Народный депутат от «Оппозиционного блока» Михаил Добкин в интервью программе «Бацман» на телеканале «112 Украина» рассказал о президентских амбициях, о своей партии «Христианских социалистов», а также об отношении к сегодняшней украинской власти
Бацман: В эфире программа «Бацман». Михаил Маркович, здравствуйте. В президентских выборах вы будете участвовать?
Михаил Добкин: Планирую.
- То есть уже сегодня мы можем наверняка сказать, мол, вот заявление Михаила Добкина: «В президентских выборах 2019 года я буду участвовать».
— Я готовлюсь, но мы можем предполагать, а располагает все равно Господь. Еще много времени должно пройти. Поэтому, если ничего сверхъестественного не случится, я буду подавать документы на регистрацию кандидатом в президенты Украины.
- А у вас есть шансы стать единым кандидатом от нескольких партий, таких как «Оппоблок», «За життя», еще каких-то?
— У меня много друзей в различных политических силах. Как говорят в Одессе: «Будем посмотреть».
- Но вы же понимаете, что ваши шансы намного увеличатся, если вы станете единым кандидатом от целого крыла?
— Я буду работать так, чтобы увеличивались шансы тех людей, которые будут в меня верить, входя со мной в различные коалиции во время президентских выборов. Это более важно и работает лучше.
- В 2010 году Дмитрий Медведев наградил вас орденом «Дружбы России и Украины». Вы сегодня не хотите этот орден просто в лицо швырнуть Медведеву или Путину?
— А смысл? Во-первых, я недоброшу — они далеко. Во-вторых, я не понимаю, когда разбрасываются государственными наградами. Дарят же их не Медведев, не Путин, не Порошенко, не Ющенко. Дарят люди, которые уполномочены от имени какого-либо народа принимать решения. Я же эту награду получил не за работу против своего собственного народа, если об этом был вопрос. А потому, что способствовал укреплению дружбы и сотрудничества приграничных территорий, в том числе Харьковской и Белгородской областей. У нас было очень много проектов. От этого людям было гораздо комфортней пересекать границу. Меньше было проблем. Больше было возможностей работать — у них на нашей территории, у нас — на их территории. Не я же, в конце концов, как баран, привел страну к тому, что сегодня мы находимся в таких отношениях с ними. Не я же Крым сдавал, как последний трус, российским войскам. Поэтому чего мне стесняться или бояться? Я готов ответить за все свои дела. За что-то я уже отвечал перед следователем, за что-то отвечаю перед людьми, за что-то буду отвечать перед Богом. Поэтому ничего бросать никому в лицо не собираюсь. Я считаю, что все, что в жизни у меня было, это мое. Другого у меня не будет, поэтому спасибо Господу за все, что было.
- Но сегодня ведь дружба между Россией и Украиной звучит как насмешка, потому что если говорить о дружбе между народами… Смотрите, можно было бы сказать, что народ России не виноват, но ведь он в очередной раз выбрал Путина и подтвердил свой результат и большой явкой, и большим процентом. Путина, который развязал войну в Украине, аннексировал Крым, сейчас его техника и его солдаты убивают украинских солдат. Вам не кажется, что сегодня этот орден и то, как вы это объясняете… Ну, немножко есть тут такой момент.
— Абсолютно не кажется. Вообще никакой взаимосвязи. Я считаю, что гораздо хуже, не когда у тебя орден «Дружбы народов», а когда у тебя рабочие предприятия на территории той страны, с которой ты утверждаешь, что воюешь, которой ты говоришь «остаточно прощавай». Вот этого я бы стеснялся. Этого я бы себе лично не хотел. А орден? Ну орден и орден.
- В интернет-издании «Гордон» вышло интервью адвоката семей Небесной сотни Виталия Титыча, в котором он рассказывает, что все кровавые провокации на Майдане, начиная от избиения студентов и заканчивая расстрелами на Институтской, — это все дело рук московской агентуры, которой нужна была эта кровь в рамках реализации так называемого сценария гражданской войны в Украине и аннексии Крыма. Вы верите в этот сценарий?
— Я это интервью не читал. На тот момент дестабилизация ситуации в Украине была нужна многим силам. Я думаю, если говорить о действиях здесь спецслужб РФ, то они если и были, то были в этом не одиноки. Они здесь конкурировали не с украинскими спецслужбами, к сожалению, а со спецслужбами США, Великобритании и других государств, которые так или иначе были участниками процесса. Ведь многие страны были гарантами того, что у нас все будет хорошо: власть вернет в законное русло нарушенные правила поведения в стране, вернее, ту Конституцию, которая, как тогда говорила оппозиция, была неправильно переформатирована, и все будет хорошо. Но они же ничего не сделали. Они все делали для того, чтобы было максимально хуже. Сейчас, я считаю, в Украине реализуется самый плохой сценарий — худшего сценария написать для Украины было невозможно. Если его написали, то вот он сегодня шаг за шагом, статья за статьей реализуется в нашем государстве.
- Кто написал сценарий?
— На территории Украины развернулась нешуточная битва между различными государствами, которые имеют свои национальные интересы. Вы говорите, что российский народ подтвердил (свой курс, — ред.), еще раз избрав Путина. А за кого должен думать российский народ? Он за себя и думает. Чего он должен думать за Украину, за Румынию? Американцы за кого думают?
- А вы считаете, что российскому народу выгодна та жизнь, которую им дает Путин?
— То, что выгодно российскому народу, пусть они сами себе думают. Давайте думать, что нам выгодно. Украину взяли, как таран, перевернули из вертикального в горизонтальное положение и этим тараном бьют по России. Может быть, если бы получилось чуть по-другому, Россия била бы по другим государствам. Но наша поза, в плане тарана, не изменилась бы — вот в чем проблема.
— Я с вами категорически не согласна, когда вы закрываете глаза на то, что сегодня есть абсолютно губительный фактор России. Потому что именно Россия, именно Путин, аннексировали Крым и убили сегодня уже больше 10 тыс. людей. Вы — тут вижу, а тут не вижу. Я вот этого не могу понять: как у вас так получается?
— Я вижу все. Вы хотите от меня услышать риторику, которую произносят люди для меня мягко говоря непонятные. Они поют песни разные, даже министр иностранных дел пел песню: «Ла-ла-ла-ла». Они жгут флаги — они другого не видят. А вы хотите, чтобы я начал говорить их риторикой. Зачем? У нас дебилов в стране хватает. Зачем вам еще один? Если бы я говорил, что Крым российский, я был бы нечестен. А я говорю, что Крым украинский. Если бы я говорил, что Донбасс должен остаться в составе РФ или стать самостоятельным, тогда я был бы нечестен. Но я говорю, что Донбасс должен вернуться, только не как территория, а с людьми. И не как военнопленные. И не как говорит эта босота, мол, что их нужно лишить права голоса и через лагеря пропустить. Они должны вернуться с гордо поднятой головой домой. А их куда зовут? В плен. И кто зовет?
— Но вы обвиняете и в первом, и во втором не Путина, а Порошенко, правильно я понимаю?
— Я обвиняю во всех наших бедах тех, кто взял на себя ответственность за то, что в стране все будет хорошо. Что обещали на Майдане вот эти все шавки и вши, которые сидят сегодня в провластных кабинетах? Что они говорили, стоя на ковше экскаватора возле АП или Кабмина? Они говорили, что все будет хорошо, что будем в Европе. Чем это закончилось? В стране банально людям нечего есть, зарплата нищенская, пенсия — стыдно старикам в лицо смотреть. Они не заслужили этого. Они проработали по 30-40 лет, зарабатывали себе пенсию. А госслужащие? Если ты госслужащий, значит, ты — вор, негодяй, коррупционер. Езжайте в любой отдаленный харьковский район, посмотрите, как там работают люди в райгосадминистрации.
- А зачем мне туда ехать, если я вижу наши е-декларации здесь, и понимаю, что это только частичка айсберга. Я понимаю уже об этих чиновниках — мне не нужно ехать в район. И это было до Майдана и есть сейчас.
— Я вам говорю про чиновников, потому что все обзывают людей без разбора взяточниками и коррупционерами. В бытность, когда я работал, зарплата была около 2000 гривен у чиновника в районе. Приходили молодые юристы в городской, областной совет только для того, чтобы получить в трудовую книжку запись, что они работали в такой структуре. Они не собирались работать за эту зарплату. Люди зарабатывали себе на пенсию, вышли, и пришло какое-то чучело, которое в своей жизни вообще ничего не создало и рассказывает, что надо пенсии замораживать. Посмотришь жизненный путь — нигде не работал. Учился, на гранты просуществовал, пробрался в ВР на пене этой ситуации. Вот они сейчас решают судьбу.
- На суде по делу Януковича вы сказали, что при вас Виктор Янукович несколько раз по телефону говорил с Дмитрием Ярошем. О чем был разговор?
— О том, чтобы не захватывали его дом в Межигорье.
- И?
— Первый раз не захватили, второй раз что-то не сработало.
— А какие аргументы озвучивал Янукович?
— С матом или без?
- Давайте близко к тексту.
— Я так понял, что существовала какая-то договоренность, которая не выполнялась. И речь шла о том, что мужчина должен держать свое слово. Я так помню, что первый раз свое слово этот мужчина сдержал, а во второй — или не смог, или ситуация поменялась, или не захотел.
- Под какие-то гарантии? Он что-то ему обещал?
— Я не знаю. Я не спрашивал об этих вещах. Янукович приехал президентом. Он не мог даже мне виду показать, что у него что-то плохо. У него все было хорошо, у него ситуация под контролем, он все контролировал, все службы работали.
- Но вы то понимали, что все плохо?
— Я понимал это с декабря. Мы один раз собрались с коллегами — поздравляли с Новым годом главу государства. Обычная нормальная такая полупротокольная встреча. Без телекамер, без лишних людей, максимум на 45 минут. Перед встречей мы поговорили с ребятами, и я говорю, мол, кроме поздравлений надо сказать, что не совсем хорошо все идет, мы не понимаем, почему такое спокойствие, такая уверенность. Западные области говорить ничего не могли: у них земля горела под ногами, кто-то не мог говорить по другим причинам. Я вызвался. Кроме негатива, это ни к чему не привело.
- А что вы сказали ему тогда?
— Я попытался инициировать разговор о том, что не мешало бы нам уйти на новогодние праздники, понимая, что у нас будет в следующем году, в 2014-м. Потому что 2013-й заканчивался очень плохо. Я сказал, может, нам в отпуска не уходить. Он сказал, что нет, все по плану, все по графику. А если ты о чем-то переживаешь, может, это твои проблемы? К сожалению, ничем этот разговор не закончился. У него была уверенность, и мы не могли ее понять. С одной стороны, она подкупала: мы думали, что он что-то такое знает, чего мы можем не знать. Действительно, до 20 февраля, пока не начали массово погибать люди, работало все. По крайней мере на той части территории, где не захватывались государственные здания. Единственное, что было необычно, — некому было обеспечивать общественный порядок, потому что большинство ребят-милиционеров находились в Киеве, в других городах. В Харькове находились, в основном, обожженные или раненые беркутовцы, которые из больницы сами выходили и возвращались на свое место работы.
— Виталий Титыч говорит о том, что Янукович был полностью ведом Путиным в рамках этого сценария.
— Кто этот человек, на которого вы все время ссылаетесь?
- Это адвокат семей Небесной сотни. Очень известный человек и большой профессионал.
— Но я его не знаю.
- Все эти годы он занимается тем, что происходило на Майдане. Куча видео, куча свидетелей, куча свидетельств.
— Но там нет ни одного видео на Майдане, где бы участвовал Янукович.
— Он же не вышел к людям на Майдан. Кстати, он не хотел выйти?
— Я не думаю. Это тоже ошибка. Я считаю, что выходить нужно было, когда начали раскачивать ситуацию после трагедии во Врадиевке. Любое горе в семье — это трагедия, но тогда эту трагедию раскачали до таких масштабов. Нужно было дискредитировать милицию настолько, чтобы простые люди, даже аполитичные, потеряли последнюю долю уважения, чтобы милиция перестала быть для них авторитетом. Мы же помним этих активистов, которые вели людей через всю страну, мы помним эти демонстрации. Я ехал по Харькову, проезжал мимо обладминистрации и увидел очень много людей. А у меня не было заявки на митинг. Я спросил, что это, и мне сказали, что это люди собрались и требуют привлечь к ответственности всех виновных за насилие над женщиной во Врадиевке. Я остановился, вышел. Сначала был крик, там было очень много людей в кепках «Удара». Я сказал, что если это политический митинг, то я сел и поехал, но если есть претензии именно по этому делу, то давайте поговорим. Упреки были справедливые. Я им сказал, что уже такой резонанс, что виновных обязательно найдут, они никуда не уйдут. Люди говорили, что им этого мало: «Мы хотим, чтобы они сели». Люди хотели нормальной реакции, чтобы не было безнаказанности. Но политики все перекручивали — им была пофиг судьба этой женщины.
- Нестор Шуфрич говорил, что ситуация с Врадиевкой возникла в таком объеме из-за конфликта и противостояния между Левочкиным и Захарченко.
— Я не буду называть ничьих фамилий, но хочу сказать, что крыс хватает в любом обществе, в любой партии, в любой компании.
- Но вы согласны, что это свои тогда сделали тему Врадиевки?
— И свои, в том числе.
- И избиение студентов потом «Интер» показывал в первую очередь.
— Я называю избиением «они же дети». Сегодня я смотрел в социальных сетях: судья зачитывал свое решение по этому делу, и там сидели потерпевшие. Возраст потерпевших: они старше меня, а мне 48 лет. На фотографиях люди, которым за 50. Если они студенты, тогда я еще, наверное, в школе учусь. Поэтому, я считаю, что ситуация была полностью заготовкой спецслужб. Чьих? Я не знаю. То, что в ней поучаствовала часть окружения Януковича, не сомневаюсь. В этот день в Харькове — Пшонка. У нас огромное мероприятие — обсуждается годовщина вступления в силу нового Уголовно-процессуального кодекса. Пшонка, все руководители следствия, СБУ, МВД, все главы апелляционных судов, адвокаты, все областные прокуроры. Я считаю, что Виктор Павлович Пшонка не был генеральным прокурором, он был, скорее всего, вице-президентом. Не имея такой должности в стране — по влиянию он реально был вице-президентом. У него был такой авторитет и такое крепкое слово, что к нему многие прислушивались. Ни один силовик, ни Захарченко, ни любой другой в жизни бы не приняли без него решение такого уровня — разогнать Майдан. То, что он не знал, я не сомневаюсь. А не знал он, потому что он решал. Я его уговаривал остаться в Харькове, а он говорил, что дела, надо ехать. В итоге он решил уехать. Но если бы он знал хоть на секунду, он бы даже тени сомнения не испытывал насчет того, остаться ли в Харькове. Но раз он не знал, значит, и ближайшее окружение, в том числе и Янукович, не знали. Кто это сделал, думаю, со временем мы узнаем.
- Но вы знаете сегодня?
— Я могу догадываться, но говорить не хочу, потому что это будет с моей стороны нечестно. У меня нет аргументов, это мои догадки. А я не хочу быть распространителем сплетен.
- По свежей президентской социологии, места распределяются таким образом: Тимошенко, Гриценко, Ляшко, Порошенко. Из этих четверых вы бы за кого голосовали? Кто из них лучше для украинского президентства?
— Я считаю, что действующий президент, в силу различных обстоятельств, не имеет морального права идти на второй срок. Даже для самосохранения, для того, чтобы его имя осталось в истории Украины. Не так, как у Ющенко, которому говорили не идти, а он все равно пошел. Ему на второй срок идти нельзя. Я не уверен, что он сейчас к этому готов, но если рядом с ним есть верные ему люди, которые не боятся говорить ему неприятные вещи, они должны каждый день, слово за словом, вбивать ему в голову эти мысли, чтобы он пришел к этому сам. Если он придет к этому сам — это будет для него большой победой.
- Вы верите в то, что вы говорите?
— Я надеюсь. Из оставшихся, я думаю, что у последних двух, которых вы назвали, шансов победить Тимошенко нет. Если не появится кто-то такой, кто составит ей реальную конкуренцию.
- Тимошенко сможет закончить войну?
— Любой президент, который захочет иметь шансы остаться на второй срок, в первый день после инаугурации, а может и сразу после выборов будет делать все, чтобы закончить войну и вернуть своих соотечественников на свою родину. А потом начать переговоры по возвращению Крыма. В том числе, с мировым сообществом.
— Вы в ФБ написали, что как только придете к власти, на костре сожжете Вятровича и посадите в тюрьму Антона Геращенко. А какие еще из оригинальных обещаний вы можете дать людям, чтобы они за вас проголосовали?
— Я еще в ступе домой отправлю Супрун за теплыми вещами — у нас тюрьма холодная. Это шутка, но в каждой шутке есть доля правды. Я считаю, что на сегодняшний момент дело не в персоналиях. Ни Добкин, ни Гриценко, ни Тимошенко, ни даже Рейган, если бы такой человек сегодня у нас появился, в нынешних условиях формирования власти и соотношения по линии власть — общество — народ ничего бы не смог. Мы, разрушив построенное до нас, неидеальное, но работающее как система взаимодействий, не построили новое. У нас все заточено исключительно под государство. Но под государство заточено и в Америке — там так, как они предлагают другим строить власть с обществом, своим людям делать не дают. Они очень жесткие и пресекают. Но у них есть много для этого оснований. Честные суды, работающие законы. У нас есть уникальный шанс. Я считаю, что значение Украины, Киева, как столицы Украины, никогда не было верно реализовано. Начиная со средних веков, когда у нас появилась христианская вера, когда начало строиться государство, что-то пошло не так. Три раза в истории нашего государства была попытка сделать Киев вторым Иерусалимом. Сделать центр православия не в Константинополе, а именно в Киеве. Для этого даже Киев архитектурно строили так. Ведь Золотые ворота, которые у нас были, они были золотые не потому, что парадные, а потому, что они строились для пришествия Мессии. И если убрать весь хлам, который настроили, и хороший, и плохой по дороге от Золотых ворот к Софии, то там была прямая улица. Так Иерусалим построен. Мессия должен был прийти в Софию Киевскую. Даже архитектуру предки подбирали правильно. Наша главная задача — сделать так, чтобы историческое место, значение и понимание нашей истории, наших ошибок, которые мы получили на протяжении последних лет ста, наверное, самых тяжелых в Украине, чтобы они дали нам возможность построить даже на тех руинах, которые оставили наши правители, новое государство. Удобное и комфортное для людей, а самое главное — справедливое, чтобы люди не чувствовали, что они обижены государством или более богатыми людьми.
- Видела, что ФБ очень сильно затронула такая тема: когда начали изучать вашу е-декларацию, оказалось, что вы как почетный гражданин Харькова получили стипендию — 192 тыс. гривен. Если не секрет, на что вы ее потратили?
— Я не скажу. Это расходы, которые являются моим личным решением.
- Судя по декларации, вы свои деньги на депозитах в украинских банках не храните. Неужели вы украинским банкам не доверяете?
— И в западных не храню. Лично я считаю, что мне это не надо. Работаю с «ПриваБанком», и мне с ним комфортно. Если не разрушат все, что создали при Коломойском. Хороший банк.
- Вы очень активно ведете соцсети, там много фотографий с вашей семьей. Но я ни разу не видела вашу фотографию с супругой. Почему вы ее прячете?
— Есть. Было время, где нужно по статусу, я с ней приходил. Сейчас нет особого повода для радости, четыре последние года. Мы с друзьями собираемся, и такое впечатление, что четыре года вычеркнуты из жизни. Не в полном смысле, потому что я за каждый год своей жизни благодарен Господу, но, тем не менее, по сравнению с тем, что должно было быть в жизни всех людей, не только моей — радости нет.
- Вы не думали налысо побриться?
— Меня не возбуждают мужские лысые головы. Как только мне будет дискомфортно, я, может быть, приму такое решение. Пока еще борюсь за каждый волос на своей голове.
- А бороду вы брить не думали?
— Я думаю, что если я принял решение и основал партию «Христианских социалистов», то мне как-то без бороды совсем нельзя.
- Тут получается такой коктейль: с одной стороны, ваше еврейство, с другой — пролетарский социализм, а с третьей стороны — православные церковные атрибуты. Вы специально такой экзотический коктейль выбрали, чтобы хайпануть? Или для чего это было? Или вы просто не подумали над названием?
— Я похож на того человека, который мог не подумать? Или на того человека, который пытался бы хайпануть название партии? А дальше что с ней делать? Вы не представляете, сколько общего есть между христианскими ценностями и социализмом, сколько всего переплетено. Я абсолютно уверен, что эту политическую силу со мной, без меня, ждет хорошее будущее в Украине. Я надеюсь, что у нас получится все на ближайших выборах, после президентских. По крайней мере, все буду для этого делать. Клоунов, которые смеются, как сегодня, было достаточно. Только где эти клоуны, а где я? Жизнь все расставит на свои места — я иду своим путем и не обращаю внимание на лай, чваканье и другие неприятные мне звуки со стороны.
— Геннадий Кернес сказал, что он вообще не понимает, что такое ваша партия и для чего она.
— А что он вообще в партиях понимает? Он находится в «Видродженни», рейтинг которой 0,5%. Если он оттуда уйдет, и этого рейтинга не будет. Он крепкий хозяйственник, очень сильный мэр — в истории Харькова один из лучших. Если бы не трагическая ситуация, которая с ним произошла, которая отнимает у него время на лечение, Харькову было бы еще лучше. Но чище, ухоженней, приятней, комфортней города, чем Харьков, нет. Я уважаю Кличко как боксера. Но сегодня я иду по Киеву, по центру, но не по самой главной улице — там еще смет из-под борта не убрали. Все, что зимой посыпали, оно все так и осталось. Это дискомфортно: его разносит, это пыль, это некрасиво. Неухоженная столица. Не везет столице последнее время с руководителями. Я вот думаю: может, мне не идти в президенты, а пойти в мэры Киева? Но думаю, что другие регионы обидятся, поэтому пойду, все-таки, в президенты.
- Для меня обычно отношения с Богом — вещь достаточно интимная. Поэтому, когда я вижу ваши фотографии в рясе, на богослужении…
— Это не ряса — это стихарь.
- Я не понимаю, зачем вы это делаете? Или это для электората?
— Какого электората? Это праздник. Я прихожанин этой, допустим, церкви. Я это делаю всего лишь в двух местах. Это или Свято-Троицкий собор в Иерусалиме, где мы часто молимся перед схождением Благодатного огня в Страстную пятницу. Это одежда не священника — это одежда человека, который помогает священнику, например, крест нести или икону. Я не дьякон, я не рукоположен — я не заслужил этого.
- Что сейчас происходит в Украине? Вот смотрю новости — фотография Андрея Павелко, который кубок УЕФА завез в храм. Это такая модная тенденция или уже столько грехов, что без посещения храмов ходить невозможно?
— Я же не знаю отношения Андрея Павелко к церкви. Верующий он человек — не верующий. Ходит он на службу — не ходит. У меня своя жизнь. Я крещение принял в 15 лет, это мой осознанный выбор. У меня половина семьи еврейская, другая — православная.
- А папа как на это отреагировал?
— Папа, слава богу, все важные решения в жизни позволял мне принимать самому. Он мне сказал: «Хочешь — давай. Только бабушке не говори — расстроится».
- А кто вас на это решение подвиг?
— Я пришел сам.
- А кто крестные были?
— У нас традиция в семье: крестные только среди родственников.
— Что сейчас с уголовным делом, которое открыто против вас? На какой оно стадии?
— Оно на стадии завершения экспертиз, которые делает прокуратура. Причем эти экспертизы должны были быть сделаны до того, как мне предъявили подозрения. Потому что экспертизы идут исключительно об учете якобы ущерба, а его можно было сделать, только поняв, сколько стоит земля. Вот они до сих пор оценивают. Когда я узнал, что ее у них нет, я ее успел сделать за неделю. Они делают ее уже с прошлого июля. Безумная, необдуманная фраза Луценко заставила работать огромное количество следователей по мне и по другим делам. Он еще только будучи в эйфории, что он генеральный прокурор, языком своим наболтал, а людям нужно было отрабатывать то, что он наговорил. Чем закончится? Ничем, если это не будет какой-то беспредел, какой-то судья, пойманный за ухо на взятке. Мы не совершали никаких противоправных действий.
- Вы до сих пор не можете выезжать за пределы Украины?
— Могу. Я же за Благодатным огнем летал. Я сразу возвращаюсь.
- Потому что залог Новинского и Колесникова — 50 млн? Не хочется подводить друзей?
— И поэтому тоже. Но даже если бы не было залога, я бы никуда не уехал. Мне уезжать нужно было, принимать решение тогда, когда все горело вокруг.
- Когда Геннадий Кернес говорил, что детей вывозили в Россию?
— Да, мы вывезли детей и вернулись.
- А куда вы именно вывозили в России?
— Я в Белгородскую область вывез. Она близко. Взяли, сняли дом по объявлению, они там пожили какое-то время. Потом вернулись назад. Мы не готовились. Никто не собирался никуда ехать. Мы считали, что рано или поздно жизнь наладится. Мы могли не работать при должностях, могли поменять власть. При Кучме я не был никаким чиновником, но пришел Ющенко и начался кошмар. Я был доверенным лицом Януковича. А потом еще в суде у него был представителем с Леной Лукаш, с Шурмой, с Шуфричем. А в этой ситуации и Янукович не собирался никуда бежать, и мы. У меня не было запасного варианта.
- Ну как не собирался? Он реально паковал вещи задолго до того.
— Дело в том, что вы ситуацию чуть перекручиваете. Он, понимая, что Межигорье находится в Киеве, в самом центре противостояния, и может сгореть, он мог забрать то, что больше всего ему дорого, то, что он может вывезти. А если бы у него был дом в Харькове, то там не могло сгореть. У нас не было предпосылок таких.
- Ваше имущество сегодня?
— Арестовано.
- А что именно арестовано?
— Все.
- А вы можете там жить?
— Могу. Оно арестовано в том плане, что я не могу его отчуждать или дарить. А содержу его я.
- Геннадий Кернес до сих пор ваш лучший друг?
— Наверное, такие вещи нужно говорить, когда два человека сидят рядом. Отношения у нас сохранились. Общаемся мы сейчас очень редко. Но это не потому, что мы поругались, у нас так жизнь складывается. Он руководит огромным мегаполисом, я занимаюсь политикой. Он поддерживает президента, а я президента этого пытаюсь всеми своими силами и возможностями победить.
- Но вы понимаете, что на любых ближайших выборах зона Харькова, где Кернес будет поддерживать президента и его президентскую силу, для вас станет полигоном для войны?
— Ну и что? Никакого полигона не будет. Кернес поддерживал Порошенко в 2014-м году. И что? Я в Харькове набрал под 30 тыс. голосов. Единственные округа, где Порошенко проиграл по всей Украине, это в Харьковской области.
— По каким вопросам у вас сейчас есть недопонимание друг с другом?
— Ни по каким. Он — мэр. Он, так или иначе, должен работать с правительством, с министрами. Он не может, как я, сказать, что Розенко — идиот, который непонятно как оказался на должности вице-премьер-министра по социальным вопросам. А я могу, и если я это буду говорить, а он будет стоять рядом, то ему будет дискомфортно общаться с тем же самым Розенко. Хотя он, может быть, по каким-то вопросам думает точно так же, как я.
- Почему именно сейчас вы решили переехать из Харькова в Киев?
— Если заниматься вопросами уже не региональными, а общегосударственными, то нужно безвыездно находиться в Киеве, в плане выходных. Потому что в выходные тоже проходят встречи. Сейчас я пока еще в процессе переезда — какое-то время мне приходится проводить в Харькове.
- Но Киев уже для вас родной город или нет?
— Для меня на всю жизнь родным останется один город, где я родился, — это город Харьков. Киев для меня может быть новым местом жительства.
- Вас так мэром Киева не выберут.
— Почему? Черновецкого же выбрали. Он такой же харьковчанин, как и я.
- Спасибо за интервью.