Венесуэла: «Откуда взялись типичные ультиматумы имперских времен?» (Le Monde, Фоанция)

Читать на сайте inosmi.ru
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Видный общественный деятель Португалии Боавентура ди Соуза Сантуш пишет в "Монд", что Венесуэла оказалась на пороге американского военного вмешательства при поддержке Европы, хотя демократические силы страны выступают за мирное решение. Они надеялись на определенную сдержанность со стороны Европы, но она заняла максималистскую позицию в угоду Вашингтону.

В Венесуэле назревает трагедия, которая повлечет за собой гибель множества невинных людей. Страна оказалась на пороге иностранного военного вмешательства и кровавой бойни катастрофических масштабов. Утверждающий это человек знает, что говорит: это Энрике Каприлес (Henrique Capriles), самый известный из лидеров оппозиции. Он утверждает, что марионеточный президент Хуан Гуайдо собирается сделать из венесуэльцев «пушечное мясо». Ему известно, что Уго Чавес (президент с 1999 по 2013 год) всерьез воспринял прецедент Сальвадора Альенде (был свергнут в результате госпереворота, поддержанного США в 1973 году) в Чили и вооружил гражданское население.

Ополченцев, конечно, можно будет разоружить, но они определенно окажут сопротивление. Кроме того, Каприлес понимает, что, несмотря на все страдания страны из-за внутренних политических ошибок и внешнего давления (в частности эмбарго, осужденного ООН), у венесуэльского народа все еще живо чувство национальной гордости, и он не примет внешнее вмешательство.

На фоне угрозы гибели невиновных людей венесуэльские демократы, выступающие против боливарианского правительства, поднимают целый ряд вопросов, на которые им так и не удалось получить четкий ответ. Почему США и поддержавшие их европейские страны занимают максималистскую позицию, которая с ходу перечеркивает любое переговорное решение? С чем связаны такие типичные ультиматумы имперских времен, о которых у моей страны, Португалии, сохранились горькие воспоминания? Почему было отклонено предложение о посредничестве Мексики и Уругвая, хотя оно отражает отказ от гражданской войны? Почему молодой и еще несколько недель назад неизвестный венесуэльскому народу политик, член маленькой ультраправой партии, которая была напрямую вовлечена в уличные потасовки на протяжении последних нескольких лет, провозглашает себя президентом после телефонного звонка вице-президента США? И почему ряд стран решили признать его легитимным президентом Венесуэлы?

Демократия и природные ресурсы

Со временем мы получим ответы на эти вопросы. И нам уже известно достаточно, чтобы понять, на что они укажут. Малоизвестный в стране Хуан Гуайдо и его ультраправая партия, которая открыто выступает за военное вмешательство, долгое время были фаворитами Вашингтона в планах по «смене режима» в Венесуэле. Все это отсылает нас к истории вмешательств США на континенте. Речь идет об оружии массового поражения демократии, когда та начинает перекликаться с интересами национального суверенитета и создавать угрозу для свободного доступа североамериканских предприятий к природным ресурсам страны. Таким образом, несложно догадаться, что сейчас во главе угла стоит не защита венесуэльской демократии, а венесуэльская нефть.

Страна располагает крупнейшими в мире запасами нефти (20% от мировых против всего 2% у США). Доступ к ближневосточной нефти повлек за собой «кровавый пакт» с Саудовской Аравий, крупнейшей диктатурой региона, а также разрушение Ирака, Сирии, и Ливии. Новой жертвой может стать Иран. Тем не менее ближневосточная нефть ближе к Китаю, чем к Америке, а с венесуэльской все обстоит с точностью до наоборот.

Способ доступа к природным ресурсам варьируется в зависимости от страны, однако стратегическая цель всегда остается неизменной. В Чили все обернулось кровавой диктатурой. Не так давно в Бразилии доступ к огромным природным ресурсам Амазонии и нефтяным месторождениям лег в основу возвышения другого протеже Вашингтона Сержиу Мору (Sérgio Moro — министр юстиции), который превратился из неизвестного судьи в политика международного масштаба. Привилегированный доступ к базам данных позволил ему стать обвинителем бразильских левых и открыть путь для избрания сторонника диктатуры и пыток, Жаира Болсонару, который готов разбазаривать богатства страны и принять в правительство ставленника США.

Что же делает Европа? Именно она в первую очередь сбивает с толку венесуэльских демократов, поскольку в прошлом играла активную роль в переговорах правительства и оппозиции. Они знают, что чаще всего переговоры срывались под американским давлением. Отсюда вопрос: что с тобой, Европа? Что ты делаешь с нашими убийцами? Если бы Европа на самом деле заботилась о демократии, то давно бы уже разорвала дипломатические отношения с Саудовской Аравией.

Если бы Европу заботила гибель невинных людей, она бы давно прекратила продавать оружие, с помощью которого эта страна устраивает геноцид в Йемене… Венесуэльским демократам, наверное, казалось, что историческая ответственность Европы перед бывшими колониями подразумевает определенную сдержанность. Чем тогда объяснить такое бездумное равнение на политику, успех которой будет измеряться разрушениями в стране и загубленными жизнями?

Постепенно станет ясно, что причина этого равнения заключается в набирающей силу холодной войне между США и Китаем, один из эпицентров которой находится непосредственно в Латинской Америке. Как и ее предшественница, эта война ведется не напрямую соперниками, то есть угасающей и набирающей силу империями, а посредством союзников: латиноамериканские правые и европейские правительства в первом случае, Россия во втором.

Любая гегемония — плохая новость для стран, которые слишком слабы, чтобы сыграть на соперничестве. Максимум на что они могут рассчитывать, это на некоторые дивиденды в случае равнения на одну из сторон. Только вот оно должно быть полным. Если не хочешь остаться без пальцев, придется пожертвовать кольцами… То же самое верно как для Канады, так и для европейских стран.

До сих пор будучи гражданином Португалии, я чувствовал себя хорошо представленным правительством моей страны во главе с премьер-министром социалистом Антониу Кошта, которое находится у власти с 2016 года. Сегодня же легитимность, которой оно наделяет марионеточного президента, и его поддержка стратегии гражданской войны вызывает у меня только стыд. Я спрашиваю себя, какую цену придется заплатить за такую дипломатическую неосторожность. Я воздерживаюсь от более резких слов, хотя они здесь были бы уместны.

Обсудить
Рекомендуем