Неудивительно, что после того, как пресса два года пестрила заголовками вроде «Стратегия Путина» и «Новая холодная война?» появилось противоположное мнение. В отличие от опровержений «клеветы на Россию» президента Трампа, эти поправки нацелены на то, чтобы усилить наше сопротивление.
В статье журнала «Форин полиси» (Foreign Policy) под заголовком «Не верьте русскому хайпу» (Don't Believe the Russian Hype) шведские военные аналитики Роберт Дальшё (Robert Dalsjö), Микаэль Юнссон (Michael Jonsson) и Кристофер Берглунд (Christopher Berglund) предупреждают, что НАТО просто накручивает себя, когда принимает «за чистую монету» заявления России о ее ракетных системах и их способности в случае конфликта создавать «запретные зоны», чтобы не дать подкреплению НАТО добраться до Прибалтики. «В конце концов, достаточно преувеличить возможности систем A2/AD [система ограничения/ блокирования доступа], чтобы достигнуть сдерживающего эффекта, если западные официальные лица, от которых зависит принятие решений, поверят этим утверждениям», — пишут они.
В книге «Нам нужно поговорить о Путине» (We Need to Talk about Putin), о которой писала на страницах нашего журнала Карина Орлова (Karina Orlova), Марк Галеотти (Mark Galeotti) также выражает обеспокоенность тем, что Запад накручивает себя, когда видит в Путине «макиавеллиевского магистра», а не оппортуниста, предостерегая о «мнении меньшинства, будто Путин настолько опасен и силен, что лучше всего постараться от него откупиться». Недавно в одной из статей журнала «Нью-Йорк таймс» (New York Times Magazine) говорилось, что «Россия готова на все, чтобы стать мировой державой. Но то, что выглядит как грандиозная стратегия, часто оказывается импровизацией на фоне ослабления позиций Америки».
Это важно учесть, если европейские лидеры или генералы НАТО подумывают о том, чтобы умерить пыл или умолять о перемирии перед лицом всемогущего Путина. Когда я спросила Александра Вершбоу (Alexander Vershbow), бывшего заместителя генерального секретаря НАТО, бывшего посла США в России и постпреда в НАТО, о том, насколько нам стоит этого опасаться, он сказал, что некоторые, в основном итальянские популисты и венгерский премьер Виктор Орбан, призывают «не дразнить Путина». «Я не думаю, что они способны повлиять на политические решения НАТО», — сказал он. А потом добавил: «За этой тенденцией стоит понаблюдать». Весьма осмотрительно.
Самая очевидная и реальная опасность состоит в том, что у нас есть американский президент, постоянно закрывающий глаза на целый ряд выпадов со стороны Москвы и преднамеренно ищущий оправдания, чтобы не действовать. Начальник штаба Трампа заблокировал дебаты Белого дома об ужесточении безопасности на выборах 2020 года, потому что президент не выносит слухов о том, что кому-то его победа в 2016 году кажется сомнительной. Когда журналисты спросили Трампа на саммите «Большой двадцатки», не хочет ли он сказать Путину, чтобы тот не вмешивался в выборы в США, Трамп ухмыльнулся и погрозил пальцем российскому лидеру со словами: «Не вмешивайтесь в выборы, будьте добры». Путин, улыбнулся и, наверное, взял на заметку, что пора бы ввести сверхурочные на питерских фермах троллей.
Если в Белом доме менее тонко прочитают аргументы о том, что «Путина не нужно воспринимать всерьез», выводы, которые они сделают, могут лишь усугубить плохое поведение Путина. Если же вместо этого они будут поднимать повсюду, в том числе в Конгрессе США и в ходе предвыборной кампании, сложные вопросы о том, почему у Путина так хорошо получается играть со слабой позиции против Соединенных Штатов и Европы, они сделают очень важное дело. В какой степени это заслуга Путина? А в какой — наша? И если Путин не стратегический гений, а российская система действительно настолько коррумпирована и нестабильна, как кажется, что нужно изменить, чтобы использовать эти слабости?
Путин значительно уступает Западу. В России валовой внутренний продукт составляет 1,658 триллионов долларов против 18,8 триллионов долларов в Европейском союзе и 20,5 триллионов долларов в США. Москва потратила 61,4 миллиарда долларов на свои вооруженные силы в прошлом году против примерно 650 миллиардов долларов США (хотя, учитывая относительную покупательную способность, разрыв может быть не таким большим или обнадеживающим). Ожидаемая продолжительность жизни российского мужчины, родившегося в 2017 году, составляет 67 лет против 76 лет у американца и почти 80 лет у француза.
Также верно, что Путин не получает выигрыш, на который рассчитывал: президент Трамп вступил в должность, намереваясь ослабить санкции против России, но даже возглавляемый республиканцами Конгресс воздержался от этого. Напротив, были намечены новые санкции (Белый дом уже несколько месяцев тянет с принятием более жесткого раунда обязательных наказаний за атаку на бывшего российского шпиона с применением нервно-паралитического вещества в 2018 году в Великобритании). После аннексии Крыма Россией численность войск НАТО, развернутых в Восточной Европе и Прибалтике и проходящих через нее, возросла. И, несмотря на все проблемы Украины — многие из них она создала себе сама, другие создал ей Путин, — Россия, вероятно, навсегда вытеснила Киев в западный лагерь.
Путин начинает ощущать напряжение дома, особенно после того, как правительство повысило пенсионный возраст в прошлом году. В мае финансируемая государством исследовательская организация ВЦИОМ сообщила, что уровень доверия общественности к Путину упал до 31,7%. После того, как Кремль выразил свое недовольство, ВЦИОМ немедленно переписал вопрос, снова провел исследование, и — о, чудо! — рейтинг доверия Путина подскочил до 72,3%.
Ни одно из этих явлений не умерили желания или способности Путина создавать проблемы.
Директор ФБР Кристофер Рэй (Christopher Wray) (он тоже попал в немилость у Трампа) предупредил в апреле, что «использование Россией социальных сетей, фейковых новостей, пропаганды, фальшивых персонажей и т. д., чтобы нас накручивать, сталкивать друг с другом, разделять и сеять раздор… грозит нам не только во время избирательного цикла. Это грозит нам 365 дней в году». И это несмотря на все разоблачения, санкции и прошлогодние заочные обвинительные акты в отношении 12 агентов российской разведки за кампанию Клинтон и взломы Национального комитета демократической партии (DNC).
В докладе Европейской комиссии после майских выборов в Европейский парламент говорится о «продолжающейся и устойчивой дезинформационной деятельности со стороны русских» и других агентов, стремящихся разделить электорат и снизить явку избирателей. В том числе среди других версий были заявления о том, что распад правого правительства Австрии был результатом заговора «европейского глубинного государства» и «немецкой и испанской служб безопасности», и что разрушительный пожар в соборе Нотр-Дам был признаком «упадка западных и христианских ценностей».
Злонамеренные устремления Москвы, конечно, выходят за рамки киберпространства. То, что Россия поддерживает режим геноцида Башара Асада в Сирии, подкреплено надежными и страшными доказательствами. Решение Путина усилить роль Николаса Мадуро в Венесуэле по мере того, как страна погружается в хаос, является явным вызовом американскому региональному руководству. Это ясно всем, кроме, конечно, Дональда Трампа. В апреле, после того как Москва отправила в Каракас сотню спецназовцев, Трамп заявил: «Россия должна уйти». Через несколько недель после телефонного разговора с Путиным он решил, что российский лидер «вовсе не собирается вмешиваться в ситуацию в Венесуэле, не считая того, что он хочет помочь добиться там позитивных сдвигов, и в этом наши желания совпадают».
Ревизионисты настаивают на том, что у Путина нет стратегического видения. (По словам Галеотти, Путин также «не читает философские труды». Зато он читает брифинги своей разведки.) Тем не менее Путин искренне хотел разрушить руководимый США порядок, основанный на правилах, который он описывал еще во время Мюнхенской конференции по безопасности 2007 года как «один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена». С тех пор Путин посылал танки и войска в Грузию, аннексировал Крым и снова и снова использовал российское вето в Совете Безопасности ООН, чтобы правительство Асада никогда не призвали к ответственности за его многочисленные военные преступления. Решение воспользоваться «Новичком» — нервно-паралитическим веществом, тайно разработанным в Советском Союзе, которого, по заявлениям России, у нее никогда не было, — чтобы попытаться устранить бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля в Англии в прошлом году, выглядит как преднамеренное покушение на запрет использования химического оружия — одну из немногих мировых норм, которая все еще соблюдалась до Сирии и Солсбери.
Как Путину это удается? Каким образом клонящаяся к упадку страна, пусть и обладающая примерно 6500 единиц ядерного оружия, может нанести такой большой ущерб? И как это должно повлиять на наши замыслы ответных действий?
Ответ первый: все дело в технологиях и во времени
Кремлевские политтехнологи намного опередили своих конкурентов в признании возможностей, которые дают социальные сети, чтобы эксплуатировать и подпитывать беспокойство, распространяющееся по всему Западу. Еще во время русско-грузинской войны 2008 года российские хакеры портили правительственные сайты, размещая изображения Гитлера и других диктаторов наряду с изображениями президента Грузии. Теперь кажется, что в игре все (или все, у кого дурные намерения). Иран и Венесуэла проводят дезинформационные кампании. Сторонники правой альтернативы в Соединенных Штатах и Европе создают свой собственный контент и играют в перетягивание каната с русскими. В 2017 году группа экспертов-демократов запустила небольшую кампанию дезинформации во время отдельной гонки за места в сенате от Алабамы, а в прошлом месяце газета «Нью-Йорк таймс» сообщила, что тридцать с чем-то сотрудников штаба Трампа создали фальшивый сайт Байдена с жуткими GIF-картинками, на которых бывший вице-президент целует и гладит маленьких девочек.
Укрепление кибербезопасности имеет решающее значение для всей нашей избирательной системы, поэтому настолько тревожно, что Трамп отказывается даже признавать эту проблему. Сложнее ответить на то, как следует реагировать на дезинформацию. Мы не должны удивляться тому, что Египет, Белоруссия, Мьянма и Россия пользуются «фейковыми новостями» как предлогом для усиления цензуры и давления на журналистов. (Отпуская скользкие шуточки во время «Большой двадцатки», Трамп сказал Путину: «Избавься от них [журналистов]. Фейковые новости — отличный термин, не так ли?») Демократиям также грозит опасность. Немецкий закон NetzDG (закон об улучшении правоприменения в социальных сетях, — прим. ред.), грозящий социальным медиа-платформам штрафом в размере 50 миллионов евро, если те не будут быстро удалять клевету или оскорбительные высказывания, может привести к тому, что компании захотят сократить свои риски и начнут подчищать интернет.
Медийная грамотность, проверка фактов и более широкое понимание общественностью того, почему цензура еще опаснее для здоровья демократии, чем полные ненависти вирусные мемы, — все это, возможно, стоит принять во внимание. На страницах нашего журнала Петр Померанцев убедительно показал, что любое «регулирование (будь то со стороны правительства или индустрии) должно сместить акцент от контента на более широкую концепцию „вирусного обмана"». На практике, пишет он, это скорее повлечет за собой размышления «о том, как регулировать действия неподлинных страниц и распространение информации о них», включая «скрытые, скоординированные кампании ботов, троллей и киборгов» и манипуляции с поисковыми системами.
Если бы завтра Путин прекратил заниматься взломами и поднимать шумиху, проблема никуда бы не делась, и эту работу все равно нужно было бы выполнить.
Ответ второй: мы сами обеспечили успех Путина
К моменту избрания Трампа Путин уже имел дело с двумя американскими президентами. У Джорджа Буша были другие приоритеты: выход из Договора по ПРО (его соратники позже сказали мне, что его «взгляд в глаза Путина» был рассчитан на то, чтобы подготовить почву для этого) и военные кампании в Афганистане и Ираке. В апреле 2008 года Буш поддержал предложения Грузии и Украины о возможном членстве в НАТО, — недооценивая гнев Путина или предполагая, что он и его команда справятся с этим. Когда российские войска и танки ворвались в Грузию в августе того же года, Белый дом непродолжительное время подумывал о жестком ответе, а затем решил ограничиться протестом и гуманитарной помощью и позволить французскому президенту Николя Саркози договориться о прекращении боевых действий. Прошло более десяти лет, а российские войска все еще присутствуют в Южной Осетии и Абхазии.
Во время президентских дебатов в 2012 году президент Обама высказал резкое раздражение в связи с тем, что Митт Ромни (Mitt Romney) назвал Россию нашим геополитическим противником номер один, заявив: «Люди 1980-х годов теперь хотят навязать нам возвращение своей внешней политики». После вторжения на Украину у Обамы спросили, не считает ли он, что Ромни тогда был прав, а Обама в ответ легкомысленно назвал Россию «региональной державой, которая угрожает некоторым своим непосредственным соседям — не потому, что она сильна, а из-за собственной слабости».
Хотелось бы верить, что это было частью какого-то тонкого психологического плана. Однако действия Обамы говорят об обратном: он не предоставил летальные вооружения Киеву (он наложил санкции на Москву и отправил войска в страны Балтии, но россияне держат в своих руках контроль над эскалацией на Украине); дал совершенно бессвязный ответ, тогда как российские военные самолеты пришли на помощь Асаду (Путин потом пожалел, что попал в сирийское «болото»); и решил не принимать ответных мер, когда вскрылось российское вмешательство в выборы 2016 года (зачем провоцировать усиление вмешательства или играть на руку Трампу, раздувая тему фальсификации выборов, раз побеждает Хиллари). Оказывается, даже региональные державы могут доставить массу хлопот, если вы это допустите.
В Вашингтоне сейчас есть излюбленная салонная игра: спорить о том, был ли Трамп, как он утверждает, более жестким по отношению к России, чем Обама. Решение о поставке противотанковых ракет Украине засчитывается ему в плюс наряду с увеличением финансирования европейской ротации войск и ростом продаж газа в Европу.
Но слова президента США — даже этого — имеют большое значение, а Трамп неисправим. Когда репортеры спросили его в июле 2018 года (за две недели до катастрофического саммита в Хельсинки), готов ли он признать присоединение Крыма к России, Трамп сказал: «Мы еще посмотрим». Вскоре после этого появились сообщения, что ранее в том месяце он в частной беседе сказал лидерам «Большой семерки», что Крым принадлежит России, потому что там все говорят по-русски, и публично заявлял, что нужно оставить прошлое в прошлом и вновь принять Россию в группу. После того, как его советники все-таки смогли затянуть с одобрением обязательств по коллективной обороне по пятой статье НАТО, Трамп снова о нем заговорил на канале «Фокс ньюс». Когда в прошлом году Такер Карлсон (Tucker Carlson) спросил его: «Почему мой сын должен ехать в Черногорию, чтобы защитить ее от нападения?», — президент с энтузиазмом поделился: «И я задавался тем же вопросом». Затем он пошел дальше, заявив, что черногорцы «очень агрессивные люди. Они могут проявить агрессию и —мои поздравления — началась третья мировая». Кому нужна дезинформация от России, когда есть такой американский президент?
Трамп не смог вытащить Путина из экономической ямы и не уступил военное пространство, которое Путин хотел получить вдоль своих границ. Но пока он лично оправдывает и поддерживает Путина, Путин будет продолжать давить и проверять границы дозволенного.
Ответ третий: в Путине действительно что-то есть
В зависимости от того, чьи статьи вы читаете, Путин покажется вам рисковым игроком или экспертом в игре. Я склоняюсь к тому, что он рискует, хотя ему неплохо удавалось понимать троих президентов США и многих европейских лидеров. Рассмотрим захват российским флотом 24 украинских моряков в ноябре прошлого года в Керченском проливе. В мае трибунал ООН постановил, что Москва должна освободить моряков вместе с их судами. Москва надула трибунал, и ей это ничего не стоило.
Ревизионисты также сомневаются в том, мог ли такой бессовестный человек «придраться» к Хиллари Клинтон, когда у самого есть что скрывать, — в его случае речь о миллиардах незаконно нажитых средств. Реакция Путина на выпуск «Панамского досье» в 2016 году говорит о том, насколько он беспокоится за свои деньги, а также из-за того, что российская публика в подробностях узнает, сколько он наворовал. Это могло только ухудшиться, поскольку санкции стали только глубже, а общественное недовольство продолжает расти.
Путин не упоминается в этих документах, в которых подробно описывается глобальная сеть подставных компаний и отмывание денег власть имущими и теми, кто близок к ним. Но они связали партнеров Путина, в том числе одного из его самых старых друзей, виолончелиста Сергея Ролдугина, с двумя миллиардами долларов в офшорных сделках. Русские любят свою классическую музыку. Путин сразу же назвал эти разоблачения заговором США по дестабилизации российского правительства, сославшись на твит «Викиликс» о том, что расследование финансировали АМР США и Джордж Сорос. («Викиликс» потом откажется от части своих заявлений.) «Предпринимаются попытки ослабить нас изнутри, сделать нас более миролюбивыми и заставить нас придерживаться их линии», — заявил Путин на форуме российских журналистов. (Его замечания транслировались в прямом эфире на государственном телевидении.) «Как это сделать проще всего? Нужно распространить недоверие к правящим властям и органам власти в обществе и противопоставлять людей друг другу».
Похоже, это и есть стратегия, которую Путин и его тролли тут же и приняли. И я думаю, это непохоже на слова человека, который чувствует себя неуязвимым.
Карла Энн Роббинс — бывший заместитель редактора редакционной страницы «Нью-Йорк таймс» и главный дипломатический корреспондент «Уолл-стрит джорнел». В настоящее время — нештатный старший научный сотрудник Совета по международным отношениям и директор программы «магистр международных отношений» факультета Маркса в Школе общественных и международных отношений Барухского колледжа.