Война на Востоке Украины продолжается, хотя о ней многие забыли. Очевидного выхода нет. Договоренности о перемирии постоянно нарушаются, диалог на высшем уровне между Россией и США прекратился много месяцев назад, а невооруженные наблюдатели ОБСЕ в зоне конфликта постоянно сталкиваются с преследованием. Некоторые аналитики подозревают, что Москва ждет следующего марта, когда на Украине пройдут президентские выборы. Кремль хочет увидеть, кто станет следующим украинским президентом, прежде чем пойти на какие-то новые шаги. И время — на стороне России. Однако, его совсем нет у Украины и Евросоюза.
Войну на Донбассе нужно переосмыслить и иначе к ней подойти. Ею нужно заняться напрямую и решить раз и навсегда. И начать стоит с более четкого сообщения о позиции Евросоюза. Усиление экономических и адресных санкций должно идти параллельно с позитивными предложениями, чтобы изменить поведение Москвы. На переходный период Донбасс должен отойти под контроль международной администрации и миротворческих сил ООН. И, наконец, Украина и Запад должны найти способ сохранить контроль над реинтегрированным Донбассом и одновременно формально выполнить Минские соглашения.
Есть несколько фаз, через которые придется пройти на пути к миру. Первая из них — переоценка ставок. Сегодня войну на Донбассе часто сравнивают с другими замороженными конфликтами: в Азербайджане, Грузии, Молдавии. Но это ошибка. Понадобятся коммуникационные кампании, чтобы исправить это неправильное восприятие. Война на Донбассе — это горячий конфликт, который подрывает безопасность в Европе, так же как и то, что одна из самых больших стран на континенте остается на грани краха.
Причины этого риска не во внутренних политических спорах и не в украинских экономических трудностях. Украина переживала массовые восстания по меньшей мере четыре раза со дня обретения независимости. И ни одно из них не ставило под угрозу целостность страны. Украинская экономическая ситуация была сложной еще с 1990-х годов. Трудности были и во время финансового кризиса в 2008-2010 годах. Но это никак не грозило европейской безопасности.
Хотя это рациональная стратегия для поддержки стабильности российского режима в краткосрочной перспективе, в целом это опасный замысел. Тем, кто формирует западное мнение, нужна лучшая коммуникация, чтобы объяснить, почему и как украинский крах несет серьезные международные риски. К примеру, миллионы украинских беженцев начнут прибывать в Евросоюз. Или же по наихудшему сценарию, может выйти из строя крупнейшая в Европе атомная электростанция в Запорожье, которая расположена всего в 300 милях от зоны боевых действий.
Вторая фаза заключается в установлении приоритетов. Новое понимание войны на Донбассе должно сделать ее приоритетом ЕС. Санкции против России — это не что-то тривиальное, но они не правильно распределены. Согласно оценкам московской Школы управления «Сколково», санкции ЕС «способны подорвать российскую добычу газа и нефти в будущем». Запад надеется, что будущие потери доходов для российского государства заставят Кремль изменить свою политику в отношении Украины уже сегодня.
Однако, логика Москвы отличается. Если украинское государство развалится из-за российской гибридной войны, это, по мнению российских чиновников, компенсирует падение экспорта энергоносителей в будущем. Чтобы не допустить этот сценарий, Запад должен разработать более жесткую комбинацию кнутов и пряников. Во-первых, санкции должны сгенерировать ранние эффекты. Российский доступ к западным финансовым рынкам нужно еще больше сократить, а «Северный поток — 2» должен быть заморожен. Во-вторых, Запад должен обложить адресными санкциями всех ключевых игроков российского режима, а также членов их семей, чтобы нарастить недовольство и противоречия внутри путинской системы. А в-третьих, дальновидное видение улучшенных российско-западных отношений должны быть донесены до России.
Запад может предложить Москве менее агрессивные совместные энергетические проекты или создание зоны свободной торговли между Евразийским и Европейским союзом. Западными наградами России за более широкое решение всех спорных конфликтов на пространстве бывшего СССР могут стать: соглашение об ассоциации с ЕС, безвизовый режим с Шенгенской зоной и даже план действий для получения членства в НАТО. Неправительственные организации должны обсудить такие идеи, чтобы они стали более широко известными. А правительства разных стран могут вслух озвучивать их во время встреч с российскими чиновниками. Предложения должны прозвучать официально, откровенно, чтобы подпитать социальное давление, которое заставит Россию изменить свою внешнюю политику.
Третья фаза — пацификация. Как только Москва займет более компромиссную позицию, начнется реальная работа. Западные эксперты, дипломаты и политики должны использовать будущее финансирование, чтобы сформировать международную миротворческую операцию на Донбассе. Временная интервенция третьей стороны обеспечит переход от московской оккупации к возвращению территории под контроль Киева. Миссия ООН численностью до 30 тысяч солдат может стать механизмом сохранения лица для Москвы.
Главной задачей миссии ООН будет демилитаризовать, разоружить, разминировать Донбасс, восстановить работу местных органов управления, открыть возможность возвращения домой для внутренне перемещенных людей, создать новые силы полиции, а также провести подготовку для проведения местных выборов. Страны, которые будут принимать участие в вооруженной миссии ООН, не должны входить ни в НАТО, ни в подконтрольную Кремлю ОДКБ.
Реинтеграция станет четвертой фазой. Восстановление контроля Киева над Донбассом будет означать выполнение политической части Минских соглашений. И это задача не из легких. Минские соглашения содержат ряд пунктов, добавленных Кремлем, которые нарушают украинский суверенитет. Москва поддерживает официальную автономию Донбасса только для того, чтобы сохранить свое неофициальное влияние на регион. Сегодня главные игроки с украинской стороны отвергают политическую часть Минских соглашений.
Западные и украинские политики, дипломаты и эксперты должны найти выход. Возможным вариантом может стать совместная украинско-западная интерпретация соглашений. Новое значение «специального статуса» Донбасса, к примеру, означает более сильный контроль Киева над оккупированными территориями. Украинские и западные дипломаты должны поставить текст соглашений с ног на голову, но формально выполнить их предписания. Будущий закон о Донбассе может провозглашать переходный «специальный статус» для оккупированных территорий через временное увеличение полномочий председателей Донецкой и Луганской областей.