В период после холодной войны государства в поисках «нового миропорядка» вступили в две масштабные борьбы. Одна из них идет за «выживание», другая — за то, чтобы суметь стать активным участником этого нового периода, то есть стать центром силы.
В то время как для одних государств эта схватка превращается только в вопрос выживания, и часть из них проигрывает, для других — она проявляется в поисках статуса региональной или глобальной силы. Поэтому, например, весьма важно, что в то время как США говорят «однополярный мир», в ответ на это звучат выпады в пользу «многополярности», обусловленные главным образом некоторыми опасениями России и, следовательно, инициируемые ею.
Таким образом, здесь «многополярность» по сути можно воспринимать как панацею для тотальной борьбы за выживание, которая ведется против США в глобальном масштабе. Иными словами, политикой «многополярности» государства могут дать ответ на гегемонию США и, следовательно, происходящую отсюда общую угрозу их национальной безопасности, к тому же, продемонстрировав коллективную позицию.
С этим связана причина, по которой многополярность пользуется таким спросом. Если в этом контексте внимательно посмотреть на процессы формирования Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в период с 1996 по 2001 годы и дальнейшего развития организации, станет более понятно, что я хочу сказать.
В процессе строительства нового пока не названного миропорядка весьма интересно выглядит положение некоторых государств, прежде всего Турции. Эти государства, которые возвращаются к своим историческим кодам, как уже было сказано выше, вместе ведут одновременно две борьбы: за выживание и становление региональной-глобальной силой.
Таким образом, для государств, переживающих процесс возвращения к своим историческим кодам, весьма важно уметь проводить политику в соответствии с духом времени, своими реалиями, ценностями и поисками исторической миссии.
Так, те, кто вступил в процесс изменений / трансформаций под стать этому новому периоду, а именно — те, кто смог восстановить свои государства, испытывают воздействие этой угрозы в наименьшей степени. А те, кто не сделал (не смог сделать) это, — проигрывают…
Достаточно обратить внимание на события периода после холодной войны. Сегодня на земном шаре нет такого государства, как Югославия. Более того, страны сталкиваются с угрозой «югославизации» по ее примеру. Мы не ошибемся, если скажем, что путь к «балканизации» регионов лежит через «югославизацию». В связи с этим проект «Большой Ближний Восток», который в наши дни угрожает в том числе Турции и в настоящее время проводится в жизнь, можно расценивать как проект «югославизации».
Россия — государство, которое одновременно с Югославией столкнулось с такой же угрозой. С этой точки зрения весьма важно, как Россия, которая косвенно, под влиянием идей Бжезинского, подверглась этой угрозе, ответила на нее, какие методы, риторику и инструменты она использовала на этом этапе. И особенно с точки зрения двух наших государств, которые разделяют один регион и имеют общую историю.
Союз ближнего зарубежья…
Так, турецкая внешняя политика нового периода прежде всего обращает на себя внимание своим российским измерением. Весьма важное место в ней занимает «процесс нормализации», который был назван «совместным планом действий в Евразии» 16 ноября 2001 года, саботирован 24 ноября 2015 года и пересмотрен 27 июня 2016 года.
Обороты, которые в период после 27 июня 2016 года набирает сотрудничество России и Турции по оси Сирии / Ближнего Востока, и его приближение к уровню стратегического партнерства, всерьез беспокоит западный мир, и прежде всего США — НАТО. Более того, этот процесс, который становится все более символичным на фоне решений по астанинскому процессу, С-400 и атомной энергетике, уже образует один из важных поводов для нарастания угрозы в отношении Турции.
Если общее представление об угрозе, существующее в отношениях России и Турции, каждая из которых находится в положении «другого» для Запада, превратится в «союз ближнего зарубежья», то, конечно, для США это будет равносильно самому страшному кошмару. США понимают, что этот процесс не ограничится С-400. Поэтому они мобилизовали самые разные методы воздействия на Турцию.
Например, в то время как президент Дональд Трамп показывает Турции «пряник» в последнее время, заместитель госсекретаря Уэсс Митчелл (Wess Mitchell) — размахивает «кнутом». Например, недавно Митчелл пригрозил, что Анкара столкнется с санкциями Вашингтона, в случае если претворит в жизнь соглашение о покупке систем противовоздушной обороны С-400 у России.
Следовательно, Россия занимает здесь весьма важное место. Конечно, важной Россию делают не только системы вооружения, которыми она обладает. Важен опыт, пережитый Россией в период после холодной войны. И, очевидно, этот опыт в значительной мере повлиял и на Турцию.
Продолжение здесь.