Пять лет назад в апреле на Восточной Украине началась война, которая вряд ли закончится в обозримом будущем. В серии репортажей мы рассказываем о жизни в районах, охваченных войной, и о том, как там изменилась ситуация после начала конфликта.
Несмотря на то, что за последние пять лет ситуация на Донбассе относительно стабилизировалась, на жизни региона сказываются острые структурные проблемы, вызванные разрывом торговых связей, разрушением инфраструктуры и непрекращающимися боями. Сотни тысяч человек из сепаратистских областей вынуждены каждый месяц проделывать тяжелейший путь, пересекая фронтовую линию, чтобы получить украинские пенсии. О гуманитарной обстановке в регионе, работе гуманитарных организаций и юридических проблемах, с которыми столкнулись люди в пострадавших областях, я побеседовал с представителями Норвежского совета по делам беженцев (NRC), гуманитарной организации, которая работает на Донбассе с 2014 года.
Часто людям некуда было возвращаться
Поселок Станица Луганская находится всего в нескольких километрах от северной окраины Луганска, у самой линии фронта, поэтому там расположен пограничный переход. В июне 2014 года, когда началась война, поселок пострадал от первых боев. Сначала обстреливали украинские войска, а когда они наконец взяли поселок под свой контроль, регулярно стрелять по нему начали сепаратисты. Большая часть жителей бежала из поселка, и местная застройка очень пострадала от обстрелов. Многие дома сгорели дотла. Жизнь в поселке по сути остановилась. Это типичная история большинства населенных пунктов близ фронтовой зоны, пролегающей через Восточную Украину на нескольких сотнях километров.
Уехать решила и 50-летняя Надя и ее семья. До войны, как и большинство жителей поселка, они зарабатывали, выращивая овощи в теплице и продавая их на рынке в Луганске.
«В начале 2015 года, когда обстрелы были уже невыносимыми, мы просто собрались и уехали в поселок в 17 километрах отсюда, где было относительно безопасно», — рассказывает Надя.
Вернуться домой они не могли, даже когда обстановка в поселке более или менее стабилизировалась. Их дом, стоявший на окраине поселка у самых боевых позиций, сгорел дотла, когда в него попала ракета. В деревне, куда они переехали, работать было негде, и поэтому их пропитание зависело от нестабильных случайных заработков и от того, что им самим удавалось вырастить.
Но в июне прошлого года в их жизнь вернулась надежда. Дом, от которого после взрыва остался только остов, сейчас проходит полную реконструкцию, и работы уже приближаются к концу. Деньги дал Норвежский совет по делам беженцев. Сделана новая крыша, а внутри двое рабочих уже обмеряют полы.
— Когда мы вернемся домой, мы постараемся найти стабильную работу и начать нормальную жизнь, — говорит мне Надя.
— Вы не боитесь, что дом снова разрушат?— спрашиваю я ее, помня о том, что, хотя ситуация на фронте относительно стабилизировалась, в прилегающих районах по-прежнему сохраняется опасность обстрелов.
— Не разрушат, — отвечает Надя убежденно. — Чем жить в страхе, уж лучше не жить вообще.
— Отремонтированный дом тут пострадал только раз во время автоматной стрельбы, — добавляет Владислав, который работает в Норвежском совете по делам беженцев инженером-строителем. — Маловероятно, чтобы они дважды попали в одно место.
Работа Норвежского совета по делам беженцев в Станице
«Люди начали возвращаться в Станицу в конце 2016 года, — говорит мне Анастасия Карпилянская, пресс-секретарь Норвежского совета по делам беженцев, которая рассказывает мне о деятельности совета в Станице. На решение людей отчасти повлияло ослабление боев на фронте. По словам Горана Зубера, регионального руководителя организации, с которым я встретился позднее в региональном центре Норвежского совета по делам беженцев в Северодонецке, вернуться людей зачастую вынуждали обстоятельства: «Это типично для затяжных конфликтов. Сначала они жили на накопления, но постепенно деньги заканчивались, и люди, например, уже не могли платить аренду».
«Мы стараемся помочь именно таким людям и особое внимание уделяем самым уязвимым, — объясняет мне Анастасия. — Мы обеспечиваем их строительными материалами и финансовыми средствами для оплаты квалифицированных рабочих. Ведь сами они не могут позволить себе дорогу реконструкцию, а правительство никак не компенсирует их убытки. Только в Станице и ее окрестностях с 2015 по 2017 год мы помогли реконструировать 1425 домов, в разной степени пострадавших от боев. Также мы открыли центр юридического консультирования, а еще помогаем людям вернуться к занятию фермерством и предоставляем гранты на восстановление и развитие бизнеса».
В поселке хорошо заметны результаты работы организации. На многих домах еще лежат следы разрушений, но почти на каждом шагу что-то строят и ремонтируют, в основном благодаря помощи Норвежского совета по делам беженцев, которому местные жители очень благодарны. Люди возвращаются обратно в надежде, что худшее уже позади. Здесь открылось несколько продуктовых магазинов, ресторанов, а также два магазина стройматериалов, один из которых работает совсем недавно: приходится отвечать растущему покупательскому спросу.
Но даже в Станице ситуацию идеальной не назовешь, так как цены после войны выросли, а зарплаты снизились. Более того, многие потеряли работу. «Работы нет. Бензин, продукты — все подорожало. Как нам жить?» — выразил общее настроение, царящее в Станице, пожилой мужчина по имени Сергей.
«Остаются в основном пожилые люди, которым пенсия, пусть и мизерная, позволяет оставаться тут, несмотря на отсутствие работы. Молодежь ищет лучшей жизни в других местах. Кроме того, молодые боятся за безопасность и психическое здоровье своих детей», — добавляет Анастасия.
Какова ситуация в других областях?
«В 20 километрах от Станицы ситуация сложилась совершенно другая, намного хуже», — добавляет Горан.
В начале конфликта, когда из-за начавшихся боев сотни тысяч людей оказались в смертельной опасности, без доходов и крова, царил хаос и гуманитарный кризис. Постепенно ситуация стабилизировалась, но теперь на жизни региона сказываются острые структурные проблемы, вызванные разрывом торговых связей, разрушением инфраструктуры и непрекращающимися боями. Все это результат затяжного конфликта, который мешает развитию пострадавших областей.
«Продолжающиеся бои на фронте привели к низким или даже почти нулевым инвестициям. Не появляются новые предприятия, инфраструктура не ремонтируется, ведь никто не может предвидеть, что произойдет завтра, — объясняет Горан. — Молодые люди, которые не видели в пострадавших областях для себя никаких перспектив, уехали, и остались только пожилые. Они наиболее уязвимы и нуждаются в гуманитарной помощи. Кроме того, местность здесь нередко заминирована, а это не только опасно, но и связано с экономическими проблемами: на заминированном поле ничего не вырастишь».
Гуманитарная ситуация в прифронтовых областях Восточной Украины остается неутешительной. По данным Управления по координации гуманитарных вопросов (OCHA), социально-экономическая ситуация в регионе в 2018 году по сравнению с предыдущими годами ухудшилась, и если конфликт не закончится, маловероятно, чтобы положение значительно улучшилось.
При переезде с одной территории на другую умирает по несколько человек в месяц
Пограничный переход на окраине Станицы влияет и на заработки ее жителей, и на местные гуманитарные потребности. На автовокзале, близ которого находится переход, всегда полно народу. Здесь на асфальтовой площадке стоит несколько рядов палаток, и туда — сюда снуют толпы людей, груженных багажом. Люди, которые только пришли с той стороны, устали и отдыхают на лавках и ступенях тут же.
С сепаратистскими регионами Украину соединяет всего пять пограничных переходов. Станица при этом — единственное связующее звено с сепаратистским Луганском. Каждый месяц границу тут пересекает до миллиона человек, и переход не справляется — люди порой ждут в очереди полдня. Из-за плохой погоды пожилым людям часто становится на переходе плохо, а иногда они даже умирают.
Позапрошлой зимой я возвращался на Украину с сепаратистской территории через переход Майорск у Горловки. В очередь мне пришлось встать уже в шесть утра, то есть за два часа до открытия перехода. На улице было холодно, шел снег, дул очень холодный ветер, а вдалеке время от времени раздавались выстрелы. На украинскую сторону я попал только в четыре часа дня, и только час за все время ожидания в очереди я провел в отапливаемой палатке, установленной Международной комиссией Красного креста. Все остальное время я прождал на морозе.
Зачем же люди пользуются этим переходом? Более половины переходящих — это пожилые люди пенсионного возраста, которым очень сложно преодолевать этот путь. В 2014 году украинские власти прекратили выплачивать жителям сепаратистских районов пенсии, поэтому теперь им приходится ездить за ними на Украину. Однако получение пенсии обусловлено разного рода требованиями, и многим так и не удается получить деньги. Если в августе 2014 года украинскую пенсию получали 1,2 миллиона человек, проживающих на сепаратистской территории, то в прошлом году таких было всего 477 тысяч.
Люди из сепаратистских регионов подвергаются дискриминации
Анастасия привела меня в региональный отдел Норвежского совета по делам беженцев в Станице. Офис расположен перед банком, вокруг которого вьется огромная очередь из пожилых людей, приехавших сюда за своими пенсиями. «Тут так всегда — с утра до вечера».
В здании работает бесплатная юридическая консультация. Именно юридической помощью людям, пострадавшим от конфликта, и защитой их прав в высших инстанциях в первую очередь занимается Норвежский совет по делам беженцев на Украине.
«На месте мы выясняем проблему, а затем стараемся добиться от властей проведения необходимых преобразований. В Киеве наши сотрудники регулярно встречаются с представителями соответствующих министерств. При этом мы также ведем общественную кампанию, привлекая таким образом внимание к существующим проблемам», — рассказывает Анастасия.
Мы выходим в сад, где садимся за стол, и Анастасия представляет меня Анне Селезневой, молодому юристу, которая работает в консультации вместе с тремя другими юристами.
«Люди из регионов, которые сегодня не контролируются украинскими властями, работали на Украине всю жизнь и платили ей налоги, — разъясняет Анна. — Право на пенсию — основное право человека, которое даже закреплено в украинской конституции. То есть Украина не только нарушает принципы международного права, но и свое собственное законодательство».
«Что же должен сделать житель сепаратистских регионов, чтобы получать украинскую пенсию?» — спрашиваю я.
«Выплата пенсий обусловлена наличием справки внутренне перемещенного лица. Но чтобы ее получить, нужно подтверждение о временной регистрации на территории, подконтрольной правительству», — отвечает Анна.
И, комментируя, добавляет: «Поскольку люди не проживают на Украине, неофициально поступают так: они платят деньги владельцу дома, чтобы вписать его адрес в справку о временной регистрации. Средняя цена может достигать пятой части пенсии, то есть это довольно большие деньги. Чиновники же потом ходят и проверяют, живет ли тот или иной человек по указанному адресу, и если нет, то в течение трех дней нужно прийти отметиться в соответствующее учреждение. Иначе вас лишат пенсии».
Отвечая на подобную практику, украинское правительство разработало другие механизмы, усложняющие выплату денег: «Например, в банк для идентификации нужно приходить раз в три — шесть месяцев. Выплату пенсии могут остановить, если по ту сторону вы задержитесь более чем на 60 дней».
«На деле это означает, что людям приходится хотя бы раз в два месяца переходить границу, а ведь каждый раз это изнурительный и очень затратный путь. Однако люди всецело зависят от пенсий, которые сами по себе минимальны, ведь от местных сепаратистских властей они получают в качестве компенсации крошечные пособия. Правда, по пути за пенсией люди тратят значительную ее часть, — объясняет Анастасия. — Но хуже всего из-за придуманных мер приходится тем, кто по состоянию здоровья не может ездить за пенсией. Сколько таких людей, мы даже не можем предположить, но на нашу горячую линию нам часто звонят немощные пенсионеры, которые не могут поехать на Украину и у которых нет никого, кто мог бы о них позаботиться».
Украина не признает документы, выданные сепаратистскими властями. Их признания люди могут добиться только по суду. «Поэтому помимо проблем, связанных с выплатой пенсий, люди обращаются к нам, прежде всего, по поводу оформления свидетельств о рождении и смерти, а также по вопросам, касающимся права наследования», — добавляет Анна.
«В связи с реконструкцией домов мы также помогаем людям, например, получать документы о собственности и вести судебные тяжбы с правительством о получении от него компенсации. Мы ведем широкую кампанию за то, чтобы правительство компенсировало людям убытки», — добавляет Анастасия.
Конфликт продолжается пятый год. Как будет развиваться гуманитарная ситуация в регионе дальше? Гуманитарные организации, которых в регионе работает очень много и которые во многих сферах выполняют работу государства, все больше сосредотачиваются на поиске долгосрочных решений проблем, от которых страдает данный регион. Таким образом, гуманитарная помощь постепенно превращается в содействие по развитию.
«Наша работа не ограничивается тем, что мы кого-то кормим и обеспечиваем лекарствами. У людей должна быть крыша над головой и стабильный доход. Также мы стараемся помогать местным властям, чтобы они могли самостоятельно оказывать необходимую помощь и решали проблемы на системном уровне», — говорит мне Горан.
Однако конфликт затянулся, и это мешает искать выходы из трудной гуманитарной ситуации, сложившейся в пострадавших от войны районах. Пока в регионе будут воевать, он не сможет полноценно развиваться.