Борис Джонсон (Boris Johnson), фаворит в гонке за премьерское кресло, освободившееся с уходом Терезы Мэй, разжег на этой неделе жаркий спор своим обещанием вывести Великобританию из Европейского союза «по первому знаку». Рори Стюарт (Rory Stewart), один из дюжины претендентов на тот же пост, указал, что фраза «по первому знаку» взята из стихотворения Альфреда Теннисона (Alfred Tennyson) «Атака легкой кавалерии» о поражении Великобритании в битве при Балаклаве в 1854 году в Крымской войне. Целиком строчка звучит как «по первому знаку на пушки в атаку уходит неистовый полк».
Самоубийственная атака англичан закончилась бойней. Легкая кавалерия попала под обстрел русской батареи — хорошо организованного противника — и погибла целиком: «Никто не замешкался, не обернулся // Никто из атаки живым не вернулся // Смерть челюсти сыто свела». Это перекликается с одой Роберта Бёрнса (Robert Burns) на победу шотландского войска над англичанами в битве при Баннокбёрне в 1314 году: «Пусть останется в строю // Кто за родину свою // Хочет жить и пасть в бою // С мужеством героя».
К сожалению, эти неудачные сравнения пришлись на переломный момент британской истории. Сторонники Брексита видят в отделении от ЕС подтверждение британской независимости. Но выход из блока без официального соглашения — именно на таком настаивает Джонсон — грозит экономическим шоком. Ссылаясь на подвиги британского героизма, сторонники «Брексита кровь из носу» надеются возвысить обездушивающую рутину и будничные экономические невзгоды до былинного мужества и доблести ради национального освобождения.
Поэтическая клятва Джонсона, родившаяся из вопроса журналиста, тут же аукнулась неудобными параллелями между его планами на Брексит — любой ценой выйти из ЕС до 31 октября, будь то с договором или без — и бойней под Балаклавой. Джонсон в самом деле предлагает самоубийственную атаку на могущественного противника — Евросоюз — хоть она и неизбежно приведет страну к катастрофе?
Но как и все национальные мифы, атака легкой кавалерии и Дюнкерк скрывают гораздо больше, чем рассказывают. «На самом деле, британская история пестрит сокрушительными победами над противниками, более отсталыми как технически, так и финансово», — сообщил британский историк и телеведущий Дэн Сноу (Dan Snow). — Великобритания покорила Австралию, Новую Зеландию, Канаду и разрушила в Индии империю Моголов благодаря подавляющей силе и способности занимать деньги под небывало низкие проценты. Но гордиться мы предпочитаем гораздо более романтическими эпизодами, где есть беззаветное геройство».
По мнению Сноу, атаку легкой кавалерии, хотя она и закончилась разгромом, британцы чествуют потому, что она стала вехой на пути к победе в Крымской войне — положившей начало полувековой гегемонии Великобритании на мировой арене.
Популярная история Великобритании изобилует такими примерами. Битва за брод Рорк, прославленная в фильме «Зулусы» с Майклом Кейном в главной роли (Michael Caine), запомнилась эпизодом, как горстка британских солдат удерживает тысячи африканских воинов. Калькуттская черная яма, пресловутая индийская тюрьма, будоражит воображение тем, что в ней сгнили заживо десятки британских солдат, попавших в плен с падением Форт-Уильяма, который взял последний независимый правитель Бенгалии. Джелалабадское отступление 1842 года — оно же разгром армии Эльфингтона — запомнилось тем, как афганцы вырезали британские войска, бегущие из Кабула. Статуи у стен британского парламента удостоилась даже царица Боудика, чьи войска были разбиты римскими завоевателями. Ее воздвигли в викторианскую эпоху — пока Британия громила одно колониальное восстание за другим.
Примеров бесконечное множество. Битву при Омдурмане, когда имперские войска косили суданцев из пулеметов, используя свое подавляющее технологическое превосходство, Великобритания предпочитает не вспоминать. В памяти остался один лишь Гордон Хартумский — офицер, погибший при осаде города до прихода британского подкрепления. Точно так же Великобритания предпочитает не вспоминать о реальных стратегических просчетах: Чесапикском сражении, после которого пал Йорктаун (а с ним и окончательно откололись США), о том, как в годы Второй мировой японцам сдали Сингапур, как голландцы сожгли английский флот в 1667 году — или хотя бы раздел Индии в 1947 году.
Энн Эпплбаум (Anne Applebaum), лауреат Пулитцеровской премии, историк и профессор Института глобальных проблем Лондонской школы экономики, сказала мне, что события, осевшие в массовом сознании британцев, апеллируют к романтическому образу победы наперекор всему — именно поэтому их столь охотно вспоминают ведущие «брекситёры» вроде Джонсона. Приводя в пример атаку легкой кавалерии или даже Дюнкерк, Джонсон и другие не чествуют поражение, а восхваляют преодоление невзгод на пути к победе.
«Вот что, Джонсон по сути пытается сказать: нас ждет временная неудача, но это будет лишь мимолетный эпизод на пути к восстановлению британского величия», — сказала она.
Но такие эпизоды рисуют неверную картину британской истории: ее настоящие победы — это Ватерлоо бок о бок к Пруссией, Трафальгар и установление морского владычества и победа во Второй мировой, добытая американским оружием и русской кровью.
Мэри Бирд (Mary Beard), профессор истории из Кембриджа, согласна, что Британия извлекла из своей истории не те уроки. «Полагаю, есть чрезмерное увлечение «доблестными поражениями», — сообщила она мне в электронном письме. «Но кроме того, это лексикон старой империи, по сути своей грабительской и пиратской».
Таким образом, реальный урок британской истории — это не миф о доблестном неудачнике, а мощь, вытекающая из финансового превосходства, военных союзов и подавляющей силы. Иными словами, это «День Д», а не Дюнкерк.
Том Мактейг — штатный сотрудник «Атлантик», соавтор книги «На кону палата: подноготная выборов 2017 года» (Betting the House: The Inside Story of the 2017 Election). Живет в Лондоне.