Военные отношения — главная движущая сила международных связей, они оказали сильное влияние на российско-китайские отношения, установленные 70 лет назад. Я занимался изучением военных связей между Китаем и Россией большую часть своей жизни: около 10 лет был представителем вооруженных сил КНР в СССР, а затем в Российской Федерации, принимал непосредственное участие в разработке и продвижении российско-китайского военного сотрудничества. За 70 лет, прошедших со дня установления дипломатических отношений, страны пережили многое, они были союзниками в 50-е года ХХ века, затем в 60-70-е годы перешли к конфронтации. Нормализация отношений началась в 80-х годах, а сотрудничество продолжило углубляться.
В декабре 1991 года распался СССР, и Китай стал первой страной, признавшей Россию преемником Советского Союза. Следующие 30 лет отношения в военной сфере стали главным фактором активизации непрерывного улучшения стратегического сотрудничества между странами. В это время российско-китайские военные отношения в основном развивались по следующим направлениям.
Во-первых, в сфере военных технологий. В 1990 году, еще до распада СССР, размышляя о путях преодоления экономических трудностей, советское правительство изъявило желание развивать военно-техническое сотрудничество с Китаем. Сам я тогда был военным атташе Китая в СССР, представлявшим сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы в посольстве, отвечал за работу по продвижению военно-технологического сотрудничества между нашими странами и находился в тесном общении с органом управления, отвечающим за военную промышленность. Я сопровождал китайские делегации из данной сферы, когда те посещали советские военные города, и хорошо понимал уровень развития советских военных технологий.
Широкомасштабное сотрудничество в сфере военных технологий началось между Россией и Китаем в 1993 году. Чтобы избавиться от отставания в области снаряжения, Китай принял решение в больших количествах внедрять образцы российского вооружения и военной техники нового поколения. Тогда начальники Военного Совета и Главного управления часто посещали Россию, а военно-техническое сотрудничество было важной темой на двусторонних переговорах. Стоит отметить, что тогда Китай попал в технологическую блокаду, устроенную Западными странами во главе с США, и Россия стала для него чуть ли не единственным источником передового вооружения.
Во-вторых, в сфере обеспечения безопасности на границе. Ввиду серьезного прогресса в пограничных вопросах, достигнутого путем обсуждений, армии двух стран начали «переговоры о взаимном сокращении вооруженных сил на границе», в которых мне самому посчастливилось поучаствовать. Первыми результатами переговоров стало заключение в 1996 году в Шанхае «Договора об укреплении доверия в военной области в районе границы» между Китаем с одной стороны и Россией, Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном — с другой. В 1997 году в Москве прошла вторая встреча глав стран «Шанхайской пятерки», на которой было подписано «Соглашение о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы». С этого момента протяженная граница с Россией и еще тремя странами Центральной Азии превратилась для Китая из передовой времен военной конфронтации в связующее звено добрососедства, дружбы и сотрудничества. На основе встречи глав пяти государств сложился механизм сотрудничества «Шанхайской пятерки», который заложил фундамент для создания в 2001 году Шанхайской организации сотрудничества.
В-третьих, в сфере военного образования. Во второй половине 90-х годов прошлого века Россия и Китай заключили соглашение об укреплении сотрудничества в сфере военного образования, и Китай начал отправлять курсантов в десятки российских военных академий. В начале XXI века число китайских военнослужащих, одновременно проходящих обучение в российских учебных заведениях, достигало более 200 человек, не считая летчиков, моряков и другого технического военного персонала, которые были отправлены в Россию для получения военного оборудования. Эти выдающиеся молодые офицеры, прошедшие обучение в российских военно-учебных заведениях, сыграли важную роль в модернизации китайской армии.
В-четвертых, в сфере совместных военных учений, которые начали проводиться с 2005 года. До этого времени российская сторона неоднократно заявляла о своем стремлении проводить совместные учения. Как главный военный представитель Китая в России, я неоднократно советовал принять предложения российской стороны. Летом 2005 года состоялись совместные учения, охватившие территорию от Владивостока до Желтого моря и Цзяодунского полуострова. Сам я был несказанно рад возможности лично присутствовать на этих учениях.
Впоследствии механизм проведения совместных военных учений постепенно отлаживался, а район проведения отдалялся от «порога собственного дома», сдвигаясь к Японскому, Южно-китайскому, Балтийскому и Средиземному морям, с Сибирской равнины перемещался на тренировочную базу во Внутренней Монголии. Учения охватывали не только сухопутные войска, военно-морские и военно-воздушные силы, но и такие новые сферы, как информационная, противоракетная и интернет, с тактического уровня переходили на стратегический. Совместные учения положительно влияли на установление взаимопонимания между армиями двух стран, которые учились друг у друга, способствовали повышению реальной боевой мощи и силы стратегического устрашения китайской армии.
В-пятых, в сфере теоретических военных исследований. В 80-е годы прошлого века Китай перешел от «военной доктрины, основанной на сухопутных войсках» к «военной доктрине, основанной на объединении и механизации усилий с земли и воздуха», многое переняв у Советского Союза. Я тогда занимался изучением советской военной доктрины и способствовал продвижению советской «теории глубокой операции». Затем китайская военная теория обратила внимание на «теорию, основанную на информатизации в высокотехнологичных условиях», многое было заимствовано у США, однако из-за огромного потока китайских курсантов, основным источником теоретического материала по-прежнему оставалась советская армия.
Я всегда придерживался мнения, что в деле модернизации и реформирования китайской армии, а также разработки военной теории с учетом высокотехнологичных условий необходимо брать за основу развитие славных традиций китайской армии и перенимать что-то у российской, а не увлекаться копированием американской. У этого есть следующие причины.
Во-первых, материальная база. Современное вооружение, включая разработанное Китаем независимо, относится к одной с Россией системе. Вооружение — это материальная база для проведения военных операций, исходя из которой принимаются оперативно-тактические решения.
Во-вторых, геополитические условия. И Россия, и Китай — континентальные государства, а их армии в основном полагаются на наземные силы. В этом и состоит различие с американской армией, носящей морской, экспансивный характер.
В-третьих, характер боевых действий. Китайская и российская армия обычно находится в стратегической обороне, их военные операции в основном носят оборонительный характер, даже если тактически возможно осуществить наступление. Это сильно отличается от американской армии, которая преимущественно ориентируется на атаку других стран, находящихся на большом расстоянии от них.
В-четвертых, основа военной теории. Как было сказано выше, военная теория Китая многое заимствовала из российской. К тому же обе армии придерживаются схожих взглядов на военную стратегию, они избегают войну на два фронта, выступают за ведение активной обороны, делают упор на субъективную активность командного состава и бойцов.
В-пятых, интересы в сфере международной военной безопасности. Армии России и Китая проводят стратегическое сотрудничество по следующим вопросам: сохранение международного механизма нераспространения ядерного оружия, противостояние применению военной силы по любому поводу, ответ на беспорядочные и провокационные действия со стороны США и Японии в общих приграничных зонах России и Китая, продвижение денуклеаризации Корейского полуострова, борьба с терроризмом, защита кибербезопасности, сдерживание милитаризации космоса, направление стран к отказу от менталитета холодной войны, создание нового взгляда на безопасность и механизм всеобщей безопасности. Сотрудничество в военной сфере и сфере безопасности в рамках ШОС, в частности совместная борьба с «тремя силами зла» (терроризмом, экстремизмом, сепаратизмом) продолжают встраиваться в систему военных связей между Россией и Китаем.
Одним словом, военные связи всегда занимали важное место в российско-китайских отношениях. Поэтому странам следовало бы превратить свои армии в «особые дружественные войска». Это означало бы взаимное расширение прозрачности в вопросах военной стратегии, обеспечение стратегического взаимного доверия, непрерывности военного присутствия, создание механизма нападения с двух сторон, обновление военных доктрин, реформирование войск, обучение и содействие друг другу, совместные исследования и разработки, ускорение технологического прорыва.
Ван Хайюнь — старший советник Китайского института международных стратегических исследований, генерал-майор НОАК, специалист по российско-китайским отношениям.