Грузию от Южной Осетии отделяет одна из самых странных границ (хотя формально границей она не является), проходящая вдоль реки Ксани и регулярно чудесным образом (стараниями россиян) меняющая свое местоположение. Ровно десять лет назад в ночь с 7 на 8 августа 2008 года вспыхнула короткая российско-грузинская война. Как выглядят перспективы грузинского государства сегодня?
Это сложная тема, как и все на Кавказе. Мы стоим на холме, под которым течет река и проходит дорога, ведущая из Бакакуреби в Ахалгори. На ней находится сначала пост грузинской полиции, а дальше, в Южной Осетии, — российских пограничников. Меня пригласили в наблюдательный пункт Миссии наблюдателей ЕС, созданной на основе мирного соглашения 2008 года, завершившего российско-грузинскую войну. Наблюдатели носят обычную гражданскую одежду, оружия у них нет, а единственное, что их выделяет — это голубые жилеты с логотипом МНЕС (Миссия наблюдателей Евросоюза в Грузии — прим. ред.). Меня сразу предупреждают: никаких цитат, только общие фразы, чтобы не вызывать недовольство россиян и осетин. За официальными комментариями меня направили к пресс-секретарю миссии Дезу Дойлу (Des Doyle) — полицейскому из Ирландии. «Здесь есть люди почти из всех стран ЕС, это бывшие или действующие полицейские, военные, а также гражданские», — объясняет Дойл.
На холме, с которого мы осматриваем окрестности, у участников миссии есть подзорная труба и фотоаппарат с телеобъективом. Единственное, что они могут, это наблюдать. «У нас ограниченный мандат», — подчеркивают они и показывают на холмы, по которым проходит установленная в 2008 году линия разграничения, спускающаяся далее к реке Ксани. «В этом плане возникают проблемы. Когда подписывался план мирного урегулирования конфликта, линия разграничения проходила по реке, а сейчас она сдвинулась метров на 100 вглубь грузинской территории: россияне постоянно находят в архивах какие-то старые карты, указывающие на исторические границы Южной Осетии», — объясняют участники европейской миссии. Случается, что в результате граница разрезает некоторые хозяйства пополам. «Вот, посмотрите. Здание сейчас находится на грузинской стороне, а сад — уже на российской», — показывают мне.
Грузия под увеличительным стеклом
В этой долине, как под увеличительным стеклом, видны все проблемы Грузии и ее бунтующих с 1990-х годов республик — Абхазии и Южной Осетии. До российско-грузинской войны здесь, несмотря на существование искусственной границы, которую охраняли российские миротворческие силы, ходили маршрутки и шла активная торговля. Однако когда президент Михаил Саакашвили позволил себя спровоцировать и отдал приказ начать обстрел Цхинвали, а потом занять этот город, в конфликт вмешалась Россия, началась длившаяся несколько дней война и все изменилось.
Конфликт, вспыхнувший в ночь с 7 на 8 августа, завершило мирное соглашение, выработанное при участии президента Франции Николя Саркози (Париж председательствовал в тот момент в ЕС), но Абхазия и Южная Осетия провозгласили независимость. Ее не признала практически ни одна страна, однако, мятежные республики, пользуясь поддержкой Москвы, решили окончательно порвать с Грузией.
«Контакты с Абхазией, в том числе торговые, сохраняются, а с Южной Осетией ситуация выглядит иначе. Она превратилась в российскую крепость с закрытыми для грузин границами, — подчеркивают европейские наблюдатели. — В той стороне в 2011 году появилась огромная база российских пограничных войск и ФСБ, там размещается 500-800 человек. В 15 километрах от нее, за горами, находится база российской армии. Время от времени россияне демонстрируют свою силу: проводят учения с тяжелой техникой и танками», — рассказывают участники МНЕС. Южная Осетия занимает стратегическое положение: демаркационная линия проходит на расстоянии всего в несколько километров от автострады, ведущей из Тбилиси в порт Поти на Черном море. Достаточно завести моторы танков и можно в один момент перерезать главную транспортную артерию в стране.
Долина реки Ксани — особое место. У многих людей, которые после войны бежали из Осетии в Грузию, остались дома, например, в Ахалгори. Осетинские спецслужбы только в одном этом районе выдали около 5 тысяч специальных разрешений, позволяющих пересекать границу. Так что люди продолжают ездить: кто-то в отпуск, кто-то торговать овощами и фруктами. Жизнь здесь тяжелая, так что каждый проданный ящик помидоров — это хорошее подспорье.
«Местные жители стараются получить осетинские документы, с ними они могут надеяться, что по ту сторону границы их никто не тронет. Каждый день ее пересекает примерно 400 человек. Грузины проверяют документы и автомобили, но пропускают всех, ведь официально Южная Осетия — это грузинская территория, а россияне на своем пропускном пункте могут и развернуть», — отмечают наблюдатели.
«К счастью, такие инциденты случаются редко. Мы, скорее, занимаемся случаями, когда кто-то слишком много выпил и случайно пересек линию разграничения, или у кого-то заблудилась корова, и он отправился ее искать, а потом его задержали. За такое правонарушение полагается штраф в 2 тысячи рублей, но чтобы его заплатить, нужно иметь знакомых на той стороне», — объясняют участники МНЕС.
Раз в месяц созывается «круглый стол», в котором принимают участие представители спецслужб Грузии, Южной Осетии и россияне. Они обсуждают проблемы, возникающие на линии разграничения и пути их решения. «Кроме того, работает круглосуточная телефонная линия. Когда что-то происходит, мы звоним людям на другой стороне, а они нам. Это не только истории с задержанием местных жителей, но и, например, такие ситуации, когда российские пограничники стреляют в воздух по поводу каких-то событий. Мы выясняем, что происходит. Таких разговоров в год бывает до 700», — добавляют европейские наблюдатели.
Грузия на пути в ЕС
«Миссия наблюдателей — это та европейская помощь, которую проще всего заметить», — говорят грузины, работающие в тбилисском представительстве ЕС. В грузинском обществе преобладают проевропейские настроения: примерно 80% жителей Грузии поддерживают идею вступления их страны в Евросоюз, против высказываются лишь 12% респондентов. Первый шаг уже сделан: в июле 2016 года в действие вступило соглашение об ассоциации, а с марта 2017 года грузины начали ездить в Европу без виз. Кроме того, Евросоюз оказывает Грузии финансовую помощь: в год на каждого жителя страны приходится 30 евро, это один из самых высоких показателей для всех стран, не входящих в состав европейского сообщества. Средства поступают в школы, идут на развитие сельскохозяйственных кооперативов, позволяют развивать такие фирмы, как «Фешн хаус матириа», которая стала крупнейшим производителем форменной одежды для армии и разных силовых ведомств.
Всего этого удалось достичь несмотря на появившиеся в 2012 году опасения, что Тбилиси решит развернуться в сторону Москвы, поскольку Саакашвили и его «Единое национальное движение» лишились власти. Победу на выборах тогда одержала «Грузинская мечта» миллиардера Бидзины Иванишвили, который занимается бизнесом в том числе в России. Иванишвили и его окружение колебались, но в итоге не отказались от проевропейского курса, хотя и старались одновременно наладить отношения с Кремлем.
«Грузия — лидер среди стран, претендующих на членство в ЕС, и я надеюсь, что мы скоро присоединимся к европейскому сообществу, — говорил президент Георгий Маргвелашвили (доктор философских наук и, конечно, человек Иванишвили). — Я не понимаю, как некоторые страны могут не видеть плюсы, связанные с Европейским союзом. Это самый удачный проект в истории континента, он принес Европе мир и достаток». Реагируя на замечания, что в Евросоюзе сейчас не хотят дальнейшего расширения, он на минуту задумался и признал: «Да, конечно, не все зависит в этом вопросе от Грузии».
Часть Европы или российская периферия
Его стране придется решить ряд внутренних проблем. Основные — это коррупция и неработоспособность судебной системы, часто обслуживающей интересы политиков, а также высокий уровень безработицы (около 11%) и низкий уровень доходов населения (средняя зарплата до вычета налогов составляет примерно 280 евро).
Чхиквадзе отмечает, что противники сближения Грузии с ЕС — это чаще всего люди, которые поддались влиянию кремлевской пропаганды. Они смотрят российские телеканалы или читают российские информационные порталы. «Пророссийские настроения свойственны в основном представителям национальных меньшинств — армянам, азербайджанцам, а также жителям сельской местности. Мы пытаемся активизировать локальных лидеров, объясняем им, что ЕС — это не „гейропа" (одно из излюбленных выражений российской пропаганды, проводящей мысль, что в первую очередь Евросоюз занимается продвижением прав сексуальных меньшинств, — прим. „Газета выборча"), — говорит Чхиквадзе. — Мы отправляем наших учителей на стажировки в страны Балтии, которые тоже входили в состав СССР, а теперь стали частью еврозоны. Эти государства тоже ощущают исходящую от России угрозу».