ВАШИНГТОН — На фоне продолжающихся атак со стороны президента США Дональда Трампа, началась битва за будущее системы многосторонних отношений. Предыдущие призывы к прагматичным реформам переросли в требование полномасштабной трансформации — или даже тотального разрушения — глобальной системы многосторонних институтов. Трамп явно предпочитает «систему», в которой на смену многостороннему порядку, основанному на правилах, придут двусторонние соглашения. Поскольку США всё ещё обладают самой развитой в мире экономикой (а в рыночных ценах — одной из крупнейших), Трамп уверен, что Америка способна добиться наиболее выгодных «сделок», если будет вести переговоры о них самостоятельно, не будучи связанной международными правилами. Эта точка зрения распространяется и на военные вопросы.
Хотя с момента окончания Второй мировой войны система многосторонних отношений (мультилатерализм) добилась значительного прогресса, возникла необходимость в постоянных реформах, вызванная изменениями в структуре мировой экономики. К концу 1990-х годов увеличились размеры и рыночная доля экономики развивающихся стран, опередивших «четвёрку» (США, Канада, Евросоюз и Япония), которая доминировала в «Генеральном соглашении по тарифам и торговле» (ГАТТ) и его преемнике — Всемирной торговой организации. Аналогичные изменения «экономического веса» происходили в Международном валютном фонде и Всемирном банке. В основе всех этих перемен был потрясающий экономический рост Китая.
В случае с ВТО необходимость внесения корректив диктовалась уже одним только количеством присоединившихся к этой организации развивающихся стран. Неспособность завершить Дохийский раунд переговоров, длившийся 14 лет, стала симптомом данной проблемы. В 2010-е годы возникла новая система, в которой торговые мегарегиональные переговоры (самыми важные из них касались Транс-Тихоокеанского партнёрства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнёрства) и остальные так называемые «минилатеральные» переговоры велись за рамками ВТО.
Атаки Трампа, последовавшие за провалом Дохийского раунда, могут привести к кончине нормально функционирующей ВТО. Впрочем, дебаты по поводу судьбы ВТО являются часть более широкой дискуссии о системе многосторонних отношений, которая включает в себя ООН, «Большую двадцатку» и МВФ. Рискуя некоторым упрощенчеством, можно представить три возможные альтернативные «системы».
Первая альтернатива — система, в которой доминируют двусторонние соглашения, а международные правила и международное право отсутствуют. Эта система может распространяться не только на международную торговлю, но и на многие вопросы регулирования «за пределами границ», которые обычно становятся предметом торговых переговоров. Роль МВФ и Совета по финансовой стабильности будет минимизирована, и будет положен конец многосторонним усилиям «Большой двадцатки» по предотвращению начала гонки на разорение, провоцируемой корпоративными стратегиями налоговой оптимизации. В своей экстремальной форме данная система будет руководствоваться «законом джунглей».
Вторая альтернатива — это нынешняя система, в которой страны пользуются глобальным мультилатерализмом для контроля за соблюдением единых правил. В эту систему входит множество региональных организаций; но на её вершине находятся многосторонние институты (например, МВФ, Всемирный банк и ВТО), цель которых заключается в выработке глобальных правил и стандартов.
Наконец, можно представить себе систему, в которой оставлены все попытки утвердить глобальные правила, а вместо этого региональные или ментально схожие группы стран формулируют собственные своды правил. Такая система способна примирить различия в предпочтениях, которые могут существовать у разных стран. В теории должно быть легко создать две различные системы регулирования, которые отражают, например, различия в приоритетах, которые придаются в США и ЕС вопросам конфиденциальности личной жизни. Но на практике внедрить две разные системы будет крайне сложно, учитывая глубокую степень взаимосвязей между США и ЕС. И это действительно оказалось очень сложно в случае с «Общим регламентом по защите данных» ЕС.
Первая система отказывается от любых попыток обеспечения глобальных общественных благ и управления внешними экономическими эффектами, включая те, что наблюдались на протяжении нескольких последних десятилетий. Государства превратятся в участников игры во взаимное возмездие, которая способна нанести ущерб даже самым сильным, что, вероятно, приведёт к военному конфликту. А это именно то, что стремились предотвратить лидеры держав-победительниц после Второй мировой войны.
Но отказ от «закона джунглей» не означает, что всё прекрасно работает с нынешними институтами и правилами. Имеется явный запрос на определённую дифференциацию правил и стандартов с целью примирить различия в предпочтениях.
Означает ли это, что мы должны принять третью систему (фрагментированный мультилатерализм), в которой будет не так уж много места для глобальных институтов?
Если внимательно задуматься о степени взаимозависимости, причём не только в экономике, но и в обществах стран мира, сразу станет очевидно, что серьёзно фрагментированная система будет не способна обеспечить искомые глобальные общественные блага и выгоды. Конечно, пространство для самоорганизации региональных групп государств или ментально схожих стран имеется. Наши глобальные институты зачастую не соблюдают принцип субсидиарности.
Тем не менее, с появлением новых технологий необходимость в глобальных правилах, например, касающихся климата, будет только расти. Мы находимся в начале когнитивной революции, которая будет лишь усиливать глобальные проблемы. Кибербезопаность требует глобальных действий. Генная инженерия, сфера, о которой мы только сейчас начинаем задумываться, потребует глобальных правил и ограничений. В военной сфере у нас есть договор о нераспространении ядерного оружия, а вскоре нам понадобится договор об ограничении использования солдат-роботов, управляемых искусственным интеллектом. В более широком смысле, применение искусственного интеллекта потребует некой новой глобальной этики, если так можно выразиться.
Сотрудничество между государствами-единомышленниками или географически близкими странами, конечно, следует поощрять. Но такое сотрудничество не может стать заменой глобальным правилам и стандартам, необходимым для решения существующих и грядущих проблем мира.