, которая становилась для них приемной матерью.
В ходе наблюдений исследователи заметили, насколько быстро детеныши запечатлевают человеческий образ как родной. После этого стало ясно, что необходимо изменить человеческий облик. «Мы не собирались одеваться как калан, мы не они, и детеныши поймут это», — рассказывает Хэзан. Так появился костюм, состоящий из перчаток для сокрытия запаха, черной маски сварщика и нейлонового пончо. В маске, черном пончо и перчатках заботящийся о животных сотрудник выглядит угрожающе. Контраст между покрытыми пухом детенышами и синтетическим костюмом поражает.
Изменения оказались настолько успешными, что в южнокалифорнийском Элкхорн Слау, илистом и соленом из-за прилива болоте, количество особей выросло с 20 каланов до 150. «Популяция процветает, и это результат нашей программы. Теперь мы ищем другие места для выпуска каланов», — делится Хэзан.
«В наши дни большинство ситуаций в дикой природе довольно печальны», — считает Марк Броуди, основатель организации Panda Mountain, занимающейся сохранением больших панд и мест их обитания. Он верит, что панды могут дать людям надежду на возможное сохранение исчезающего вида.
Начиная с 1963 года, когда в Китае родилась в неволе первая большая панда, специалисты программ по сохранению панд стали экспертами по размножению этих застенчивых животных. В 2017 году в Китае родилось в неволе рекордное количество панд — 42 больших панды. Впервые панду, выросшую в неволе, выпустили в дикую природу в 2006 году. Сян-Сян был найден мертвым через 10 месяцев.
В течение нескольких лет тщательного планирования следующего выпуска специалисты программы придумали использовать костюмы во время работы с животными, которых собираются выпускать в дикую природу. Поскольку панды полагаются больше на обоняние, чем на зрение, специалисты наносят на костюмы фекалии или мочу этих животных. К концу 2016 года еще 7 больших панд были выпущены в дикую природу.
«Успех программ по разведению панд очевиден», — считает Броуди. Количество панд в неволе составляет 520 особей, а в дикой природе их насчитывается чуть более двух тысяч. «Много усилий было направлено на сохранение и восстановление среды обитания больших панд». Через приемлемые в социальных сетях фотографии у людей в костюмах панд получается проще и трогательнее рассказывать об экозащитной деятельности.
В своей книге «Шестое вымирание» (The Sixth Extinction) Элизабет Колберт писала о готовности людей делать все возможное для спасения животных: «Боль от потери даже одного вида настолько невыносима, что мы готовы делать ультразвуковые исследования носорогам и стимулировать семяизвержение у ворона».
Мы не переносим мыслей об осиротевших детенышах калана и поэтому спасаем их. Но вряд ли кто-нибудь наденет костюм для спасения титикакского свистуна (более известного как «лягушка-мошонка» из-за своей морщинистой, мешковатой кожи), даже если бы мы были уверены, что это спасет их.
В 2013 году действующий руководитель Международного общества сохранения природы М. Санджян поделился своими мыслями на этот счет с National Geographic: «Виды, которые мы решаем сохранить, определяются нами скорее на эмоциональном, психологическом или национальном уровне, чем по какой-то схеме». Наша жизнь не слишком тесно связана с исчезновением чистой воды, бамбуковых лесов или болота, которое осушили для строительства очередного гипермаркета. И единственный костюм, который мы можем надеть для того, чтобы повлиять на эти проблемы — это наша повседневная одежда.
Броуди считает, что лучший результат их работы — когда высшие официальные лица задумываются о том, что еще нужно пандам для успешного выживания в дикой природе. Например, в 2017 году в Китае запланировали создание заповедника для панд размером в три Йеллоустонских национальных парка. Так собираются связать существующие места обитания, чтобы обеспечить генетическое разнообразие.
Это очень хорошие новости для больших панд. Вдохновением для всех программ по реинтродукции служит наша готовность помогать видам, которые мы, люди, случайно поставили на грань уничтожения. Удивительно и странно видеть людей в костюмах животных, которые пытаются помочь исчезающим видам вернуться в дикую природу, которую мы же и уничтожили.
Несмотря на успехи программы Operation Migration, в 2016 году Служба охраны рыбных ресурсов и диких животных США использовала свою власть по отношению ко всем животным из закона об исчезающих видах и завершила работу по сопровождению птиц по маршрутам миграций (хотя до сих пор используются костюмы для выращивания птенцов, которые теперь мигрируют только со взрослыми журавлями).
В связи с этим Operation Migration теперь отмечает на своем сайте, что правительственная служба «признала метод сопровождения воздушным судном „искусственным", а все журавли, выращенные сотрудниками в костюмах, упустили возможности раннего обучения».
У калифорнийских кондоров, воспитанных марионетками, были обнаружены поведенческие проблемы: они не интересовались другими птицами и стремились к людям. Биолог Марк Уоллес сказал в интервью для Nature: «Обучение животных, выращенных в неволе — это реальная проблема. Настанет время, когда дикие взрослые особи будут воспитывать птенцов, но до этого момента необходимо наше вмешательство».
Кажется невероятным и противоестественным, что люди, с ног до головы спрятанные в костюмы, вмешиваются в естественные процессы, чтобы потом учить животных снова быть дикими. Это словно сюжет одного из семейных фильмов. Видео с людьми, парящими в небе вместе с косяком журавлей, необычны и трогательны. А что если именно эти эмоции и есть главный успех подобных программ?
Если взглянуть на ситуацию в целом, кажется, что специалисты пытаются сражаться в уже проигранной битве и их отчаянные усилия по улучшению ситуации — это всего лишь попытка облегчить вину за ущерб, нанесенный нашими предками. Очевидно, талант к бессмысленному уничтожению мы получаем по наследству.
Каланы — контролирующие животные, и их численность влияет на общее состояние экосистемы. В основном они питаются морскими ежами и другими беспозвоночными, которые в свою очередь поедают морские водоросли. Там, где исчезли каланы, исчезают и морские водоросли.
Даже в тех районах, где каланы не были истреблены, их существование может быть под угрозой. На юге Аляски живет огромное количество каланов, но человеческие угрозы (например, выброс нефти из танкера Эксон Валдез — в результате численность каланов снизилась на 4 000 особей) и повышение активности хищников (касаток) привели к сокращению численности популяции более чем вдвое по сравнению с показателями 1980 годов.
На фоне массового уничтожения, вызванного экологическим бедствием, наши усилия по сохранению популяции кажутся сизифовым трудом. Трудно прекратить мечтать о будущем, в котором американские журавли снова парят в небесах, панды бродят по бамбуковым лесам, а каланы выходят на побережье Тихого океана, радостно вскрывая раковины моллюсков, и плавают во сне, держась за лапы. Было бы просто жестоко отказаться от попыток реализовать эту мечту.
Отказаться от спасения животных — значит уничтожить надежду, что мы можем изменить ситуацию к лучшему, если теперь будем делать все правильно. Мы не обманываем животных, расхаживая вокруг них в костюмах, мы обманываем себя, полагая, что можем исправить нанесенный нами ущерб.