В то время как радикальные исламисты (джихадисты и представители официальных организаций) продолжают вести все более губительную асимметричную войну против открытого общества, в частности на Западе), демократии Евросоюза (все они категорически против смертной казни) словно сами запретили себе эффективную борьбу с «европейскими» джихадистскими варварами, которые уехали воевать в Сирию или Ирак, и даже стараются защитить их «права». Следуя той же самой логике самоуничтожения и самоподавления, те же самые демократии запрещают себе сотрудничество с Сирией, хотя она ведет тотальную войну с тем же самым исламистским противником: все это объясняется стратегическом непоследовательностью и неспособностью определиться с главным врагом.
Все выглядит так, словно предсказанная Аленом Пейрефиттом (Alain Peyrefitte) новая «религия прав человека» Запада стала еще большим источником сомнений, чем бывшая христианская вера Европы… Во всяком случае, лицемерия в ней на порядок больше. Дело в том, что все эти колебания Запада проявляются далеко не так заметно, когда речь идет о «сопутствующем ущербе» действий неоимпериалистов в Ираке, Ливии и Сирии, не говоря уже о наших союзниках из Персидского залива в Йемене. Стоит отметить и регулярную ликвидацию европейских джихадистов нашими спецподразделениями, которым это (справедливо) было поручено тем же самым руководством, что сейчас требуют от Ирака воздержаться от казни «наших» экстремистов…
Последние дни журналисты, интеллектуалы и политические деятели без конца обсуждают проблемный вопрос о том, стоит ли репатриировать свирепствовавших французских и европейских джихадистов так, чтобы тех судили на родине и чтобы они смогли избежать смертной казни и суровых условий содержания и рассмотрения дел в Ираке, Сирии и других странах «недемократического» мира. Эти страны, как считается, не уделяют такого внимания защите прав, как наши «добродетельные» государства. Напомним, что с 2018 года в Ираке были осуждены 500 членов «Исламского государства» (запрещенная в России террористическая организация — прим.ред), и что в заключении у сирийских курдов и иракского государства в настоящий момент находятся еще порядка 300 джихадистов из Франции, Европы и более 50 других стран, как арабо-мусульманских, так и западных (практически все они — члены международной коалиции против ИГ). Кроме того, с марта под судом в Ираке оказались 12 французских джихадистов (сейчас некоторых уже приговорили к высшей мере), которые были взяты в плен в Сирии, а затем переправлены в Багдад в рамках соглашения между сирийскими курдами, иракским государством и западными странами, в том числе Францией. С 21 мая Багдадский суд приговорил к смерти семь французских джихадистов за присоединение к ИГ. Последнее решение по этому делу было вынесено 29 мая. Личность шести первых осужденных известна: Кевен Гоно (Kévin Gonot), Леонар Лопес (Léonard Lopez) и Салим Машу (Salim Machou) были задержаны в Сирии курдами, Карам эль-Харшави (Karam El Harchaoui) и Брахим Нежара (Brahim Nejara) принимали участие в отправке джихадистов в Сирию, а Яссин Саккам (Yassine Sakkam) занимался пропагандой. Начнем с Кевена Годо по прозвищу Абу Суфиан, уроженца в Фижака на юго-западе Франции, который сначала присоединился к «Джабхат ан-Нусра» (запрещенная в России террористическая организация — прим.ред)), а затем присягнул «халифу» ИГ Абу Бакру аль-Багдади. Его задержали в Сирии вместе со сводным братом Тома Колланжем (Thomas Collange), матерью, супругой и племянницей братьев Фабьена и Жана-Мишеля Клена (Fabien Clain, Jean-Michel Clain), которые взяли на себя ответственность за теракты ноября 2015 года, но некоторое время спустя были убиты в Сирии.
Это служит очередным примером того, что джихадисты зачастую связаны кровными узами и придерживаются сектантской логики. Далее, Леонар Лопес по прозвищу Абу Ибрагим аль-Андалусси (то есть, «андалусский», отсылка к возведенной в статус мифа потерянной арабо-мусульманской Испании, которую необходимо отвоевать) принял ислам и уехал с женой и двумя детьми в Мосул (север Ирака), а затем в Сирию. Во Франции он основал ассоциацию «Санабиль» (распущена в конце 2016 года), которая под прикрытием помощи задержанным способствовала превращению радикально настроенных заключенных в исламистских фанатиков. Салим Машу был бойцом бригады Тарика ибн Зийяда (отряд бывшего французского легионера Абделилы Химиша в составе ИГ) и долгое время нес службу в Ракке. Далее, уроженец Лиона Брахим Нежара по прозвищу Абу Сулейман ат-Тунси уехал в Сирию в 2014 году с женой, дочерью и шурином, присоединился к ИГ и в частности отметился на вышедшем в ноябре 2015 года пропагандистском видео. Франко-марокканец Карам эль-Харшави направился в Сирию через Брюсссель, а Яссин Саккам сыграл значимую роль как вербовщик и пропагандист.
Где и как их судить?
Для европейских демократий суд над джихадистами в Ираке представляет собой меньшее зло, поскольку приоритетом для ЕС является как можно меньше возвращений террористов-салафитов и даже детей европейских джихадистов, за исключением случаев нескольких тщательно отобранных детей моложе семи лет. Как бы то ни было, «социальные работники», гуманитарные НКО, прогрессивные активисты и прочие адвокаты, которые всегда готовы из принципа отстаивать права самых страшных хищников от неизменно «репрессивного» государства, без конца осуждают приговоры и заключение «наших» исламистов в Ираке под предлогом того, что им там грозят казнь, пытки и плохое обращение. Стоит отметить, что смертная казнь категорически запрещена во всех странах ЕС, десятки граждан которого были взяты в плен сирийскими курдами. Как отмечает Белкис Вилле (Belkis Wille) из «Хью́ман Райтс Вотч», процесс в Ираке не дает гарантий «справедливого суда» и содержит «настоящий риск пыток». Что касается иракских властей, которые напоминают о переполненности тюрем (после победоносной кампании против ИГ были задержаны тысячи иракцев и сотни иностранцев), для них содержание граждан европейских стран, которых те не хотят ни репатриировать (за исключением нескольких маленьких детей), ни судить у себя, сопряжено с дополнительной финансовой и социальной нагрузкой.
Если Запад хочет переложить на иракцев задачу по проведению суда над исламистами, которых сирийские курды больше не собираются держать в своих тюрьмах, иракские власти ждут от Запада финансирования судебных издержек и расходов на содержание… (а он позволяет себе требовать от них неприменения смертной казни в отношении европейских джихадистов, так как их никогда не лишают гражданства, несмотря на все их преступления). Причем сумма может возрасти и оставаться весьма существенной на протяжение десятилетий… Это напоминает то, как Каддафи вчера и Эрдоган сегодня заставили ЕС платить за сдерживание миграционных потоков на их территории.
В любом случае, для иракского государства было бы ошибкой не попытаться выставить счет, в частности за репатриацию (из Сирии в Ирак) дюжины «французских» джихадистов. Уверенные в своем праве иракские власти (в период расцвета ИГ занимало часть Ирака и Сирии) гораздо меньше стеснены правозащитническими соображениями, чем наши винимые во всем страны, и недавно затребовали сумму в 2 миллиона долларов. Эти средства нужны для наиболее эффективного проведения суда над джихадистами не только из Ирака, но и из Сирии, страны, где подобный процесс в настоящий момент считается невозможным западными нациями. Дело в том, что у тех (за исключением Испании) сейчас нет дипломатических связей и, следовательно, юридического сотрудничества с алавитским сирийским государством и режимом Башара Асада. Асад считается на Западе изгоем и врагом практически наравне с исламистами, хотя активно борется с ними, а его отец стал их первой жертвой.
Финансовая и геополитическая цена сомнений и колебаний европейцев
По сути, такая попытка рэкета западных демократий вообще была бы невозможной, если бы, во-первых, мы не практиковали вмешательство, осуждая внутренние правовые нормы других стран и в частности смертные приговоры, на которые имеет право суверенное иракское государство. Во-вторых, если бы Франция и другие европейские страны (кроме Испании) не разорвали дипломатические отношения с Сирией Башара Асада, наши лидеры могло бы позволить сирийскому режиму судить джихадистских пленных их армии и курдов, которые всячески требуют от западных союзников вернуть этих радикалов. Так, наши лицемерно щепетильные государства не хотят, чтобы попавшие в плен к курдам джихадисты были переданы режиму Асада, поскольку тот представляет собой диктатуру и даже «врага». Из этого следует нынешняя политика европейских стран, которая заключается в переводе пленников курдов в Ирак вместо их передачи законным сирийским властям: Запад де факто и де юре нарушает их суверенитет и попирает их прерогативы, действуя через курдские силы и иракское государство. Ситуация с «переводом» выглядит тем более абсурдной, что речь идет о тех, кто совершил преступления на сирийской земле во имя «Исламского государства», которое стремилось уничтожить Сирию и все суверенные страны мира ради глобального тоталитарного проекта.
В качестве заключения
Сам факт обращения к иракскому правосудию нельзя назвать чем-то плохим самим по себе, если, конечно, мы не пытаемся читать мораль иракскому государству и ведем себя одинаково со всеми, в том числе с Сирией. Каждая страна, где в тюрьмах находятся джихадисты из Европы или откуда-то еще, может и должна судить их на основании своего права и на своей территории. Поэтому, если руководствоваться логикой главного врага, нужно восстановить дипломатические отношения с сирийским режимом и сформировать хотя бы минимум оборонного и юридического сотрудничества в борьбе с общей исламистско-террористической угрозой. Если бы мы уважали принцип суверенитета наций (в том числе сирийской), а принцип защиты национальных интересов стоял бы выше правозащитнической идеологии, то у нас не было бы необходимости требовать чего-то от иракцев, и нам не пришлось бы добиваться перевода в Ирак удерживаемых сирийскими курдами террористов. Как несложно понять, дела 12 французских джихадистов, которые оказались с марта под судом в Ираке (семерых уже приговорили к высшей мере) после того, как были задержаны в Сирии и переданы в Ирак, должны были рассматривать сирийские органы. То есть, болезненный вопрос «возвращения» можно было бы решить гораздо эффективнее, если бы:
1) Мы позволили всем арабским государствам судить террористов в соответствии с их внутренним законодательством.
2) Мы вновь официально признали сирийское правительство и восстановили с ним дипломатические и юридические отношения по той простой причине, что у нас есть общий джихадистский враг вне зависимости от того, нравится ли оно нам или нет.
3) Наши государства не были такими заложниками собственной щепетильности и массово лишали гражданства европейских джихадистов, которые обратили оружие против собственной родины и присоединились к исламскому халифату в общей борьбе против нас.
Все упирается в здравый смысл. И не нужно говорить, что нам мешают международные соглашения, поскольку государство все еще остается суверенным и имеет право выйти из соответствующего его интересам договора, тем более что внутреннее законодательство европейских и западных стран предполагает возможность лишения человека второго или даже основного гражданства.