«Хороший писатель, хоть и национал-большевик» — так пишут о восхваляющем лагеря, советский тоталитаризм и кровавую Россию Захаре Прилепине. «Если, — размышляют его критики, — этот писатель выражает взгляды всего поколения своих соотечественников, какое будущее ждет деградировавший российский народ»?
В 2016 году «Газета выборча» устами своего эксперта по России Вацлава Радзивиновича упрекала украинских писателей в том, что они не позволили пригласить Захара Прилепина на литературный фестиваль имени Джозефа Конрада (Joseph Conrad) в Кракове. В свою очередь, «Жечпосполита» опубликовала положительный отзыв на его книгу «Обитель», посвященную советскому лагерю на Соловецких островах. «Если вас интересует лагерная проза, вам стоит прочесть это произведение», — советуют также читатели в блогах. И так благодаря Прилепину в европейских литературных салонах появляется ностальгия по великой кровавой России, Иосифу Сталину и массовым убийствам, ведь в российском государстве все пропитано идеологией, а современный роман тем более.
Писатель с автоматом
Журналисты друг за другом повторяют факты из общедоступных источников, сообщая, что Прилепин был членом Национал-большевистской партии (запрещена в РФ с 2007 года) — движения, которое хотело возродить империю, опирающуюся на тоталитарную и модифицированную в области расовых вопросов советскую идеологию. В беседе с дочерью первого коменданта Соловецкого лагеря Федора Ивановича Эйхманса Прилепин объясняет, как он относится к людям Ленина: «Я очень мало люблю советскую власть. Просто ее особенно не любит тот тип людей, что мне, как правило, отвратителен. Это меня с ней примиряет». О каком типе идет речь?
Из творчества россиянина явно следует, что он выступает врагом демократии, Запада (в особенности Америки), консюмеризма и либерализма в любой его форме. У россиян Прилепин вызывает симпатию тем, что служил в спецназе, принимал участие в чеченских войнах, а также в войне на востоке Украины.
Деградировавшие россияне
Прилепину не пришлось долго искать, за что возненавидеть Российскую Федерацию. В его произведениях государство и общество находятся на грани распада: их разъедает алкоголизм, терзает конформизм чиновников, бедность и отсутствие перспектив, которые становятся почвой для развития коррупции. «А ты думал, это все всерьез?» — спрашивает один из героев романа «Санькя», когда нацболы начинают обзаводиться оружием. «Что всерьез?— обернулся Веня. — Это… их… государство, — с необыкновенным презрением произнес Олег».
В России, нарисованной Прилепиным, плохо работает все: и силовые структуры, и государственные учреждения, и экономика (писатель недавно подсчитал, что в 1980-е годы на зарплату можно было купить больше товаров, чем сейчас), и даже проститутки, которые берут деньги вперед, а потом вызывают сутенеров, которые избавляются от не дождавшихся оказания услуг клиентов. В стране нормально не функционирует ни одна сфера, а поэтому радикалы могут склонить соотечественников устроить кровопролитие.
"Твой народ, — говорит интеллектуал Безлетов в романе "Санькя",- невменяем. Чтобы убедиться в этом, достаточно подслушать любой разговор в общественном транспорте… Думаешь, этому народу, наполовину состоящему из пенсионеров и наполовину из алкоголиков, нужна почва?" — задается вопросом ученый, подразумевая землю, пространство для жизни и действий тех людей, которые верят в Россию. А когда, продолжает он, они вспоминают о «своем, завалившемся под лавку, величии, о судьбах Родины», тогда они начинают пускать друг другу кровь, а в итоге заливают ей полматерика.
Возможно, именно поэтому и вымышленные персонажи Прилепина, и он сам, и его окружение предпочитают войну на Восточной Украине будням современной России. Герой «Патологии», романа о войне с чеченцами, принимая участие в конфликте, убивает людей, но находит настоящую дружбу, испытывает любовь и ненависть. В родном городке его ждет 20-летняя девушка, у которой было больше сексуальных партнеров, чем у некоторых профессиональных проституток. Какая из двух жизней в таком случае выглядит более привлекательной?
Пролетариат лучше Христа
Вопрос времен Ленина и Нечаева остается актуальным до сих пор: что делать в этой прогнившей запущенной России со спившимся народом, который, вопреки консервативным мифам Кремля о здоровом славянском (или евразийском) обществе, травит себя алкоголем, снимает в наркоманских притонах дешевые порнографические фильмы, и обгоняет по заболеваемости ВИЧ такую группу риска, как ЛГБТ-сообщество. ВИЧ-инфицированных в России сейчас больше миллиона. В Свердловской области вирусом, который выступает в кремлевской пропаганде синонимом западного морального разложения и разврата, заражено 1,5% населения.
Видимо, поэтому среди немногочисленных вариантов дальнейшего развития, которые звучат в разговорах россиян за рюмкой водки, появляются не только евразийские концепции историка Льва Гумилева или Александра Дугина, но и идея возвращения к какой-то национальной форме большевизма, которую предлагает Прилепин. Такие мотивы мы слышим в словах коменданта Соловецкого лагеря из романа «Обитель»: «Пролетариат лучше Христа (…) Христос гнал менял из храма, а пролетариат поселил тут всех: и кто менял, и кто стрелял, и кто чужое воровал, — объясняет сотрудник НКВД и указывает на единственную силу, которая способна сплотить страну. — Революция такая, революция сякая, а где огромная правда, которую можно противопоставить большевистской? Сберечь ту Россию, которая вся развалилась на куски, изнутри гнилая, снаружи — в вашем сусальном золоте? Кому сберечь? Зачем?»
Прилепин объясняет, что за тоталитаризм его соотечественникам пришлось заплатить относительно невысокую цену, а без него было бы гораздо хуже. «Ну, одно дело вывезти на Камчатку товарный вагон прибалтов, которые, не явись красноармеец в ушанке, легли бы под Гитлера, а другое — сбросить бомбу на город с детьми и всех сразу убить», — говорит один из героев романа «Санькя», указывая, что США всегда были хуже Советского Союза (это для россиян самоочевидный тезис). Когда в разговоре появляются упоминания о других массовых убийствах, герои убеждают себя, что в любом случае потом появлялись новые люди, и этот факт подтверждают демографы: население СССР увеличивалось. Так что математика позволяет устраивать геноцид, лишь бы сохранялся баланс.
Что еще мы можем найти в Прилепине?
Прилепину нельзя верить в двух вопросах. Во-первых, в том, что он не антисемит. Все идеологизированные российские силы отличались неприязнью к евреям. Против них обернулось даже коммунистическое движение (в особенности в последние годы жизни Сталина), хотя у многих революционеров были еврейские корни. При этом у Прилепина нацболы, готовящие нападение на правительственные здания, участвующие в столкновениях с милицией, стреляющие в военных и ненавидящие Америку изображаются людьми, которые симпатизируют евреям. Писатель старается убедить нас, что в деятельности его окружения нет признаков фашизма, а национал-большевики открещиваются от этого обретшего дурную славу слова на буку «ф».
Вторая тема — это изображение Прилепина в роли «активиста запрещенной НБП» (так описывает писателя его польский издатель). Как члену «запрещенного» движения удается спокойно заниматься своей деятельностью и добиваться успехов в стране, где за критику президента можно при невыясненных обстоятельствах лишиться жизни? Ответ один: уже скоро появится новая мистическая идеология, призванная расшевелить российское общество. Настанет час и кто-то в кремлевских залах обратится к ней, а потом займется ее внедрением.