Джим Ван Сикл (Jim VanSickle) поступил в первый класс Центральной христианской средней школы Брэдфорда осенью 1979 года. Там он узнал, что у него будет новый учитель английского языка — молодой священник по имени Дэвид Поулсон (David Poulson), который недавно был посвящен в духовный сан католической церкви.
В жизни 16-летнего подростка это был неспокойный период. Его бабушка умерла, а отец заболел и не мог работать. «Я был растерянным мальчишкой», — сказал он в интервью.
В том учителе, который был на 10 лет старше его, он нашел наставника. Поулсон благословил его, сделав капитаном шахматной команды, которая ездила из их города в северной Пенсильвании через границу в Нью-Йорк на соревнования. И после объявления шаха и мата они весело проводили время за ужином.
Джим отдает должное священнику — тот поддержал его, помог ему окончить среднюю школу и поступить в колледж. «Он перевернул мою жизнь, — говорит Джим. — Он был моим духовным наставником. Он был моим другом».
Но Джим, которому сейчас 55 лет, винит Поулсона в том, что тот сломал ему жизнь, оставив в ней пустоту — «пустоту, которая никогда не будет заполнена». Он говорит, что священник подвергал его физическому и эмоциональному насилию, «обхаживая» его, пользуясь тем, насколько сильна была связь между ними. «Я рассказывал ему о себе то, чего не знал ни один другой человек», — утверждает Джим.
Поулсон является одним из 300 с лишним римско-католических священников в Пенсильвании, фигурирующих в опубликованном во вторник докладе коллегии присяжных, которая обвиняет церковных лидеров в сокрытии повсеместного сексуального насилия над детьми на протяжении 70 лет. В ходе самого масштабного в США расследования властями сексуальных преступлений духовенства коллегия присяжных смогла выявить более тысячи жертв, сообщив, что, число таких жертв, вероятно, в разы больше.
Доклад является показателем ужасающего физического и психологического насилия. В нем подробно говорится о том, как один священник якобы надругался над пятью сестрами из одной семьи; о том, как другой признался в изнасиловании 15 мальчиков в возрасте семи лет; о том, как одну из жертв связывали и избивали кожаными ремнями; и о том, как одна из жертв умерла от передозировки обезболивающих средств, принятых из-за травмы спины, нанесенной во время особо жестоких насильственных действий. Большинство жертв, по мнению суда, никогда не смогут возбудить дела против своих предполагаемых насильников из-за срока исковой давности, поскольку по закону штата жертвы сексуального насилия над детьми могут подавать гражданские иски и предъявлять уголовные обвинения до достижения ими соответственно 30 летнего и 50-летнего возраста.
Джим Ван Сикл, который работает в Питтсбурге тренером и дает психологические консультации, теперь слишком стар, чтобы принять участие в деле. Но он выступил перед следственным жюри со свидетельскими показаниями о насильственных действиях со стороны Поулсона и сейчас призывает других высказаться откровенно и выступить за внесение изменений в закон штата о сроке исковой давности, чтобы можно было добиться справедливости.
Он назвал публикацию доклада коллегии присяжных «победой» в «еще только начинающейся войне» против католической иерархии. Он собирается воспользоваться списком священников, упомянутых в докладе, чтобы найти их предполагаемых жертв и заставить епископов нести ответственность. Его цель — не дать утихнуть скандалу, который разразился в 2002 году в связи с разоблачениями в Бостоне (и с тех пор прокатился от Австралии до Гуама, Ирландии, Гондураса и обратно до США в связи с недавней отставкой вашингтонского кардинала, архиепископа Теодора Маккэррика [Theodore McCarrick]).
Но по признанию Джима, в отношении своего предполагаемого насильника, он по-прежнему в замешательстве. По его словам, он до сих пор испытывает к Поулсону теплые чувства, потому, что те ненадлежащие действия, которые тот совершал по отношению к нему, были, как он считает, очень «впечатляющими» и возымели свое действие.
«Он стал для меня тем человеком, кому можно доверять, и поэтому все это меня очень смущает и сбивает с толку, — говорит Джим. — Когда люди видят его в кандалах и оранжевой робе, они меня спрашивают: „Почему ты не испытываешь к нему ненависти? Почему ты не хочешь заставить его страдать?″. Что тут скажешь, я, конечно же, хочу. Но в то же время меня раздирают противоречивые чувства. Не так уж и сложно любить того человека, каким он был до того, как сделал то, что сделал».
Постепенно ужины школьных шахматных команд стали проходить один на один. Джим вспоминает, как Поулсон возил его в кино и держал руку на его колене, когда они сидели в машине. У себя в доме священник обычно пытался щекотать его, и Джим всегда вырывался. Но он все равно был предан своему учителю. «Я смотрел на парня — ведь он священник. Я ему доверял», — говорит Джим.
Вскоре, говорит он, священник стал использовать в их отношениях алкоголь. Он брал Джима в длительные поездки, прихватив упаковку пива. Вместо щекотания теперь была борьба, вспоминает Джим. Это происходило в доме священника или перед алтарем и между скамьями в церкви, где его учитель набрасывался на него и пытался щупать.
«Ему постоянно хотелось физического контакта», — говорит он.
Священник приказал Джиму бросить свою подругу, сказав подростку, что она «противная». Если он не подчинялся, рассказывает Джим, Поулсон становился замкнутым, «изображая, что он на меня обижен, ревнует меня, и я искал, добивался этих отношений, что лишь усиливало это обхаживание, эти домогательства».
Незадолго до того, как Джим окончил школу, пара отправилась в Огайо в святилище Фатимской Божьей Матери. В обшарпанном отеле, утверждает Джим Ван Сикл, «он набрасывается на меня, и через его одежду я чувствую, что он возбужден». Когда Джим оттолкнул своего учителя, Поулсон пошел в ванную и переоделся в пижаму. Когда он снова появился, говорит Джим, «я увидел выглядывавший из-под его одежды возбужденный член».
«И тогда он напал на меня, и я впервые почувствовал ужас и страх от того, что у него, как мне показалось, было восемь или девять рук против моих двух, которыми я пытался отбиться от него», — рассказывает он.
Ван Сиклу удалось вырваться, и с этого момента, по его словам, он больше ничего не помнил. Он помнит лишь то, как они ехали в машине домой. «Мы ехали семь часов и не разговаривали, он только остановился, чтобы купить упаковку пива, и передал ее мне, — вспоминает он. — Он так и не извинился, и мы никогда это не обсуждали».
Джим уехал на учебу в Бенедиктинский колледж недалеко от Питтсбурга, а Поулсон переехал в Католический университет в Эри, штат Пенсильвания. «Мне казалось, что он, наверное, все понял», — говорит Джим. Но священник начал без предупреждения навещать своего бывшего ученика, предлагая ему деньги, и однажды купил ему машину. Когда он появился в последний раз, он привез с собой другого ученика — «свою новую игрушку», предположил Ван Сикл.
«Из-за того, что я не сохранил с ним отношения, я, если честно, ревновал и злился, — говорит он. Но я прогнал его и заставил его уйти. И до предварительного слушания в этом году я больше его не видел».
О случившемся Джим Ван Сикл рассказал отцу лишь через год, а матери — через 10 лет. Вообще-то, он в основном хранил молчание, поскольку Поулсон переезжал из прихода в приход по всей Пенсильвании и со временем вернулся в Эри.
В феврале мать Ван Сикла прочитала в церковном вестнике, что Полусона обвинили в сексуальном насилии над детьми. Целую неделю Джим Ван Сикл был в смятении, терзаясь сомнениями и размышляя, как ему быть.
«Я решил, что если я не расскажу об этом, я не смогу с этим жить», — говорит он.
По его словам, в итоге он подробно рассказал о своей травме в «Фейсбуке», который он с тех пор использует как площадку для связи с теми, кто стал жертвой сексуального насилия со стороны священнослужителей во всех 50 штатах и 11 странах. Джим говорит, что общение с другими жертвами помогло ему понять, почему он живет, испытывая тревогу, боль и возмущения.
«Причиной является эмоциональная травма. И потеря тех отношений, которые все еще преследуют меня, и во власти которых я в некоторых ситуациях все еще нахожусь», — говорит он.
На протяжении многих лет его не отпускало чувство страха, что его 33-летняя жена уйдет от него. Когда четыре года назад Джим Ван Сикл начал курс психотерапии, он узнал, что у него «пограничное расстройство личности». «Я испытывал только два настоящих чувства — злость или страх, и оба эти чувства делали меня жестоким». Сейчас они с женой дают психологические консультации, и приступы ярости больше не угрожают его семейным отношениям.
Помогает и религия — несмотря на болезненные ассоциации. С тех пор, как Джим подвергся насилию, он, как католик, не принимает активного участия в религиозной жизни, но считает себя христианином, утвердившимся в вере после испытаний.
«Теперь у меня личные отношения с Господом, — говорит он. — Со временем моя вера окрепла. Церковь больше не была вопросом выбора, поэтому я сам стал очень убежденным христианином. Мне надо был это сделать, иначе я потерял бы свою семью».
Хотя собственный план действий Джима Ван Сикла стал яснее, он понял, что увлечь за собой других и убедить их рассказать свои истории будет нелегко. В минувшие выходные один человек так испугался, что его узнают, что согласился встретиться за торговым центром после закрытия.
«Он был до смерти напуган — как когда-то я», — сказал Ван Сикл.