США и Россия конкурируют друг с другом за будущее Сирии. Что операция Турции в Африне значит в этом контексте? Преподаватель Московского государственного университета Керим Хас (Kerim Has) полагает, что Россия зажгла зеленый свет операции Турции в Африне, поскольку, с одной стороны, выступает за сильную центральную власть в Сирии, с другой — проводит политику, нацеленную на раскол НАТО. При этом США стремятся к минимально подчиненной Дамаску автономии.
Администрация США, сделав в течение недели два важных заявления в области национальной безопасности и внешней политики, представила стратегию, которую она будет преследовать в ближайшее время. Госсекретарь США Рекс Тиллерсон очертил новый план Вашингтона в Сирии в период после территориальных потерь, понесенных ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ред.) в САР. Этот план включает меры, направленные на создание новой политической системы в северной Сирии при ведущей роли «Демократических сил Сирии» (SDG), в конечном счете свержение Башара Асада и уменьшение влияния Ирана в Сирии. А министр обороны Джеймс Мэттис (James Mattis) в обнародованной им стратегии национальной обороны обозначил, что в дальнейшем США, помимо борьбы с терроризмом, сосредоточатся на конкуренции с крупными державами. В этом документе Россия и Китай охарактеризованы как «ревизионистские державы, которые пытаются распространить на весь мир свои авторитарные режимы». В каждом из этих заявлений Россия занимает центральное место. При этом самая горячая точка в конкуренции Вашингтона и Москвы — Сирия. Страна, где семь лет продолжается война, фактически разделена на зоны влияния США и России, которые разграничены рекой Евфрат. Турция и Партия «Демократический союз» (PYD) тоже занимают важное место в этой конкуренции. США, с одной стороны, действуют через PYD с целью политического переустройства Сирии, с другой стороны, не желают терять своего традиционного союзника — Турцию. А Россия, притом что она находится в поиске политического урегулирования сирийского кризиса вместе с Турцией в рамках астанинского процесса, тоже не против наличия автономии под контролем PYD.
Как можно оценить события в Сирии и операцию в Африне в контексте конкуренции США и России? Преподаватель Московского государственного университета Керим Хас (Kerim Has) считает, что интересы и цели двух стран относительно послевоенного политического устройства Сирии расходятся. В то время как США прилагают усилия в направлении автономии, при которой районы, контролируемые курдами или PYD, будут минимально подчинены Дамаску, Россия стремится к автономии, при которой эти районы будут максимально подчинены Дамаску. Иными словами, две страны ведут борьбу за соотношение центр — периферия и то, в какой мере автономный регион будет зависеть от центральной власти. Политическую структуру, которую желает создать в Сирии Россия, Керим Хас поясняет следующим образом: «Районы, которые находятся под контролем PYD, с точки зрения России должны быть максимально подчинены Дамаску (и, следовательно, ей) прежде всего в трех сферах: во внешней политике, в сфере обороны/безопасности и энергетике. А в таких сферах, как образование, здравоохранение, культура, она допускает автономию. Россия нацелена на разработку такой формулы, которая позволит ей совместно с сирийским режимом в максимально возможной степени использовать и эксплуатировать энергетические ресурсы под контролем PYD на востоке от Евфрата».
Почему русские дало добро?
Решение США о создании пограничных сил безопасности на базе сил Отрядов народной самообороны (YPG)/SDG подразумевает желание ускорить создание более независимой от Дамаска структуры, отмечает Керим Хас. Этот ход, если говорить о его стратегическом значении, стал одним из факторов, спровоцировавших операцию Турции в Африне. Министерства обороны и иностранных дел России открыто сказали, что причина начала операции в Африне — шаги, предпринимаемые США в северной Сирии в направлении раздела страны, и инициатива, связанная с созданием пограничных сил. Особенно в последние годы этот вопрос лежит в основе внешней политики Анкары. С этой ситуацией Керим Хас связывает тот факт, что Россия одобрила операцию Турции в Африне. Москва, воспитывая PYD «турецким кнутом», возможно, желает приблизить ее к себе во внешнеполитической и энергетической сферах.
Масштабная цель Москвы
Но, по мнению Хаса, от операции Турции в Африне Россия желает получить не только это. «Не нужно упускать из виду и то, что Россия нацелена на еще одно стратегическое достижение, которое связано с возможными проблемами в отношениях Анкары с США в ходе и после операции "Оливковая ветвь", — отмечает Керим Хас. — То, что США продолжают оказывать военную помощь YPG через такие базы, как Инджирлик и Диярбакыр, в то время как Анкара начала борьбу против YPG в Африне, не укладывается в рамки отношений союзничества. И если в дальнейшем это приведет к "окончательному разрыву" в отношениях Турции и НАТО, это будет самый стратегически важный дивиденд, который Москва получит от курдской проблемы в Сирии. В случае реализации этого сценария, который еще более явно покажет, насколько конкуренция с США в Сирии "гармонирует" с целью России создать трещины внутри НАТО, возможно, тогда речь пойдет о другом мировом порядке».
«США в течение некоторого времени полагают, что их положение "гегемона" в контексте глобальных балансов сил пошатнулось, — продолжает Хас. — Вашингтон беспокоит экономический прогресс Китая и то, что Россия в своих проекциях военной мощи наращивает потенциал возможностей срыва планов США. Особенно в последние десять лет этот процесс ускорился. После войны в Грузии 2008 года российская армия начала обширную работу по модернизации и в 2014 году без труда присоединила Крым. Сейчас через Донбасс Россия ведет борьбу за то, чтобы не позволить Западу полностью контролировать Киев. Можно сказать, что вероятность членства Украины и Грузии в НАТО основательно легла в долгий ящик. А сейчас Россия проводит политику, срывающую планы США на Ближнем Востоке в пользу ее интересов. Это показывает, что борьба переносится с постсоветского пространства на Ближний Восток».
Три приоритета России
«В бюджете на 2018 год Россия выделила на оборону 46 миллиардов долларов, — отмечает Хас. — А военный бюджет США на 2018 год — около 700 миллиардов долларов, при этом только на военные операции за рубежом будет потрачено 66 миллиардов долларов. Следовательно, весьма вероятно, что конкуренция в военной сфере в ближайшие годы еще более ожесточится. А в энергетике США, скорее всего, усилят давление на проекты транспортировки природного газа "Турецкий поток" и "Северный поток — 2″. Кроме того, США попытаются сдержать стратегию российского оборонно-промышленного комплекса по выходу на новые рынки на Ближнем Востоке (включая Турцию) с такими критическими технологиями, как С-400. Итак, в конкуренции с США для России на первый план выходят три вопроса: Сирия, раскол НАТО и уменьшение влияния США в европейской архитектуре безопасности».