В понедельник 15 апреля в восемь часов вечера президент Франции Эммануэль Макрон должен был обратиться к нации. Подобный формат выступлений применяется лишь в особых случаях — последний раз президент использовал его 10 декабря прошлого года, чтобы сбить нараставшую волну протестов «желтых жилетов».
Тогда Макрон объявил о мерах экономической поддержки французского общества на общую сумму 10 миллиардов евро. Другим его предложением стала организация национальных дебатов, призванных поставить вопросы по главным проблемам современной Франции и найти на них ответы. Начиная с января по стране прошли тысячи собраний граждан, и сам президент едва ли не каждую неделю участвовал в каком-нибудь из них.
В результате накопилось немало разнообразных и противоречивых идей, как реформировать политическую, налоговую, административную и даже конституционную систему Франции. Именно об итогах национальных дебатов, которые должно было подвести правительство, и собирался сообщить нации президент.
В ожидании обращения в телевизионных студиях собрались политики и комментаторы. Настроения были в основном скептические — мало кто верил в возможность сильных решений. Но около семи вечера, когда Макрон, возможно, заканчивал запись своего выступления в Елисейском дворце, появились первые сообщения о возгорании в Нотр-Дам. Спустя полчаса огнем была объята уже вся крыша. Президент отменил свое обращение, а вся Франция в прямом эфире смотрела, как горит ее национальное достояние.
Значение символа
Трудно передать эту смесь бессилия и отчаяния. Стефан Берн, автор фильмов и книг по истории Франции, со слезами на глазах говорил о потере собора как об утрате близкого человека. Монсеньор Патрик Шове, ректор собора, призывал католиков молиться и сокрушался о столь ужасном начале Святой недели, предшествующей Пасхе, повторяя мучительный вопрос: «Почему?»
Уже сейчас понятно, что удалось избежать худшего. Во-первых, нет погибших, хотя есть пострадавшие среди пожарных. Во-вторых, спасены самые ценные реликвии, устояли стены и свод, что позволяет говорить о будущем восстановлении Нотр-Дама, даже если на это потребуются десятилетия.
Всего несколько дней назад в новостях сообщалось, что с крыши собора сняли на реставрацию 16 медных скульптур, окружавших шпиль. Репортаж создавал ощущение заботливого и ответственного обращения с символом Франции. Крыша Нотр-Дама была в строительных лесах, ей предстояла многолетняя реставрация. Но именно там, где задумывалось бережное обновление, скорее всего, и произошло возгорание.
Работы вела компания Le Bras Frères, имеющая опыт реконструкции готических соборов. По утверждению ее представителей, ко времени возгорания никого из рабочих на объекте не было. На данный момент нет никаких очевидных свидетельств небрежности или некомпетентности подрядчика, но это только увеличивает количество вопросов, на которые должно ответить расследование.
Национальное сознание всегда мифологично. Когда народ смотрит в зеркало мифа, то он видит в его отражении не только победителя врагов и покорителя земель, но непременно еще строителя и хранителя своих святынь. Если главный храм страны объят пламенем и все вокруг лишь беспомощно наблюдают за его исчезновением, значит, что-то идет не так.
Даже если катастрофа произошла по воле случая и все меры были приняты правильно, нация не хочет мириться с ощущением бессилия, не может согласиться с мыслью, что она не смогла спасти свой главный собор. Нельзя так легко, за несколько часов, терять одну из опор своего национального мифа. Уже упоминавшийся монсеньор Шове сказал перед пылающим Нотр-Дамом: нам всем предстоит вновь сделаться строителями храма. Это был бы естественный взгляд на вещи для тех, кто его воздвиг в Средние века, но он куда проблематичнее для разобщенной современной Франции.
Чем важен Нотр-Дам
Значение Нотр-Дама очевидно: это воплощение успеха Франции, причем как внутри страны, так и в остальном мире. 14 миллионов туристов ежегодно, самый посещаемый объект в самой посещаемой стране мира. Визитная карточка Франции, ее самый узнаваемый символ наряду с Эйфелевой башней. Один из лучших готических соборов Европы, включенный во все возможные списки культурного наследия человечества. Но кроме этой музейной ипостаси, Нотр-Дам имел и другие, не менее важные измерения.
С ним связано множество событий истории Франции, причем не только религиозных, относящихся к эпохе королей, но и таких, как, например, церемония провозглашения Наполеона императором в 1804 году или торжественная месса в честь освобождения Парижа в 1944-м. Другая сторона жизни собора — это великий роман Гюго, а также бесчисленные спектакли, мюзиклы, экранизации и мультфильмы, которые составили уже целый пласт массовой культуры, живущий по своим законам, но всегда с использованием неизменного образа.
Отдельно надо сказать о значении Нотр-Дама для католической Франции. Трудно поверить, но даже при невероятной туристической нагрузке здесь каждый день проводились службы, а каждое воскресенье — мессы. Архиепископ Парижа регулярно устраивал совещания и конференции, и можно без преувеличения сказать, что Нотр-Дам был одним из центров католической мысли.
Обычно национальный символ тяготеет к переходу в монументальное состояние, но не Нотр-Дам: французы его очень любили за способность жить в ногу со временем, сочетая торжественность восьмивековой давности с динамизмом ХХI века. Это и есть картина успешного продолжения истории как части национального мифа. Но миф уязвим — и пожар нанес удар, после которого необходимо восстановиться.
Перспективы возрождения
Уже объявлено, что собор будет восстановлен. Глубокой ночью, когда пожарные начали справляться с огнем и можно было осторожно предположить, что основная конструкция устоит, Макрон приехал к Нотр-Даму и призвал нацию объединиться для реконструкции своего достояния. Начался сбор средств, и есть надежда, что через какое-то время Нотр-Дам, внешне неотличимый от прежнего, но утративший подлинность своих интерьеров, вновь откроет двери.
Пострадавшие во время мировых войн два великолепных собора, в Реймсе и Руане, прошли через восстановление, как и множество других подобных сооружений в Европе. Но вспоминая об этом положительном опыте, сложно не обратить внимание на то, что сейчас нет войны. Никто не бомбил Нотр-Дам и не брал его штурмом. Даже если расследование установит, что виновных в поджоге нет, то можно предположить халатность. Если не халатность, то тогда это кризис управления, при котором может произойти что угодно и где угодно.
На протяжении нескольких месяцев протестующие «желтые жилеты» устраивали погромы на Елисейских Полях, которые французы называют «самой красивой улицей в мире». Кадры горящих машин и разбитых витрин оставляли то же ощущение бессилия, что и пылающий Нотр-Дам. Неужели нельзя как-то лучше руководить страной, чтобы «самый прекрасный собор в мире» остался цел? Его возрождение может стать объединяющей Францию задачей народной солидарности, но для этого необходимо, чтобы политический класс соответствовал такой миссии.
Макрон, как, впрочем, и его предшественники, не устает говорить о национальном объединении как о своей главной цели. Между тем французское общество глубоко расколото и не верит в способность президента найти верный курс для всех французов. Если в ночь трагического пожара все политики Франции, от Ле Пен до Меланшона, предсказуемо выражали скорбь и сочувствие, призывая сплотиться перед лицом ужасной катастрофы, то уже завтра они начнут обвинять правительство и друг друга во всех бедах, а Макрон вернется к составлению своего сорвавшегося обращения. Нет уверенности в том, что оно окажется на высоте общественных ожиданий.