Премьер-министр Словакии сейчас находится с визитом в Москве, где встречается с российским президентом Владимиром Путиным и премьером Медведевым.
Совсем недавно Пеллегрини вернулся из Соединенных Штатов, где провел переговоры с Дональдом Трампом. Все эти визиты вновь поднимают вопрос, где на биполярной линии, отделяющей Запад от Востока, находится Словакия. Кто является ее стратегическими партнерами, и где ее место видит сам премьер?
Пеллегрини между Лайчаком и Киской
В должности премьер-министра Пеллегрини работает недавно, поэтому его внешнеполитическую ориентацию можно понять, прежде всего, по конкретным событиям и его реакции на них.
«Петер Пеллегрини на самом деле не пророссийский тип политика, но и не проатлантический», — подчеркивает политический аналитик Григорий Месежников.
В сонме словацких политиков, которые формируют внешнеполитическую ориентацию страны, неоспоримым сторонником Запада и проантлантической ориентации является президент Словакии Андрей Киска. В этом смысле к Киске близок Мирослав Лайчак (министр иностранных дел Словакии — прим. перев.).
Но, как отмечает аналитик, министр иностранных дел, будучи опытным дипломатом, питает собственные амбиции, которые в значительной мере влияют на его стратегические решения. И как раз между Киской и Лайчаком сегодня стоит Пеллегрини.
На словах премьер больше следует линии министра Лайчака, но в поступках Пеллегрини можно отметить разные отклонения от этой линии.
Мы помним, как он повел себя во время аннексии Крыма и введения санкций против России, а также когда стало известно об отравлении бывшего двойного агента Скрипаля.
Дипломатическая неуклюжесть премьера
Когда в 2014 году на Украине состоялся референдум о присоединении Крыма к России, Этот шаг резко раскритиковали и осудили многие политики. Среди них был и Петер Пеллегрини.
В вопросе аннексии Крыма словацкий премьер никогда не вставал на сторону России. Однако он не раз возражал против антироссийских санкций.
«Чувствуется явное противоречие, — говорит Месежников. — Словацкий премьер утверждает, что санкции ни к чему. А что же он предлагает — сделать вид, что ничего не произошло?»
По словам аналитика, именно такой ответ является самой безобидной из всех реакций на отторжение территории Украины и ее присоединение к России. Такое же противоречие в случае Пеллегрини ощущалось в деле об отравлении Сергея Скрипаля.
В прошлом году бывшего российского агента обнаружили вместе с дочерью в Великобритании. Обоих отравили «Новичком». За попыткой их отравить стояли россияне. Соединенное Королевство в ответ выслало почти 150 российских дипломатов. Британию поддержали другие страны Европейского Союза, США и Канада. Словакия же предпочла дожидаться новых доказательств.
Многие подробности, выясненные в ходе расследования, ясно указывали на действия россиян в Великобритании, и тем не менее премьер-министр Словакии не осудил поступок России. Вместо этого Пеллегрини призвал воспользоваться сложившейся ситуацией для начала нового диалога.
«Петер Пеллегрини проявил максимальную дипломатическую неуклюжесть, — считает Месежников. — Если Россия нападает на территорию вашего союзника, угрожает его гражданам нервнопаралитическим ядом, то о каком новом диалоге может идти речь?» Итак, этим поступком Пеллегрини подтвердил, что, в первую очередь, он прагматичный игрок. Хотя утверждает он совсем другое.
Так Запад или Восток?
«Защита Словакии — в приоритете. Мы маленькая страна, и если мы останемся в одиночестве, мы превратимся не в мост, а в очень легкую добычу», — сказал премьер Пеллегрини в марте этого года, комментируя 15-ю годовщину вступления Словакии в НАТО.
Тем не менее некоторые его поступки противоречат его заявлениям. В ключевые моменты он не осудил Россию, а когда в прошлом году министр его правительства Любица Лашакова дала интервью дезинформационному сайту, он не возразил.
А ведь именно дезинформационные сайты сегодня популяризируют в Словакии российскую точку зрения и критикуют либеральную демократию, свободу и равноправие граждан.
«Словакия — это западное общество, — напоминает Месежников. — Мы являемся частью Запада в культурном и историческом отношении. Но, несмотря на это, мы все время говорим о каком-то балансировании и все время колеблемся».