Нордкурир: Господин Шольц, насколько хороши или плохи в настоящее время германо-российские отношения?
Робби Шольц: Вообще, существуют разные отношения. С одной стороны, это отношение немцев к русскому народу. В Восточной Германии оно скорее хорошее, на Западе — довольно равнодушное. Тем не менее политические отношения продолжают оставаться очень напряженными и скорее сложными.
— Почему?
— Мы, европейцы, в целом страдаем от того, что видим в нашей демократии панацею и повсюду хотим копировать ее, не уделяя достаточно внимания анализу нравов и обычаев, истории и культуры на месте. Российское общество, например, поляризовано, верит в сильных лидеров и поэтому не слишком ориентировано на консенсус и компромисс. Кроме того, кое-где порой существует еще и старое блоковое мышление, как во времена холодной войны. Это связано с обоюдными предрассудками, а также порой и с поспешными обвинениями. Вдобавок еще и экономические санкции. Хотя немецкой экспортной экономике они наносят больше ущерба, чем российской, но множество людей по обе стороны оказались под ударом. Я считаю, что это ненормально.
— Можно ли урегулировать эти напряженные отношения?
— Политические конфликты нельзя перекладывать на плечи экономики или населения. Как нормальные граждане мы в политике можем только смотреть со стороны и должны доверять политикам. Но все-таки попытки снова начать диалог предпринимаются и на других уровнях. Например, Германо-российский форум с Маттиасом Платцеком или Объединение германо-российского партнерства, которое недавно основал Эрвин Зеллеринг. Речь идет о том, чтобы снова сблизиться через обмены в таких сферах, как искусство и культура, молодежь и спорт. Там уже есть участники и из России. Это можно рассматривать как одну из возможностей.
— Это что-то изменит в политическом конфликте?
— По крайней мере это символизирует стремление что-то изменить. Если мы снова начнем разговаривать друг с другом, это будет знаком, что мы хотим что-то сделать.
— Что лично вы думаете о России?
— Когда я учился в тогдашнем Ленинграде более 30 лет назад, у меня появились друзья и знакомые в России. После 1990 года я снова приехал по работе в Россию, и со мной, немцем, часто разговаривали на разные темы. Я не закрылся и сам начал больше интересоваться вопросами страноведения России. Поэтому я считаю, что русские как народ не хотят больше войны. Но почему-то им не везде в мире верят.
— Может, это связано с поведением Владимира Путина и конфликтами, в которые вовлечена Россия?
— Вы не всегда были консультантом компаний в России. Что вас объединяет с Пренцлау?
— С 1986 по 1990 годы я был кадровым военным в расположенном в то время здесь Втором геодезическом подразделении. В ходе реструктуризации армии я спросил себя, чем хочу заниматься дальше в профессиональном плане. Вместе с Михаэлем Гренингом, Тристаном Хазертом и Франком Конопкой мы решили основать в Пренцлау компанию по геодезическим измерениям GeoTec Vermessungs-GmbH (сегодня — BLOM Deutschland GmbH). Мы преуспели, поскольку спрос на инженерные услуги был высоким. Позднее в группе компаний за пределами Пренцлау у нас было порядка ста сотрудников. Производительность была высокая, и мы постепенно решились выйти и на международный рынок. Петер Леве, который сейчас работает в Enertag AG, был тогда нашим надежным «фронтменом». А благодаря советскому образованию нам знакомы страна, люди и язык.
В Пренцлау я провел 20 лет жизни. Я здесь многому научился, нашел соратников и друзей и за эти годы увидел город, расцветающий в центре красивой местности.