На востоке Украины до сих пор продолжается военный конфликт с пророссийскими сепаратистами так называемой Донецкой народной республики. 11 тысяч погибших, 2 миллиона эвакуированных, страшная повседневная жизнь 4 миллионов мирных граждан, до сих пор остающихся на этих территориях.
О чем идет речь
В феврале 2014 года на Украине произошла «Революция на Майдане», когда проевропейски настроенные демонстранты (к которым впоследствии присоединились некоторые крайне правые объединения) выступили против занимавшего на тот момент президентский пост Виктора Януковича. После его свержения началось военное восстание украинских сепаратистских группировок, связанных с Россией, которая вскоре после этого аннексировала Крым при помощи танков и непризнанного референдума. С тех пор на границе между Россией и Украиной продолжается война, главным образом, в Донбасском регионе.
Авдеевка (восток Украины). Они не сомкнули глаз даже сегодня ночью, солдаты, защищающие аванпост украинской армии. Слишком много было гранат, падавших слишком близко к их траншее, вырытой в поле, где когда-то росли подсолнухи. «Ад начинается, как только садится солнце, потому что с наступлением темноты камеры наблюдателей из ОБСЕ не могут зафиксировать, откуда были нанесены удары», — говорит Юрий, небритый, с опухшими после сна глазами, нервно разбирая и заново собирая свой старый калашников.
От его поста, защищенного только советским пулеметом, меньше километра до вражеских позиций самопровозглашенной Донецкой народной республики. «Но в случае наземного удара сепаратистов и их российских сторонников мы всегда можем воспользоваться вот этим, — добавляет Юрий, указывая на полдюжины ручных гранат, разложенных на самом виду рядом с вазочкой варенья и кастрюлей, в которой кипятят воду для чая.
Да, на Донбассе до сих пор ведутся жестокие бои, несмотря на мирные соглашения, подписанные 11 февраля 2015 года в Минске президентами Владимиром Путиным и Петром Порошенко вместе с Ангелой Меркель (Angela Merkel) и Франсуа Олландом (Francois Hollande). Тогда четыре лидера оговорили дорожную карту, чтобы положить конец конфликту, разгоревшемуся в мае четыре года назад в этом промышленном районе востока Украины. В результате этого конфликта погибли уже 11 тысяч человек, и люди продолжают гибнуть. Каждый день.
«Из Донецка нас обстреливает тяжелая артиллерия, в том числе 153-миллиметровые пушки, и плевать они хотели на соглашения. На прошлой неделе из-за ракетного удара был обезглавлен наш солдат, а два дня назад от осколка гранаты погибла 15-летняя девочка в соседней деревне Авдеевке, — рассказывает полковник Иосиф Венскович, сопровождающий меня в первых рядах украинского фронта, единственного, куда можно попасть, потому что визу в регион, оккупированный сепаратистами, получить почти невозможно. «В одном только мае на нашу территорию бросили 1500 гаубичных снарядов неразрешенного калибра, поэтому нашим военным пришлось выкапывать все более глубокие убежища».
В этой позиционной войне, где никто не осмеливается более завоевывать ни сантиметра территории, воюющие продолжают, несмотря ни на что, стрелять друг в друга, а потом обмениваются взаимными обвинениями в нарушении Минских соглашений (однако, как отмечают внимательные наблюдатели из ОБСЕ, сепаратисты делают это намного чаще). Теперь бои — это наказание для почти четырех миллионов мирных граждан, продолжающих жить недалеко от фронта, растянувшегося более, чем на 400 километров.
Как сообщается в докладе ЮНИСЕФ 2017 года, только на украинской стороне 55 тысяч детей проживают на расстоянии меньше 15 километров от границы в поселениях, которые оказываются под бомбардировками, по меньшей мере, дважды в неделю. Как, например, в Авдеевке, которая находится от этой траншеи всего в десяти минутах езды на машине по дороге, где ракеты оставили глубокие рытвины. В городе трубы доменных печей до сих пор дымятся, несмотря на то, что внушительные жилые дома, оставшиеся от когда-то реального социализма, утыканы гаубицами и пушками.
В Авдеевке осталось более половины жителей. «Почему я не уезжаю? Потому что здесь мой дом, и никакого другого дома у меня нет», — говорит Оливия, 43-летняя медсестра единственного до сих пор работающего медицинского учреждения. Женщина говорит, что она уже привыкла к ночному грохоту бомб. А ее шестилетняя дочь Лирия — нет. «Когда в доме начинают дрожать стекла, она просыпается, начинает бегать по коридору и кричать от страха. Тогда я беру ее на руки и несу к себе в постель, и там она через несколько минут снова засыпает».
В том же самом здании я знакомлюсь с 80-летней бездетной вдовой Марией, которая жалуется, что уже три зимы подряд не может как следует согреться, потому что бомба разбила в ее доме два окна, и нет никого, кто бы мог их починить. «Меня мало интересует, кто выиграет в этой войне, главное — чтобы она как можно скорее закончилась», — говорит пожилая женщина.
Как объяснял Юрий, нужно ждать наступления ночи, чтобы понять, с каким ожесточением до сих пор ведутся бои на Донбассе. И ровно в девять часов вечера начинают падать большие гранаты, летящие со стороны врага. Когда они взрываются, земля дрожит, а взрывная волна больно бьет по барабанным перепонкам. Вскоре после этого со стороны украинской армии, в нескольких километрах отсюда, начинается контрудар. «Мы отвечаем на огонь, чтобы защитить наши позиции и не позволить взять верх Кремлю, который продолжает поставлять сепаратистам тяжелое вооружение и оккупировать военными средствами регион чужого государства, не допуская на его территорию международных наблюдателей», — объясняет мне полковник в перерыве между канонадами.
«Эта рутинная война невероятно дорого обходится Украине, потому стоит нам 20% ВВП. И потому, что, помимо многих погибших, более 20 тысяч человек были ранены, а два миллиона — эвакуированы». Эти цифры можно предъявить тем, кто утверждает, что СССР распался без капли крови: четверть века спустя после того неминуемого 1991 года, как только была закончена революция на Майдане, благодаря которой в 2014 году украинцы свергли пророссийского президента Януковича, Москва сначала аннексировала Крым, а потом дала оружие сепаратистам Донбасса, спровоцировав войну, которой до сих пор никто не видит ни конца ни края.
«Крым не проигран, немного терпения, и мы его отвоюем».
— Генерал Анатолий Петренко, Вы занимаете пост заместителя министра обороны Украины по вопросам европейской интеграции. Каковы Ваши прогнозы относительно конфликта, заливающего кровью Донбасс?
— В этом регионе на кону стоит борьба за суверенитет и целостность нашей страны. С 2014 года Россия забрала у нас территорию, равную 42 тысячам квадратных километров, 25 тысяч в Крыму и 17 тысяч на Донбассе. Это имело для нас тяжелейшие последствия, прежде всего, из-за гибели нашего народа, а также очень негативно сказалось на национальной экономике. Достаточно сказать, что 30% нашей тяжелой промышленности стоит без движения уже четыре года, потому что большая часть заводов находится именно на востоке Украины.
— Каковы ваши требования?
— Мы хотели бы добиться развертывания миротворческих сил в регионе, разумеется, состоящих не из российских военных, в отличие от того, чего добивается Москва. Было бы, в самом деле, любопытно, чтобы мир устанавливали те же люди, что ведут военные действия. Далее мы бы хотели добиться соблюдения Минских соглашений, а именно: прекращения огня, выдворения с Донбасса всех военизированных группировок Москвы, вывода тяжелого вооружения и немедленного освобождения военнопленных. Только так можно начинать думать о деэскалации. В остальном, как вообще можно думать о проведении выборов, когда в среднем умирает по одному человеку в день, а на украинской территории находится еще 500 российских танков?
— Вы считаете, что войска ООН принесут безопасность и стабильность?
— Да, если они будут располагаться по всей стране. Даже вдоль 410 километров границы территорий, оказавшихся во власти сепаратистов и находящихся сегодня под контролем русских. Это граница, через которую Москва продолжает доставлять вооружение своим протеже.
— Каковы будут ваши следующие шаги?
— Мы считаем, что для разрешения этой ситуации можно действовать только политическим и дипломатическим путем. Поэтому в поисках решения мы продолжаем сотрудничать с западными демократиями, в том числе потому, что мы убеждены, что Донбасс — первый европейский фронт против агрессии Москвы. Мы решили также обратиться в Международный трибунал, чтобы заявить о военных преступлениях, совершенных в Крыму и на Донбассе.
— Какие последствия, на Ваш взгляд, ожидаются от желания пойти навстречу Москве, о котором заявило новое итальянское правительство?
— Насколько я знаю, Италия является членом НАТО и одной из стран-основательниц Европейского союза. Я считаю, таким образом, что она продолжит соблюдать свои моральные обязательства в отношении этих институтов. Деньги играют важную роль, и я убежден, что в отсутствие антироссийских санкций российский рынок был бы только счастлив возможности закупать итальянскую продукцию. Но именно благодаря этим санкциям Москва не смогла в последние несколько лет заниматься развитием новых военных технологий и более сложного вооружения. Я не хочу вмешиваться в вашу национальную политику, но демократия состоит из ценностей, которыми нельзя поступаться.
— Крым проигран навсегда?
— Нет, потому что этот регион необходим Украине: Крым — наша земля, наш народ, наш экономический потенциал. Если до аннексии Россией он был местом встречи разных народов, от русского до польского, белорусского и украинского, то сегодня он превратился в большую российскую военную базу. Немного терпения, и мы его отвоюем.
— В последние четыре года Вы когда-нибудь боялись, что российские войска могут дойти до самого Киева?
— Ни единого дня, но я всегда осознавал российскую угрозу. Даже если в Москве продолжают лицемерно говорить об «украинских братьях», каждый день они убивают наших солдат и наш народ. Поэтому мы были вынуждены увеличить наш оборонный бюджет, который сегодня составляет 5% нашего ВВП. Украина окружена 250 тысячами российских солдат, 1500 танков, 2000 батарей тяжелой артиллерии и 200 военных кораблей. Но мы не одни. И мы продолжим уверенно и достойно защищать себя.