Весной 2014 года «зеленые человечки» захватили Крым, и началась российская аннексия украинского полуострова. Операция, которую провели после свержения авторитарного президента Виктора Януковича в Киеве, покончила с напряженностью, которая зрела в Крыму на протяжении 20 лет. Крым всегда тяготел к России больше, чем к Украине. Это объясняется специфической крымской идентичностью, присутствием российских моряков и слабым желанием Киева включать полуостров в политическую и общественную жизнь остальной Украины. Поэтому аннексия обошлась без массовых жертв и была с восторгом принята большинством местных жителей.
За последние пять лет, по крайней мере так считает глава «Крымского дома» Алим Алиев, из Крыма на Украину эмигрировало около 35 тысяч человек. Некоторые украинские некоммерческие организации сообщают о 50 тысячах эмигрантов. В большинстве случаев это крымские татары или этнические украинцы, которые составляли на полуострове меньшинство.
Отторжение Крыма до сих пор остается травмой для Украины. Вопрос о том, чей Крым: русский или украинский, по-прежнему играет на Украине важную роль в личных взаимоотношениях и влияет на отношение к знаменитостям и политикам. За неоднозначный ответ критикуют украинскую звезду бокса из Крыма Александра Усика. Не так давно жесткой критике подвергли дуэт двух сестер «Анна-Мария», которые хотели выступать на «Евровидении». Девушки отказались публично сказать, кому принадлежит полуостров.
Для России Крым — это символ эйфории и победы исторической справедливости. Аннексия — это веха великодержавных амбиций путинской России, чью силу и возможности Европа и США просмотрели и подвергали сомнению. Теперь Крым — символ для международных санкций, хотя Москва не соглашается с этим. В развитие полуострова были вложены огромные финансовые средства. Но из-за санкционных ограничений Крым живет в каком-то полумраке. Даже крупнейший российский банк «Сбербанк» не решается открыть там свои филиалы, чтобы не навлечь на себя западные санкции.
Поезд, идущий в тупик
Известный украинский журналист Павел Казарин родился в крымской столице Симферополе, и большая часть его жизни связана с полуостровом. «Я прожил в Крыму 30 лет. Все мои детские воспоминания связаны с Крымом. Но сейчас мой дом вынужден жить так, как для меня не приемлемо. Майдан казался мне попыткой украинского поезда вырваться из постсоветского пространства и уйти на Запад. И когда это получилось, появилась Россия и отцепила от этого поезда мой родной вагон, прицепив его к поезду, который на всех парах мчится в прошлое. Мне жаль, что мой дом лишили будущего».
По словам журналиста, он сначала не понимал, что Москва может аннексировать полуостров. «Честно говоря, в первый день, когда вооруженные люди захватили в Симферополе местное правительство и парламент и вывесили на зданиях российские флаги, я не поверил, что это российские войска. Я подумал, что это могут быть члены местных специальных полицейских подразделений „Беркут". Я даже не мог себе представить, что в 21 веке Россия отважится на вторжение. Это лишь доказывает, что я был не готов к событиям, свидетелями которых мы стали», — вспоминает журналист.
После того, как Крым был аннексирован, весной 2014 года Павел Казарин все еще не верил, что Россия зайдет дальше и вторгнется на восток Украины. «Мы привыкли к тому, что Советский Союз с его великодержавными амбициями исчез, поэтому трудно было поверить, что он снова возродился прямо у нас на глазах», — добавляет Казарин.
По мнению украинского журналиста, оккупацию полуострова нельзя было предотвратить. «Задумайтесь, как смотрели на Россию. В 2014 году она была страной, которая победила на своей Олимпиаде. Это была страна, которая председательствовала в Большой восьмерке. Это была страна, которая всему миру продавала нефть по 110 долларов за баррель. Все это придало уверенность кремлевскому руководству. Кроме того, оно видело в Майдане западную операцию против России. Поэтому Кремль решил применить в Крыму войска, считая это не агрессией, а своего рода контрударом. Я думаю, что если бы украинская армия в Крыму дала отпор, то агрессора это не остановило бы. Это его только раззадорило бы», — выражает свои сомнения журналист.
Как в войну
Не согласен с Казариным крымско-татарский активист Эфран Кудусов. Еще в самом начале крымского восстания он покинул полуостров. Уже тогда он считал происходящее украино-русской войной. «Я не видел никаких зеленых человечков — все это были военнослужащие российского черноморского флота. Было ясно, к чему все идет. Но можно было предотвратить аннексию Крыма. Было бы достаточно, если бы вмешалось украинское правительство и армия. Я уверен, что люди поддержали бы службы безопасности и крымские татары пришли бы на помощь», — считает он.
Этого не произошло. Более того, официальное правительство в Крыму сдалось. «Я объясняю это хаосом и тем, что украинское общество не было готово защищаться», — пожимает плечами активист.
По его словам, на Украине и, прежде всего, в Крыму Россию считали другом и славянским братом. Крымские татары, которые пережили насильственное выселение с полуострова при Сталине и преследования коммунистического режима, не доверяли Москве.
«После аннексии Крыма жизнь крымских татар изменилась к худшему. Мы как будто вернулись во Вторую мировую войну и времена сталинских репрессий. Разумеется, нынешние российские репрессии менее масштабные, и жертв меньше. Но многие крымские татары были вынуждены покинуть Крым, чтобы спасти свою жизнь и жизнь своих близких», — объясняет Кудусов.
Вернется ли Крым?
Вот уже пять лет Крым — часть России. Есть ли вероятность, что в будущем он снова вернется к Украине? Кудусов уверен, что это возможно. «Да, Крым к Украине вернется. Но никогда нет полной уверенности. Это может произойти даже завтра. Все зависит только от Кремля. Если Путин завтра скоропостижно скончается или его убьют, появится шанс на воссоединение Крыма с Украиной. Но без трудностей не обойдется. Думаю, потребуется проведение полицейской операции», — утверждает крымско-татарский активист.
Павел Казарин смотрит на ситуацию менее оптимистично. «Крым как Кольцо Всевластия из трилогии „Властелин колец" Толкина. От него не откажешься добровольно, но чем дольше его носишь, тем больше превращаешься в Голума. Восстановить территориальную целостность Украины можно только в случае глобальной трансформации Российской Федерации. Такой же, как в 1991 году», — полагает украинский журналист.
Все начал Майдан
С Ольгой Тимофеевой мы встретились в ее офисе на Новом Арбате. В Москве идет снег, а в Крыму, где она прожила большую часть жизни, уже давно весна. Теперь Ольга Тимофеева представляет родной Крым в верхней палате российского парламента, а пять лет назад она была членом движения в крымском Севастополе, которое всячески поддерживало присоединение полуострова к России.
Судьбоносным событием для украинской государственности Тимофеева считает лавирование правительства Виктора Януковича вокруг договора об ассоциации с Европейским Союзом в 2013 году. Тогда в Крыму возникла инициатива, которая требовала от президента отказаться от сближения с Европейским Союзом. В группу входила и Тимофеева.
«Переломным моментом, когда мы поняли, что обратного пути нет, стали первые погибшие в январе 2014 года, которые были бойцами подразделений безопасности. Тогда мы увидели, с какой кровожадностью шли против них протестующие», — вспоминает российский сенатор.
«В 2014 году после государственного переворота, когда от власти устранили действующего президента, который был вынужден спешно покинуть Киев из-за грозящей ему опасности, наше гражданское движение (оно называлось „Республика") решило, что судьбу города должны решать сами граждане. Это соответствует принципу прямой демократии», — рассказывает Ольга Тимофеева о событиях в крымском Севастополе.
По ее словам, пример они взяли с националистов, которые во время революционных событий в Киеве захватывали административные объекты и полицейские участки на Западной Украине и отказывались подчиняться власти Януковича.
Крым, как Германия
«Крым и Севастополь всегда считались частью России. До присоединения Крыма к России предпринимались три попытки провести референдум об определении Крымского полуострова. Но Киев помешал всем трем попыткам», — объясняет сенатор.
Почему Тимофеева не переехала после распада СССР в Россию? «Тем самым мы признали бы наше поражение. Мы сумели создать на полуострове русскую культурную среду, несмотря на попытки украинизации Крыма», — говорит она искренне.
Самым большим успехом Крыма российский политик считает то, что полуостров выдержал все санкции, введенные Украиной и международным сообществом, и что население не утратило доверия к России.
«Крым не может вернуться обратно к Украине. По одной простой причине: Крым уже вернулся туда, где его место. Объединение Крыма с Россией — это как объединение Восточной и Западной Германии», — считает Ольга Тимофеева.
Горе Донецка
«Крым был, есть и будет русским. Я надеюсь, как и Донбасс и большая часть Украины», — решительно говорит донецкий политик и бывший министр иностранных дел непризнанной Донецкой Народной Республики Александр Кофман.
Как и российский сенатор, он ставит крымские события в один контекст с «неконституционным переворотом в Киеве». Антироссийская позиция Майдана заставила юго-восток Украины и Крым возразить против нового правительства. «Из-за статуса автономной республики Крыму повезло больше», — говорит донецкий политик и не перестает надеяться, что к России присоединяться и другие украинские регионы.
По словам Кофмана, самая большая победа Крыма в том, что Россия инвестирует в инфраструктуру и культурные памятники. «Самое важное, что в Крыму начал действовать закон. Везде: будь то бизнес или политика», — считает он.
«Да, крымские события дают нам надежду на то, что у нас реализуется некровавый политический сценарий. Тогда мы отделимся от Украины. К сожалению, свою роль сыграло разное местоположение Крыма и Донбасса. Из-за него украинское правительство решилось на вооруженный конфликт на востоке Украины, а в Крыму не это не пошло», — утверждает бывший министр непризнанной республики.