Таким образом, акционерный состав газеты «Монд» изменится. Французский банкир продаст свои акции чешскому миллиардеру, который заработал свое состояние на угольных шахтах и часто использовал офшорные схемы. Должны ли мы принимать ситуацию или настало время подумать о правовом и налоговом режимах, чтобы пересмотреть существующую модель СМИ?
Давайте проясним ситуацию. Это никоим образом не ставит под сомнение работу журналистов или руководства газет, которые честно и отважно борются за то, чтобы получить от акционеров все возможные гарантии независимости, как это делается в редакции газеты «Монд» и других ежедневных газетах. Как бы то ни было, не возбраняется задуматься о законах, которые следует изменить, чтобы избежать подобных ситуаций в будущем.
Во Франции, как и везде, существуют правила, ограничивающие долю владения СМИ. Но помимо того, что они недостаточны и плохо соблюдаются, не пересматривались и не адаптировались к эпохе цифровых технологий, эти законы никогда не пытались пересмотреть юридическую форму СМИ. Мы по-прежнему считаем, что акционерное общество является обычной организационной структурой СМИ, основанной на принципе «один евро, один голос». У того кто вкладывает 1 миллиард всегда будет на 1 миллиард голосов больше, чем у того, кто вкладывает 1 евро.
Однако многие сферы деятельности организованы по-разному. Например, образование, культура и здравоохранение, которые в совокупности имеют гораздо больше рабочих мест, чем СМИ или автомобильная промышленность. В этих отраслях, когда они становятся частными организациями, участники обычно обращаются к помощи общественных организаций или фондов, как это делают многие крупные американские и международные университеты. Действующие законы запрещают при открытии начальных или средних школ прибегать к услугам акционерных обществ, а когда это позволили университетам, то несколько экспериментов привели к таким катастрофам (как в случае с Университетом Трампа), что это тоже было запрещено.
Возьмем, к примеру, Гарвардский университет. Его дотация в размере 37 миллиардов долларов была накоплена благодаря пожертвованиям выпускников и миллиардеров, а также благодаря финансовой отдаче от прошлых пожертвований. Помимо прочего, многие из его программ финансируются из государственного бюджета, и мало что можно сделать без инфраструктуры и государственных школ. Тем не менее, когда щедрый спонсор дает деньги Гарварду, он, безусловно, может рассчитывать на некоторые преимущества, такие как назначение в совет директоров, а иногда даже на поступление одного из его детей с недостаточным количеством баллов.
И наоборот, наши щедрые спонсоры-акционеры СМИ могут в любой момент угрожать выйти из бизнеса и перепродать свои акции, как сегодня происходит в редакции «Монд». В этом кроется все проблема. Если говорить о СМИ, учитывая необходимость постоянного обновления структур, то грамотным решением могла бы стать промежуточная форма между фондами и акционерными обществами.
Например, в случае с некоммерческими медиакомпаниями, вклад журналистов, читателей и спонсоров будет рассматриваться по-разному — в зависимости от их размера. После определенного порога они дают возможность на повышение права голоса и могли бы подлежать возмещению. Помимо этого порога, взносы становятся не подлежащими возврату, как в Гарварде, и приводят к ограничению прав голоса (что более выгодно, чем в Гарварде).
Представим, например, что только одна треть 10% капитала дает право голоса, а голоса более мелких взносов соответственно увеличиваются. Если миллиардеры утверждают, что они так бескорыстны, то для них не составит труда разделить полномочия с менее богатыми журналистами, читателями и другими донорами.
Что мешает нынешнему большинству принять такую реформу? Возможно, страх вызвать недовольство миллиардеров и необходимость вкладывать нужные финансовые средства. Поскольку речь идет о невозвратных пожертвованиях, было бы логично распространить на средства массовой информации уменьшение налогов на пожертвования, как это действует в области образования и медицины. Но им всегда в этом отказывали. Это были бы грамотно вложенные средства, и их можно легко раздобыть, установив налог на финансовые активы.
Пока правительство не исправит этот просчет, ему будет трудно убедить страну в том, что оно заботится о налоговой справедливости и борется с популизмом.