В связи с российско-американским планом по возвращению 1,7 миллиона сирийских беженцев в свои дома возникает один вопрос: началось ли сирийское урегулирование? Обычно возвращение беженцев в свои дома по всему миру предвещает окончание войны. В случае с Сирией возвращение 1,7 миллиона беженцев — это большой прорыв в политическом урегулировании. Это означает, что за исключением боевых действий в Дейр-эз-Зоре, Идлибе и на сирийском юге (несмотря на различия в их интенсивности) остальные районы страны практически «безопасны», согласно представлениям России и Соединённых Штатов.
На самом деле не может идти речи ни о каком политическом урегулировании, несмотря на начало разработки маршрутов для возвращения беженцев в страну. До политического урегулирования ещё очень далеко, по крайней мере, об этом свидетельствует нынешняя атмосфера. Завершение конфликта не состоится ни в казахстанской Астане, ни в российском Сочи. Разумеется, урегулирование состоится в швейцарской Женеве. Русские прагматичны. Они хотят возвращения сирийцев и политического решения на условиях, которые бы защитили соглашения, подписанные ими с сирийским режимом, а также их устные договорённости с европейцами и американцами. Это может растянуть политические переговоры на долгие годы, но не отменяет необходимость выполнения трёх задач: прекращения огня, возвращения беженцев и восстановления страны. Их выполнение зависит от России и согласования с Соединенными Штатами, как продемонстрировал саммит в Хельсинки, прошедший в понедельник между президентами США Дональдом Трампом и России Владимиром Путиным.
Важнейшим пунктом в российско-американском плане по возвращению сирийских беженцев является то, что он не подразумевает участие Турции или Ирана. При этом следует учитывать, что на территории Турции находятся около 3,5 миллионов сирийцев, в то время как Иран напрямую участвует в сирийском конфликте благодаря своим вооруженным группировкам и отрядам. Это означает, что российско-американское партнерство в решении вопроса о беженцах ближе к понятию сотрудничества и предшествует совместному участию в политическом урегулировании. Две страны хотят исключить региональных игроков из участия в решении этого вопроса, вместо того чтобы им его навязывать, принимая роль этих игроков как данность. Конечно, русские хотят, чтобы Башар Асад остался у власти, и, похоже, что американцы хотят того же. Когда Путин передал мяч Трампу, сказав, что он теперь на его стороне, имелось в виду то, что Трамп не будет выступать против сохранения Асада у власти, хотя ранее, до ударов по Сирии в апреле этого года, американский президент назвал его животным. Трамп — бизнесмен, который воспринимает навязанные решения как факт, если не навязывает их сам.
Теперь осталось реализовать план по возвращению в страну сирийских беженцев. Чем раньше он будет реализован, тем быстрее будет достигнуто политическое решение и тем скорее начнётся процесс реконструкции в Сирии. Трамп хочет скорейшего решения, чтобы объявить себя победителем в сирийском конфликте, в отличие от Путина, которому все равно, когда будет завершено сирийское урегулирование. Он оставил этот вопрос американцам. Трамп намеревается действовать быстро, чтобы сосредоточиться сугубо на роли Ирана на Ближнем Востоке. Трамп считает, что его участие в сирийском урегулировании совместно с Россией — это победа над Ираном и исключение его из участия в сирийском решении, с одной стороны, и дистанцирование его от южной территории Сирии, граничащей с оккупированной Палестиной — с другой. Как и сейчас Трамп будет действовать, исходя из того, какой путь будет в большей степени способствовать изоляции Ирана. Как отреагирует на это Иран? На данный момент это самый важный вопрос на фоне его отступления в некоторых сирийских районах.