Специальный корреспондент иранского издания «Алеф» Масуме Пурсадеки обсуждает роль Ирана в принятом соглашении по Каспию. После подписания соглашения о Каспии один из оппозиционных депутатов иранского Меджлиса написал в Твиттере, что «истинная» доля Ирана на Каспии, эквивалентная 50%, согласно договоренностям, «снижена» до 11%. Так ли это?
По словам специалиста по проблемам внешней политики и международных отношений, ни одно государство, без учета позиций других государств, не сможет определить, какая же доля Каспия должна принадлежать Ирану. По его словам, это связано с тем обстоятельством, что за этим стоят национальные интересы, кроме того, свой приговор здесь вынесла и сама история. Поэтому никакое государство не в состоянии решить данный вопрос в одиночку. И такое решение не принято до сих пор.
По сообщениям «Алеф», в воскресение, 12 августа, завершился очередной, пятый, за последние 20 с лишним лет, саммит глав Прикаспийских государств, в казахстанском городе Актау. Была утверждена Конвенция о правовом статусе Каспийского моря из 24 статей: ее подписали главы всех пяти стран Каспийского бассейна, то есть Ирана, России, Казахстана, Туркменистана и Республики Азербайджан.
Соглашение о сотрудничестве в области транспорта между странами Каспийского бассейна, межгосударственные соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве, соглашение о предотвращении чрезвычайных ситуаций на Каспии, протокол о борьбе с организованной преступностью на Каспии, протокол о борьбе с терроризмом, а также протокол о сотрудничестве по охране границ и взаимодействии учреждений пограничного контроля — в общей сложности, оказалось шесть соглашений, которые были подписаны на саммите глав государств Каспийского бассейна, при участии соответствующих министерств и ведомств.
На самом деле попытки составить данные межгосударственные документы были предприняты еще в 1996 году на уровне замминистров иностранных дел всех пяти государств. И с того времени по настоящий момент прошло 52 заседания с участием стран региона, на котором представители всех пяти государств обсуждали и старались определить новый правовой режим на Каспии, сложившийся после распада СССР, и обменивались по данному поводу мнениями.
Президент Исламской Республики Иран Хасан Роухани в воскресение при подписании соглашения по Каспию, сказал следующее: «Разграничительные линии тех зон, где каждое прикаспийское государство будет иметь преимущественное право в той или иной сфере, еще предстоит четко определить, при участии и согласованной позиции всех пяти стран. Безусловно, в отношении разграничительных линий в подписанной Конвенции (о правовом статусе Каспия) оговорены некоторые самые общие моменты, в частности, в одном из параграфов сказано, что условия, которые сложились в прибрежных зонах ряда государств, должны быть оговорены специальными постановлениями. Особые условия прибрежных зон Каспия здесь упомянуты не случайно, поскольку данный вопрос очень важен для всех нас. Но в то же время о разграничениях в подписанной Конвенции говорится туманно, и об этом предстоит подписать отдельное соглашение».
На самом деле данный вопрос встретил массу откликов как в киберпространстве, так и в местных СМИ, при освещении сотен новостей в связи с Каспием. По словам чиновником и ответственных лиц из МИДа, Конвенция о правовом статусе Каспия содержит вводную часть и 24 главы, причем некоторые из них, в свою очередь, включают большое количество разных положений. В отношении этих положений говорится, что они приобретут силу законов, как в Конституции: прежде всего, это положения, касающиеся судоходства, рыболовства, окружающей среды и экологической безопасности, исследований морского дна и грунта, безопасности, предотвращения чрезвычайных ситуаций, путей следования военных судов, а также соглашений по безопасному мореходству и по совместной борьбе с торговлей людьми и контрабандой наркотиков.
В беседе с «Алеф», Абульфасл Зохревенд, эксперт по проблемам внешней политики и международных отношений, по данному поводу сказал следующее: «Никакое государство не сможет в одиночку принять решение о том, какая именно доля Каспия будет принадлежать Ирану. Государства и правительства должны подписывать такие соглашения, учитывая все юридические и правовые нюансы относительно акватории, дна и недр Каспия. Написанное в "Твиттере" от лица господина Садеки (депутата парламента Ирана, представляющего реформистов — прим. перев.) в корне неверно, как неверны и те комментарии, высказанные по данному поводу».
Беседуя с политическим обозревателем «Алеф», эксперт-международник Абульфасл Зохревенд ответил на нижеследующие вопросы.
«Алеф»: В минувшее воскресение Конвенция о правовом статусе Каспия, после многотрудных переговоров, продолжавшихся более 20 лет, была, наконец, подписана. Какую оценку в целом вы дадите этому событию и подписанному документу?
Абульфасл Зохревенд: Определение правового статуса Каспия все время не сходило с повестки дня, с того самого момента, как распался Советский Союз. Фактически, рабочая группа для кодификации соответствующего документа была сформирована еще в 1996 году, на уровне замминистров иностранных дел всех пяти прикаспийских государств. С тех дней вплоть до настоящего момента было проведено также еще 52 заседания, когда все страны бассейна обсуждали и изучали вопрос о правовом статусе Каспия в новых условиях.
С другой же стороны, этот вопрос станет также причиной расширения связей и укрепления сотрудничества Ирана с четырьмя остальными государствами, что будет иметь, несомненно, позитивные последствия. Расположение, природные и географические условия Каспия таковы, что каждое государство, в том числе и нерегиональное, постоянно пыталось и пытается воплотить здесь в жизнь свою собственную стратегию. Поэтому Иран может использовать каждую стратегию в своих интересах. Одна из таковых стратегий — это определение маршрутов транспортировки энергоносителей, другая — добыча нефти и газа, запасы которых здесь сосредоточены. Все это должно быть определено в рамках сотрудничества со странами региона. Еще одна важная проблема — это вопросы безопасности. Некоторые страны, опять же внерегиональные, пытаются использовать регион для наращивания здесь своего военного потенциала, что, в свою очередь, вносит противоречия в отношения между странами региона. Подписанный документ призван этому помешать, так как определяет принципы мирного взаимовыгодного сотрудничества, и никоим образом не призван закладывать фундамент для образования здесь военных блоков.
В этой связи можно подчеркнуть, что одно из достоинств подписанного документа — то, что он не дает внерегиональным странам права использовать бассейн и акваторию для военного и иного судоходства и запрещает им создавать здесь морские военные базы. Равно как и то, что все пять стран не допускают, чтобы какая-то иная страна использовала бы акваторию, прибрежные зоны, а также небо для агрессии против какой-либо страны Каспийского бассейна.
— Чем выгоден подписанный документ для Ирана, с экономической и политической точек зрения?
— Конвенция, прежде всего, и нацелена на политические, экономические и энергетические аспекты, они в данном случае — приоритет. Кроме того, на повестке дня находятся проблемы экологии, безопасности судоходства, торговый обмен между странами Каспийского региона. Самой дискуссионной проблемой, которая продолжает обсуждаться и до конца не решена — вопрос о дне и недрах и нормах их использования. Сейчас основной нормой (разграничения) является радиальный принцип, однако принятая Конвенция пока не определила, как именно, каким способом будет осуществляться разграничение дна и недр — это вопрос особо не оговорен и оставлен на будущее.
На самом же деле вопрос о разделении дна и недр — вопрос особой важности и сложности, для выполнения этой задачи необходимо много чисто технических работ. Положение Ирана в данной связи значительно отличается от положения других четырех стран, и чтобы определить границы Ирана, нужна специальная экспертиза. Также необходимо определить и условия (дна и недр), исходя из местоположения каждой страны, как и чем ее условия отличаются от таковых у соседней страны, с которой есть общая граница. И принятие по этому поводу решения должно произойти как можно скорее. Согласно советско-иранскому договору 1921 года, и Иран, и Советская Россия должны были использовать Каспий, его акваторию, недра и ресурсы по принципу полного равенства и паритета. Затем последовали еще установления о равномерном распределении прав на водную поверхность, дно, недра и пр.
Роль Ирана здесь очень важная, она практически основная. Доля России, как представляется, должна быть не меньше 20%. Но как разграничить права Ирана с остальными странами — Азербайджаном, Туркменистаном и Казахстаном? В связи с ними тоже должен быть найден справедливый принцип решения, поскольку, как мы уже говорили выше, у Ирана особые географические условия — прежде всего, потому, что к Ирану относится наиболее глубоководная часть моря. Соответственно, чтобы получить доступ к ресурсам, Ирану приходится нести больше расходов. Каждая страна бассейна должна так определить ширину своих территориальных вод, чтобы не заступать за разграничительные линии больше чем на 15 морских миль, как это оговорено Конвенцией. И поэтому очень важно определить, как будут проходить границы Ирана, и как можно скорее очертить их.
— Какие эффективные меры следует предпринять Ирану для гарантии того, чтобы его права не нарушались?
Ирану необходимо разработать совершенно новые правовые нормы, адаптированные специально к условиям Каспийского моря, чтобы эффективно использовать его. Новые, поскольку нигде в мире такая ситуация не повторяется — у Каспия совершенно особый случай. Необходимо много сделать не только в техническом, но и юридическом плане. Многие считают и говорят, что доля Ирана на Каспии составляет 11%, но это обсуждалось только в киберпространстве, никто это специально не устанавливал, и поэтому нет смысла как-то эту цифру комментировать. Вопрос о разделении Каспийского моря — вопрос национальных интересов всех пяти стран, и никакая страна не может в одиночку принять решение по этому поводу, и определить сама себе эти границы и пределы. Поэтому, то, что написал в «Твиттере» господин Садеки по этому поводу — не просто не верно, это не соответствует действительности, как неверны и все последующие комментарии (оппозиционный депутат меджлиса Ирана Махмуд Садеки после завершения переговоров в Актау написал в Твиттере, в которой говорится, что «истинная» доля Ирана на Каспии, эквивалентная 50%, согласно договоренностям, «снижена» до 11%, и сравнил подписанную конвенцию с «новым» Туркманчайским договором, призвав, таким образом, меджлис не ратифицировать «закулисное» соглашение — комм. перев.).
Любое государство очень чутко будет относиться к подобной проблеме и будет стараться следовать собственным национальным интересам. Поэтому едва ли само государство будет предпринимать и соглашаться на подобные шаги (о которых написал Садеки — прим. перев.). Но на самом деле, вопрос о дне и недрах, — это, безусловно, «Ахиллесова пята» Конвенции, и он должен обязательно быть определен с учетом национальных интересов.
Проблемы окружающей среды и безопасности также не спроста много обсуждаются, поскольку все знают — ситуация с решением этих проблем на Каспии не удовлетворительна. Правительство не может предпринимать какие-либо шаги, не замечая этих проблем и не будучи о них осведомленным. И эта проблема будет исторического (постоянного, перманентно-исторического) свойства, и перманентно же она будет обсуждаться. Поэтому государство и правительство обязательно должны предусмотреть все необходимые в данной связи правовые нормы, чтобы мы не стали свидетелями того, что права Ирана нарушаются.