«Так», — сказал командующий советской 40-й армией генерал Борис Громов. Он шел пешком по мосту Дружбы через Амударью обратно в Советский Союз. Он замыкал последнюю колонну танков. «За моей спиной не осталось ни одного советского солдата». Это было 15 февраля 1989 года. Но генерал ошибался.
Защитник Панджшерского льва
Шел 1982 год. Николай Быстров стоял перед человеком, о котором много слышал. Его называли Панджшерский лев. Он был невысокого роста, обладал пронзительным взглядом и чуть заметно улыбался. Николай оказался в роли добычи, и ему, советскому солдату, эта роль была не по душе.
Он не был героем, попавшим в плен к афганским моджахедам после жестокого боя. Его история намного банальнее и могла бы лечь в основу скорее черной комедии, чем какой-нибудь масштабной советской киноэпопеи. Деды из его части отправили его за анашой. Им захотелось покурить марихуаны, которая в Афганистане легкодоступна. Как бывает во время даже самых кровавых конфликтов, между солдатами и местными жителями велась оживленная торговля всем подряд. Период советской оккупации Афганистана в 1979 — 1989 годах не был исключением.
Николай, которому только исполнилось 18 лет, пошел. Как он попал в руки повстанцев, он точно не помнит. Ему дважды удавалось бежать из плена, но дважды его ловили. И вот он стоял, раненый и изможденный, перед Ахмадом Шах Масудом, легендарным командиром, который не позволил ни одному чужаку проникнуть в его Панджшерское ущелье.
— Зачем ты пришел на нашу землю? Тебя звали?— спросил он пленника.
— Нам сказали, что вас оккупируют американцы. И что отсюда они нападут на нас…
— Давай вместе ходить по всему Афганистану, где захочешь. Если ты найдешь хоть одного американца, то получишь оружие и сможешь его застрелить. Тогда ты сможешь застрелить и меня тоже.
Масуд сделал великодушное предложение. Афганцы любят широкие жесты. Русские тоже. Они сблизились. Это был один из решающих моментов, который убедил Николая: он навсегда останется в Афганистане, примет ислам и имя Исламуддин и станет телохранителем Масуда. Все лучше, чем быть застреленным. Он надел традиционный «масудовский» головной убор, который называется пакол, и хорошо освоил дари (афганский диалект персидского языка).
Вскоре Николаю действительно выдали оружие, и он стал одним из самых верных личных телохранителей афганского командира. Он долгое время думал, что с ним играли в нечестную игру и дали ему неисправное оружие, из которого не застрелить ни американца, ни тем более Масуда.
Только однажды с целым отрядом моджахедов они были в горах. «Мы поднимаемся к перевалу, направляемся на север Афганистана. Я иду первым. Масуд и еще три афганца лезут очень медленно. Везде лежит снег, он продолжает идти, и перевал весь покрыт снегом. Я сажусь и жду. Я смотрю вниз и размышляю: четырех или пять бойцов я уложу сразу. Я думаю дальше, смотрю на автомат и не знаю, что делать дальше. Я открываю магазин — он полный. 30 патронов. Четыре дополнительных тоже полные… Знаете, в какой-то момент мне пришло в голову: „Раз вы мне доверяете, наплевать. Я этого не сделаю…"»
Через два года особой службы Масуд, который, как говорили, никогда не убивал советских пленных, если в том не было подлинной необходимости, «своим» русским предложил свободу. Их тогда было семеро. Он собрал их и сказал: «Теперь вы можете вернуться в Советский Союз или уехать, куда хотите: в Иран, Пакистан или в Америку или Европу». В СССР возвращаться никто не хотел. Зато желающих поехать в США была масса. И только Быстров заявил, что не хочет никуда уезжать. Он останется. К командиру он не подпускал никого без тщательного личного досмотра.
Эту легенду в Афганистане рассказывают маленьким детям, и в ней есть большая доля правды. Пожалуй, приукрашены только некоторые детали. Николай Быстров все подтверждает. Сегодня он живет в России. В 1999 году он все-таки покинул своего командира и вернулся на родину. Через два года, девятого сентября 2001 года, Масуда убили террористы-смертники, выдававшие себя за журналистов. Быстров по сей день уверен, что «при нем» такого не произошло бы.
В Россию он привез афганскую жену, дочь и двоих сыновей. Супругу он выбрал из дальних родственников Масуда. Он поселился с ней в бывшей казацкой станице Усть-Лабинская в Краснодарском крае. Здесь его и нашел российский фотограф Алексей Николаев, который является автором уникального проекта, рассказывающего о судьбах попавших в афганский плен советских солдат. Он попытался заглянуть в их души и найти там ответ на вопрос, что для них означают слова дом, родина, героизм, вера и свобода.
Он забыл русский и стал музейным экспонатом
«Мне не пришлось долго искать. Имена большинства из них знали в комитете по делам воинов-интернационалистов. Несколько недель я посвятил подготовке, а потом начал искать их уже в Афганистане вместе с переводчиком. Это тоже оказалось нетрудно. Я ходил по небольшим городкам, где все друг друга знают. В наше посольство я даже не обращался. Официально я поехал в Афганистан в качестве туриста», — объясняет «Денику Н» Алексей Николаев. Он узнал, что в Афганистане осталось больше советских военнопленных, чем он предполагал и чем официально признается. Сколько точно, не знает никто. Их причины забыть о родине были такими разными, как и их судьбы.
Истории, которые рассказывают командиры, солдаты и ветеранские организации несколько отличаются от тех, которые стали известны фотографу. В услышанном им нет помпезности. Это простые истории, иногда грустные, иногда с хорошим концом, но в большинстве своем у них нет конца и перспективы.
Пример — история Бахретдина Хакимова. Его призвали в армию в памятном 1979 году. Именно тогда СССР начал вторжение в Афганистан, вторжение, которое называлось братской помощью оказавшимся под угрозой товарищам из дружественной социалистической страны.
Бахретдина отправили на фронт. Через несколько месяцев во время боя в западноафганской провинции Герат он пропал. Официально его объявили погибшим. На самом же деле он получил тяжелое ранение в голову. Его нашли местные жители, увезли к себе и вылечили.
Хакимов больше не вернулся в Россию. Он поселился в Музее джихада в Герате, заняв крохотную комнатку, и проживает там свою, для других непонятную жизнь.
Но фотограф нашел и других затерянных людей, в памяти и сердцах которых сохранились воспоминания и чувства, тоска по родным, желание вернуться, а также страх перед тем, как их примут. Многие из них обзавелись в Афганистане семьями, выучили фарси, ходят в мечеть и молятся по пять раз в день. Многие в итоге вернулись в Россию (зачастую вместе со своей афганской семьей, детьми, на чьих лицах отпечаталась судьба их отцов). Так поступил и Юрий Степанов.
В плен он попал в 1988 году. Первые шесть лет были тяжелыми. Он чувствовал себя рабом. Через 18 лет он решил вернуться в Россию вместе с женой и двумя сыновьями. Сегодня это статный 50-летний мужчина. Он жалуется на тяжелую работу, за которую получает всего несколько тысяч рублей. До пенсии еще далеко, да и вообще нет уверенности в том, что он ее получит. Годы, проведенные в плену, который по сути не был пленом, российские власти, скорее всего, не учтут в стаже.
Каждый день вся семья смотрит афганские телеканалы, как будто скучая. Скучая по чаю, по родственникам, которые все время приходят в гости без предупреждения, по запахам восточного базара. Но в Афганистане сейчас опасно. Как всегда. И, по-видимому, опасность минет еще не скоро. Поэтому они останутся в Приютове.
«Все приняли ислам. Все приобрели авторитет у афганцев. Все боялись, что здесь им будет хуже, чем в Афганистане. Так и получилось», — рассказывает о своих героях фотограф Николаев. По его словам, их дом уже скорее в Афганистане, чем в России. Возможно, они вернулись, потому что надеялись на лучшие условия жизни. Но и этого многим достичь не удалось. «Государство относится к ним не лучшим образом», — утверждает автор уникального проекта в интервью «Деник Н». «Оно почти им не помогает. Юрий ждал документов для своей жены три года».
Сергей Красноперов, спокойный человек из Кургана
Николаев искал его там, где он когда-то пропал — в афганском Чагчаране. Найти его оказалось несложно: там он стал уважаемым прорабом Нуром Мухаммадом. Под его руководством работало десять афганцев, которые в основном добывали гальку для дорожного строительства. Кроме того, эта бригада занималась обслуживанием местной ГЭС.
Когда ровно 30 лет назад по проезжей части моста в гористой области под Гиндукушем проехал последний советский военный автомобиль, Сергей Красноперов понял, что домой не вернется. Он отрастил бороду и научился варить рис с морковью и изюмом. Николаев стал первым российским журналистом, который нашел Красноперова после пленения. По афганской традиции ветеран радушно его принял и угостил чаем, пригласив к себе домой.
Но прежде Николаева задержала афганская полиция. Визиты к бывшим советским солдатам недопустимы. После четырех литров чая его все-таки отвезли в деревню к Красноперову на полицейской машине, правда, при условии, что там он будет только спать. Вероятно, фотографа подозревали в том, что он российский шпион и хочет навредить Сергею.
Этот уроженец Кургана с Урала оказался на афганском фронте, когда ему было 20 лет. Он сам перешел на сторону противника. Он просто не мог найти общий язык с остальными советскими солдатами. Они оскорбляли его, смеялись над ним и издевались. Больше об этом он рассказывать отказался. К врагу он якобы перешел после того, как ему пригрозили сроком за торговлю военным имуществом. Сегодня уже никто не дознается, где правда.
Афганцы сначала держали его под замком, а потом пустили в свой круг. Он беседовал с мусульманскими духовниками и узнал, что Иисус и Мухаммед одно и то же, поэтому неважно, христианин ты или мусульманин. Он принял ислам. «Но я уже не воевал с советскими солдатами, а только чистил для моджахедов оружие», — говорит Красноперов.
Он женился, и сегодня у него шесть детей. «У нас родилось их много, но несколько умерло, — говорит он с ледяным спокойствием. — Все светлые, славянские».
Афганские соседи любят Красноперова. Это спокойный и толковый человек. Когда Николаев был в Афганистане, Сергей сказал, что вскоре хочет переехать в город, где строит дом. В Россию он не собирается. Ему нравится особое течение жизни в Афганистане, с одной стороны, драматичное и ускоренное войной, а с другой — спокойное и степенное. Но он до сих пор помнит адрес, по которому жил с родителями: улица Бажова 43. Еще бы хоть раз увидеть Бажова 43!
Куда подевался лейтенант Миронов
Второго июня 2018 года российские СМИ облетела новость о том, что в Афганистане нашли еще одного забытого советского солдата. Он был летчиком.
Проблема в том, что сами найденные солдаты зачастую не хотят рассказывать о себе. Они пропали в тоталитарное советское время и понимали, что в СССР пленных никогда не жалели и не героизировали. Еще во времена Великой Отечественной войны их просто казнили, а в лучшем случае отправляли в Сибирь.
Так или иначе, но, скорее всего, в октябре 1982 года моджахедам действительно удалось сбить самолет, который поднялся в воздух с военной базы Баграм под Кабулом. Сегодня там находится главная база американцев и их союзников. Самолет МиГ-21Р пилотировал Александр Миронов. Вместе с тремя другими самолетами он должен был уничтожить боевой лагерь душманов, как на советском сленге называли афганских моджахедов. Пилоты других самолетов не видели момента, когда Миронова сбили. Но все они хорошо видели взрыв самолета при столкновении с землей.
О том, что Миронов выжил, предполагали, но точно не знали. Когда на место крушения отправили вертолеты со спасательной командой, никого не нашли. В самолете тела не было. Ремни безопасности были перерезанными и окровавленными. Когда стало понятно, что самолет падает на землю, последним шансом было катапультироваться. По-видимому, Миронов так и сделал. Афганцы нашли его израненного, положили на кусок брезента и унесли в близлежащую деревню. Теперь, по прошествии более чем 30 лет, его нашли живым и здоровым.
Российская организация «Боевое братство», которая объединяет советских и российских ветеранов, а также ищет пропавших во всевозможных войнах, решила, что лейтенант Миронов хочет вернуться домой.
В июне прошлого года представитель Союза десантников Валерий Юрьев заявил, что вернуться непросто, что для возвращения нужно достаточно денег и дипломатические усилия, но им, например, можно было бы отпраздновать 30-ю годовщину вывода советских войск из Афганистана. На вопрос «Деника Н», приехал ли уже Миронов на свою историческую родину, Союз десантников не ответил.
Человек, который ровно 30 лет назад последним из советских солдат покинул территорию Афганистана, генерал Борис Громов сегодня говорит: «40-я армия для всего мира является примером героизма, отваги и мужества». У афганцев несколько иное мнение насчет пребывания советского контингента.
Тем не менее большинство россиян сегодня поддерживает афганскую кампанию, считая ее масштабной военной эпопеей, пусть для СССР она и окончилась бесславно.
Нет ни одного документального или художественного фильма, в котором отразились бы военные преступления, которые СССР совершил против афганского населения и своих собственных солдат. Никто не поднимал эту тему, кроме обладательницы Нобелевской премии по литературе белорусской писательницы Светланы Алексиевич, которая в своей книге «Цинковые мальчики» заявила, что русские и белорусы вместо того, чтобы превозносить героизм и боевые заслуги, сегодня должны обратиться к своей совести и покаяться за грехи своих предков. Алексиевич выступала за публикацию откровенных свидетельств тех, кто участвовал в войне в Афганистане и их близких. За это писательницу резко критиковали, а несколько матерей тех солдат, которые погибли в Афганистане, обвинили ее в чернении памяти героев. Эти споры в итоге завершились в суде.
Россия публично так и не раскаялась в военной авантюре в Афганистане. Напротив, в этом году во многих городах бывшего СССР, но в основном в современной России празднуют, вспоминают и пьют в честь оккупации.