Интервью с российским политиком Михаилом Касьяновым
Lidové noviny: Как Вы оцениваете недавние президентские выборы, на которых опять победил Владимир Путин?
Михаил Касьянов: Выборы не были легитимными. Да и не все российские граждане поверили тому, что Путин действительно получил столько голосов, сколько ему запланировали — более 77%. Я уверен, что Путина поддерживает максимум 50% населения. И эти 50% — люди, которые получают информацию из одного единственного источника — из программ центральных телеканалов. Они контролируются путинской пропагандой. Более образованная часть граждан России, люди, которые путешествуют и видят, как живет остальной мир, это всего 5—10%. К нашему большому сожалению, именно эти люди не хотят принимать участие в политической жизни. Они выбрали для себя более легкий путь. Они молчат, а некоторые даже навсегда уезжают за рубеж. Здесь, в Чешской Республике, тоже проживает много россиян, и сюда приезжают все новые российские мигранты. Это весьма состоятельные люди, но если бы они были еще богаче, то отправились бы в Англию, США или Германию. Средний класс едет сюда к вам. В Латвию, Литву, Эстонию, Словакию, Болгарию эмигрируют самые бедные. Просто, продав квартиру в Москве, они могут на эти деньги купить в три раза большую квартиру на болгарском побережье с видом на Черное море. Это наша трагедия: эмигранты и есть наши избиратели.
— Вы не приняли участия в выборах и не баллотировались на высший государственный пост из-за перспективы полного поражения?
— Я не баллотировался, поскольку демократы не сумели между собой договориться. «Яблоко» активизировалось всего за два месяца до президентских выборов и начало продвигать Григория Явлинского. Алексей Навальный теперь не знает, что делать. Выборы закончились, а у него нет никаких программных целей, поэтому он топчется на месте. Ксения Собчак была проектом Кремля и особо этого не скрывает. Вернее, она никогда не говорила, что Путин приказал ей баллотироваться, но Собчак и не скрывает, что проконсультировалась с Путиным о своих планах баллотироваться, и что они пришли к договоренности. У меня есть информация о том, что ее кампания финансировалась по распоряжению Кремля. Некоторые фирмы получили приказ выделить средства на кампанию Собчак. Женщины, несомненно, должны участвовать в политике, но не все и не любой ценой. Я сам хотел убедить Ирину Дмитриевну Прохорову (сестра бывшего кандидата в президенты Михаила Прохорова, известного российского бизнесмена, специалист по русской литературе — прим. ред.), интеллигентного и уважаемого человека, баллотироваться. Неважно, что ее не знают в мире, поскольку это можно довольно быстро исправить. Но нам не удалось ее убедить. В итоге наша партия не выдвинула ни одного своего кандидата, но мы приняли участие в выборах в качестве наблюдателей. Мы обучали наших активистов, которые рассказывали общественности, как на некоторых предприятиях людей заставляли «правильно» голосовать. На владельцев компаний оказывалось давление, и над ними нависла угроза потерять свое имущество. Поэтому им пришлось так же, как и руководителям государственных предприятий, отправлять своих людей на избирательные участки и призывать голосовать за Путина. Иногда сотрудники в качестве доказательства отправляли селфи, которые делали прямо на избирательных участках своими телефонами. Если бы еще и мы отправили своего кандидата на выборы, то это еще больше запутало бы и разочаровало людей. Возможно, результаты выборов поспособствуют тому, что демократы наконец осознают, насколько важны консолидированные действия. Не нужно создавать общую партию, но мы должны сотрудничать.
— Однако вместо этого уже после выборов Вы успели поссориться из-за кандидата в московские мэры…
— Когда Вы были «путинским» премьером, у Вас была возможность наблюдать за ним в непосредственной близости. Тогда Путин был не таким, как сейчас?
— Он был совершенно другим.
— А что стало с тем прежним?
— С Путиным я начал работать еще тогда, когда предыдущий президент Борис Ельцин решил, что именно он станет его наследником. Я согласился с этим выбором. Сегодня я знаю, что мы оба (Ельцин и я) ошиблись. Я был искренне уверен в том, что Путин такой же, как и мы, вышедшие, так сказать, из Советского Союза. Но мы старались воспринять демократические ценности, и, как мне кажется, нам это удалось. Я полагал, что Путин входит в наш круг «прозревших». Справедливости ради скажу, что сначала Путин отвечал всем требованиям и моим условиям, поэтому я и согласился быть при нем, как при президенте, премьер-министром.
— А какие условия Вы выставили?
— Проведение экономических реформ. Путин их поддержал, и Россия тогда вышла из экономического кризиса. Начался стабильный экономический рост, ВВП рос на 6 — 7% в год, доходы населения росли на 10 — 15% ежегодно. Прежде всего, те, кто жил в больших городах, ощутили положительные изменения. Но в тот момент Путин начал выстраивать вертикаль власти, которая сегодня прекрасно работает. Он отменил прямые выборы губернаторов и по сути провел антиконституционную реформу. Также он изменил правила парламентских выборов. Он стал тем, кем всегда был и является до сих пор — настоящим «кагэбешником». Человек, которого мы видим сегодня, и есть настоящий, подлинный Путин. Тот «мой» 2000 года был фальшивкой.
— Тогда почему граждане по-прежнему хотят видеть его во главе страны?
— Где-то в наших советских генах укоренился страх. Многие поколения мы боялись говорить вслух на кухне. Путин упорно активизирует эти гены страха у простых граждан. Он искажает их взгляд на реальность, и поэтому они верят, что он стоит на страже мира на планете и борется с агрессивным империализмом. Как раньше. Вот-вот на нас нападут злые американцы; мы потеряем наш суверенитет; у нас украдут наши газ и нефть. Люди в это верят. Если посмотреть российские телеканалы, то подобные ужасы там можно увидеть и услышать ежедневно.
— Но Россия не СССР. У людей есть интернет, многие путешествуют… Поэтому странно, как успешно Кремлю удается манипулировать общественным мнением. Встает вопрос, не подтверждаются ли теории заговора времен Советского Союза о научных методах манипулирования…
— Путин действительно разработал секретную научную программу по управлению общественным мнением. Этот проект существует и работает уже давно. На Путина работают специалисты, которые занимаются исключительно тем, как манипулировать людьми и промывать им мозги. Например, он фактически управляет телеканалами. Кроме того, в администрации президента работают люди, чьи имена нам известны, которые регулярно собирают главных редакторов, дают им задания и задают идеологическое направление. Они по-научному объясняют, как проникнуть в головы людей и управлять их мыслями и действиями. Это первая задача научной команды по манипулированию. Вторая задача связана с работой интернета и так называемых троллей.
— Позиция либералов в такой ситуации кажется весьма безнадежной. Есть ли у Вас какой-то план?
— Да, после недавних президентских выборов наша позиция ужасна, и если мы ничего не изменим, то как политической силе нам не выжить. В том конструкте, который создал Путин, и который я называю «капитализмом для своих друзей», мы, прежде всего, должны позаботиться о собственном существования, сохранить свою точку зрения. А она заключается в нашем глубочайшем уважении к европейским универсальным ценностям. Россия — член Совета Европы, и мы соблюдаем все подписанные договоренности, а институт прав человека ставим превыше всего. Вот что мы считаем нашими национальными интересами, а не какие-то там выдумки Путина, которым у нас подчиняют права человека и гражданские свободы. В этом году мы готовимся к региональным выборам и посмотрим, чем они закончатся. В 2016 году мы пошли на выборы в Государственную Думу и через три месяца работы с избирателями через интернет и на местах, лицом к лицу (других возможностей у нас нет, поскольку у нас нет доступа к СМИ) наш рейтинг вырос с пяти до восьми процентов. Таковы данные Левада Центра, которому мы доверяем. Но на выборах нам «нарисовали» 0,8% вместо восьми. То есть в 2016 году в период выборов в Думу Путин фактически принял окончательное решение и на перекрестке повернул страну в направлении дальнейшего ограничения политического пространства. При этом сам он хочет контролировать все. Он уверен, что так будет всегда. Но, как мы знаем, ничто не вечно.
— Конечно, это так, но возможно ли, чтобы что-то изменилось еще при Владимире Путине?
— Я уверен, что он кое-что поймет и начнет сам создавать схемы для своего ухода с высшего поста. Он должен выбрать такой вариант, который гарантирует ему безопасность. Кроме того, я ожидаю изменений в нашей стране в сфере общественного мнения уже в ближайшие два — три года. Реальные доходы населения сокращаются очень быстро, и это ощущают все. Пропагандистские схемы, которые распространяются по телевидению, о том, что Россия якобы окружена врагами, что мы должны засесть в окопы, приготовить оружие, чтобы отстреливаться, и занять оборонную позицию, протянут недолго. Люди начнут задавать самый простой вопрос: почему мы живем все хуже и хуже? Думаю, Путин это понимает. Также он хочет навсегда войти в историю и сознание людей как лидер, который поднял Россию с колен и заставил мир ее уважать. Если через два — три года население окончательно разочаруется, то экономические и социальные проблемы уже приведут к взрывам народного гнева по всей стране. Начнутся массовые беспорядки, а для Путина это катастрофа. Именно этого он и не хочет. Поэтому, как мне кажется, в ближайшие два года он подготовит наследника, который, во-первых, гарантирует полную безопасность лично Путину и его друзьям. Вторая задача, которая будет стоять перед наследником, еще труднее: ему придется принять на себя все те негативные эмоции, которые в период следующих президентских выборов начнут проявляться. Путин же останется царем, лучшим из лучших, тем, кто вывел страну из мрака.
— Но пока разобщенная демократическая оппозиция не в состоянии противостоять этой пропаганде…
— Действительно, на протяжении многих лет нам не удается объединить демократическую оппозицию, прежде всего, потому, что у всех свои амбиции, и каждый из лидеров думал, что его партия принесет ему успех. Например, в Алексее Навальном видят новое поколение, и со «стариками» он не считается. Но делать ставку только на молодежь невозможно. Большая часть молодых людей в возрасте от 25 до 30 лет абсолютно аполитична. Это поколение полностью отравлено режимом Путина. Они начали взрослеть тогда, когда Путин уже правил, и всю их взрослую жизнь только он остается у власти. Главное, что они поняли за свою жизнь: деньги важнее всего. Деньги решают все, и больше ничего не имеет значения. Интересно, что, согласно опросам, многие из этих людей хотят работать в КГБ, то есть современном ФСБ, или налоговой полиции, поскольку знают, что эти органы представляют власть и дают превосходство над остальными, а значит, и деньги. Это отравленное поколение — самое тяжкое преступление Путина.
— Но Алексей Навальный вывел на улицы еще более молодых — пятнадцатилетних школьников. Есть ли в этом смысл, ведь они еще не могут голосовать?
— В этой возрастной категории Навальный пользуется значительной поддержкой. Однако их голосов ему придется подождать три — четыре года. Это задел на будущее, но сегодня он результатов не даст. Я думаю, что для Навального сейчас самое главное — понять, каково его место в общем оппозиционном лагере. Ведь может случиться так, что эти его молодые будущие избиратели уедут учиться в Прагу и домой больше никогда не вернутся.
— Насколько Путина беспокоит то, что с 2014 года, когда он аннексировал Крым, он теряет международный престиж, а сегодня он оказался вместе со всей Россией в ситуации серьезной изоляции?
— В 2014 году Путин совершил кардинальную ошибку. Он ошибся потому, что Запад ему это позволил. Запад первым сделал промах — еще в 2008 году, когда Россия захватила часть Грузии. Тогда существовал специальный план. Он назвался план Саркози, который включал ряд условий, в том числе вывод российских войск из Грузии. Путин не выполнил ни одного пункта! Тем не менее через три месяца Запад снова повернулся к Путину лицом и начал с ним дружить как ни в чем ни бывало. «Все пошло, как обычно». Экономические интересы оказались приоритетом. Это был принципиальный момент, когда Путин понял: ему дали карт-бланш на дальнейшие действия. На его пути в Крым и Донбасс зажегся зеленый свет.
— Тогда удивлен ли российский президент реакцией Запада сегодня?
— Не сразу (некоторые европейские политики по-прежнему слишком осторожны), но Запад все-таки консолидировался. После аннексии Крыма, преодолев продолжительные разногласия, ЕС сформировал единую политику в отношении Москвы. Собственно, благодаря Путину! Это он вас вынудил на это. Второй момент еще более важный: проявилась трансатлантическая солидарность. А в нее Путин никогда не верил. Он думал, что антиамериканские настроения во многих европейских странах сделают невозможной единую позицию ЕС и США. Но эта трансатлантическая солидарность, если она сохранится, оградит мир от дальнейшей эскалации насилия. Она удержит Путина от дальнейшей агрессии, на которую он, несомненно, настроен. Вы должны понимать, что сейчас он выжидает, когда Запад устанет, рассорится, когда недавно выбранные в некоторых странах популистские партии уничтожат европейское единство. В общем, он поджидает за углом, когда вы сами наживете себе проблемы.
— Какова роль чешского президента Земана, который является одним из немногих европейских политиков, готовых дружить с президентом Путиным?
— Выбор чешских граждан меня немного удивил. Но ваша страна зиждется на парламентской демократии, и несмотря на то, что теперь вы выбираете президента на прямых выборах, он не может менять внешнеполитический курс страны. Конечно, Путин использует такого политика, но, прежде всего, дома — в России.