Приехав прошлым летом в небольшой поселок на границе с Россией, белорусский президент Александр Лукашенко сделал мрачное и четкое заявление. «Не выдержим эти годы — провалимся. Значит, надо будет или в состав какого-то государства идти, или об нас просто будут вытирать ноги. А не дай бог развяжут еще войну, как в Украине», — сказал он.
Лукашенко имел в виду Россию.
В марте 2014 года Москва в ответ на свержение пророссийского президента Украины Виктора Януковича аннексировала украинский Крымский полуостров. Захват Крыма вызвал мощное осуждение со стороны мирового сообщества, а также волну санкций против России, которые действуют по сей день. После этого НАТО усилила свое военное присутствие в Восточной Европе, и особенно в прибалтийских государствах, где, как и в Крыму, многочисленное российское население может дать повод для очередного захвата территории. Но в последние месяцы появились подозрения, что внимание уделяется не тем странам. В феврале генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен (так в тексте, Расмуссен бывший генеральный секретарь альянса — прим. перев.) предупредил о «повторении украинского сценария», но не в Прибалтике, а в Белоруссии.
Поскольку Лукашенко хорошо известен своими всплесками эмоций, национальные СМИ вскользь упомянули его выступление и очень скоро забыли о нем. Будь это любой другой лидер, такие высказывания вызвали бы международный скандал. Прошло десять месяцев, и слова президента сегодня звучат не столь абсурдно, как в июне. В последние годы Лукашенко неоднократно обвинял правительство Путина в попытках свергнуть его, однако перспектива российской аннексии в той или иной форме уже не кажется сюжетом из конспирологической теории. Выступая в декабре 2018 года на заседании совета министров Союзного государства Белоруссии и России, российский премьер-министр Дмитрий Медведев снова поднял эту тему, заговорив о более тесной интеграции двух стран за счет создания единой таможенной службы, судебной системы, общей валюты и, что самое главное, конституции Союзного государства. Об углублении интеграции между Россией и Белоруссией говорят уже с середины 2000-х годов. Но на сей раз Медведев выступил не с предложением, а со скрытым ультиматумом. Россия намеревается внести изменения в нормы и правила для своей нефтяной отрасли, из-за чего Белоруссии придется покупать российскую нефть без каких-либо скидок. Это будет сильный удар, который, по оценкам Минска, обойдется стране примерно в 10 миллиардов долларов к 2024 году. Намек предельно ясен: либо мы объединяемся, либо вас ждет экономическая катастрофа.
Лукашенко с возмущением отреагировал на эту угрозу, и на февральской встрече с Путиным подчеркнул, что независимость его страны «священна и неприкосновенна». Вопрос в том, насколько решительно Россия настроена на реализацию планов по созданию союза, и как далеко она готова пойти ради достижения этой цели. Белоруссия не Украина, с которой Минск в 2014 году выразил свою солидарность, когда был захвачен Крым. Это был сигнал демонстративного неповиновения и предупреждение о недопустимости аналогичных поползновений в Белоруссии. Украина пострадала из-за своих попыток вырваться из-под власти России, а Белоруссия пострадает из-за того, что слишком тесно прижималась к московской груди. В отличие от других стран региона, у которых в постсоветский период были очень разные пути развития, от западного либерализма до капитализма на стероидах, Белоруссия мало чем отличается от своего коммунистического прошлого, и по-прежнему видит в России защитницу и покровительницу. В этой стране, которую иногда беззаботно называют «советским тематическим парком», по-прежнему живет и здравствует государственная экономика. Но она во многом полагается на щедроты российского государства, которое остается для Белоруссии одним из немногих иностранных инвесторов и торговых партнеров.
С точки зрения Кремля, интеграция это вполне логичный шаг. Грядет экономический спад, и зачем в этой ситуации тратить деньги на поддержку недомогающего режима, если эту страну можно просто присоединить? Белоруссия также является краеугольным камнем в российской оборонительной стратегии, будучи буфером, прикрывающим Россию от НАТО, которая наращивает свое присутствие в Восточной Европе. После российского вмешательства в дела Украины Лукашенко противостоит попыткам Москвы открыть военные базы в Белоруссии, вызывая тем самым недовольство Путина. С созданием союза эти проблемы исчезнут.
Самая непристойная теория, которой отдают предпочтение западные критики, заключается в том, что поглощение Белоруссии является планом Путина на момент ухода в отставку — или неухода. Российская конституция запрещает Путину оставаться на третий срок подряд, а новая союзная конституция даст ему возможность сохранить свой пост и после 2024 года.
Нам еще очень далеко до применения военной силы, как это было в 2014 или в 2008 году, когда российские войска обстреляли и оккупировали города и поселки в Грузии. Несмотря на репутацию безрассудного и отчаянного человека, Путин не любит идти на риск, а военное вмешательство в Белоруссии дело крайне рискованное, поскольку для достижения этой цели понадобится колоссальная операция. Даже если Запад не отреагирует должным образом (а с взрывоопасным американским президентом прогнозировать что-либо сложно), может начаться долгая и дорогостоящая война. Многие белорусы чувствуют братскую любовь к России, но входить в ее состав они не хотят. Независимость для Белоруссии в новинку, поскольку она всегда существовала как часть более крупного государства, если не считать нескольких месяцев в 1918 году. Но какой бы ни была эта независимость, простые граждане не откажутся от нее без борьбы.
Белорусы очень болезненно относятся к возможному вторжению, поскольку на всем протяжении современной истории их страна была коридором для прохождения польских, французских и немецких армий. На всей территории Белоруссии до сих пор находят остатки военной техники и оружия. В стране, где во время Второй мировой войны шли самые жестокие сражения, старые танки, самолеты и ракеты той поры служат в качестве памятников павшим. Они напоминают о том разгроме, который пережила Белоруссия, оказавшись под перекрестным огнем двух наступающих армий, уничтоживших более четверти ее населения — больше, чем в любой другой стране в годы Второй мировой войны.
Но Лукашенко, который сам является почти диктатором и за 25 лет своего руководства стал абсолютным правителем, внося поправки в конституцию и подавляя оппозицию, тоже эксплуатирует общественное мнение в этом вопросе. Внутри страны внешний враг может пригодиться, особенно когда в ее экономике наблюдается спад, и время от времени происходят вспышки инакомыслия. На международной арене Лукашенко показал себя как опытный канатоходец, балансирующий между Востоком и Западом, обхаживающий Европу, чтобы выбить уступки из России, и наоборот. Нагнетая страх своими заявлениями о второй Украине, он надеется на увеличение торговли с Евросоюзом и на новые инвестиции Европейского банка реконструкции и развития. И хотя Белоруссия вряд ли станет членом ЕС в ближайшей и даже отдаленной перспективе (это единственная страна на континенте, где еще существует смертная казнь), Минск с радостью ведет переговоры с Западом, создавая впечатление, что вступление в Евросоюз все же возможно.
При этом нельзя сказать, что российская аннексия это плод воображения Лукашенко. На создании союза Москва настаивает с конца 1990-х годов, пусть и не очень активно и конкретно. Но в последние месяцы, когда возникла угроза рецессии, и начали расти нефтяные цены, такой союз перестал быть фикцией и гипотезой, превращаясь в возможную перспективу. Кто в 2013 году мог подумать, что уже через год Крым будет российским? То же самое можно сказать и о Белоруссии, хотя там этот процесс не будет мгновенным, а силовой вариант в этой стране маловероятен. Потенциальный союз станет продуктом тщательных расчетов. Свидетелями первых таких расчетов мы стали сегодня.