Во вторник российский парламент в третьем и заключительном чтении принял «Закон о суверенном интернете». Таким образом созданы предпосылки для того, чтобы централизовать внутренний обмен трафиком в контролируемых государством точках передачи информации и изолировать его от всемирной паутины. С точки зрения авторов закон призван гарантировать «надежное функционирование рунета», если таковой будет подвергаться кибератакам извне. А вот Саркис Дарбинян, главный юрист российского НПО «РосКомСвобода», считает, что это цензура.
«Зюддойче»: Новый закон дает Роскомнадзору, российскому органу по контролю над интернетом, совершенно новые возможности для вмешательства в интернет-траффик. Если верить депутатам, проголосовавшим за закон, его будут применять только в том случае, если возникнет угроза национальной безопасности. Вы верите, что дело только в кибербезопасности?
Саркис Дарбинян: Абсолютно не верю. Точно так же было в 2012 году, когда принимали первый закон, допускающий цензуру в интернете. Тогда говорили, что эти предписания необходимы для защиты детей, «гуляющих» по сети. На самом деле таким образом был открыт ящик Пандоры для интернет-цензуры в России. Каждый год возникают все новые и новые причины, почему тот или иной сайт может быть заблокирован. Постоянно растут штрафы за нежелательный контент. Теперь говорят, что мы должны быть в состоянии защитить свой интернет от новой агрессивной киберстратегии США. Но предложенные шаги не имеют к этой цели никакого отношения.
— Разве изоляция российского интернета от мировой сети не повышает его безопасность в случае угрозы?
— Напротив. Это иллюстрирует хотя бы пример, которым авторы закона обосновывают его принятие. Они ссылаются на Сирию, где интернет то и дело оказывался парализованным по всей стране, в чем обвиняли «кибертеррористов» и американскую спецслужбу АНБ…
— …как раз этого противника называют и авторы закона.
— Верно, но именно этот пример показывает нам, что получится в случае централизации интернета. Авторитарные правители Сирии сознательно оставили в стране один-единственный интернет-провайдер. Если он подвергнется успешной атаке извне, то противник вырубит весь интернет в стране одним махом. Пока еще ситуация в России, к счастью, отличается от сирийской. Здесь провайдерам выдано более 10 тысяч лицензий. И в этом как раз и состоит сила нашего интернета: агрессору придется атаковать очень много целей, чтобы отключить Россию.
— Если реальной целью является цензура, то не было бы разумнее соорудить что-то вроде «великого файрвола»? Китай с его помощью с успехом осуществляет цензуру в интернете, в то время как многие сильно сомневаются, что вообще технически возможно изолировать российский интернет от мировой сети.
— Российский интернет положительно отличается не только от сирийской, но и от китайской сети. При создании своего интернета китайцы с самого начала встроили туда трехступенчатую систему фильтров. Один фильтр стоит на границе, еще один — у провайдера, а третий — на самой платформе. В отличие от китайского, российский интернет соединен с мировой сеть практически без барьеров. Поэтому Роскомнадзор не может соорудить файрвол по примеру китайского. Это невозможно хотя бы из-за большого количества провайдеров.
— Вместо этого новый закон обязывает всех провайдеров устанавливать аппаратуру, которую им предоставят бесплатно. Она должна дать Роскомнадзору возможность контролировать провайдеров и подсоединяться к сети непосредственно через них. Это вообще технически возможно?
— Действительно, теоретически возможно таким способом централизовать интернет. Однако осуществить это на практике трудно. Во-первых потому, что технология, о которой мы здесь говорим — Deep Package Inspection (сокращенно DPI, технология накопления статистических данных, проверки и фильтрации сетевых пакетов по их содержимому, — прим. ред.), — очень дорогая. Установка одного-единственного комплекта оборудования DPI обойдется в 100 тысяч евро, поэтому у каждого провайдера будет только ограниченная версия. Но она не будет функционировать так, как это себе представляет Роскомнадзор.
— Почему?
— Для программного обеспечения требуются комплексные алгоритмы, они необходимы для того, чтобы распознать, действительно ли интернет-траффик исходит, например, из Телеграма (Теlegram). Это мессенджер, впавший в немилость у российских властей и вообще-то ставший предпосылкой для изобретения нового закона (Телеграм предполагалось заблокировать после отказа выдать ключи дешифрации сообщений, однако блокировка провалилась, — прим. ред). Помимо этого, у владельца Телеграма Павла Дурова есть много денег и специалистов, способных скрыть траффик или создать у DPI ложное впечатление, что речь идет о чем-то совершенно ином. Например, они могут сделать так, как будто траффик исходит с сайта Кремля. И тогда Роскомнадзор его точно не заблокирует. Телеграм сделает все, чтобы оставаться доступным для российских пользователей.
— Что будет означать новый закон для российской экономики, которая пользуется многими международными интернет-сервисами?
— Когда власти в 2018 году безуспешно попытались отключить Телеграм от сети, они заблокировали 20 миллионов IP-адресов. Мы назвали это «IP-геноцидом». Многие сервисы вдруг оказались недоступны — в банковской сфере и других областях оказания услуг. Финансовый вред был огромный, но никто не понес за него ответственности.