Я редко пишу на страницах этого издания о православной церкви, потому что православных в США очень мало, и мы никогда не становимся героями новостей. Нас так мало, что социологи нечасто проводят по нам свои исследования. Но на этой неделе мне есть о чем написать.
Пара специализирующихся на греческом православии ученых из Фордемского университета открыла Центр изучения православного христианства. Одна из неофициальных целей центра состоит в том, чтобы привести православную церковь в соответствие с современными светскими представлениями об ЛГБТ. Понаблюдав за тем, к каким результатам «диалог» с прогрессивистами привел в протестантских церквях, объединяющих большинство христиан США, а также в некоторой степени и в католической церкви, я не хочу иметь с этим делом ничего общего.
Все начинается с невинных разговоров
На мой взгляд, этот процесс начинается с того, что сторонники прогрессивизма заявляют: мы просто хотим поговорить. Консерваторы и традиционалисты соглашаются на участие в таком разговоре в духе открытости. Но на самом деле, они укрепляют позиции ревизионистов, сторонников пересмотра церковной жизни в «прогрессивном» духе. Закрепившись на позициях в духе «давайте посморим», прогресивисты никогда и ни в коем случае не уступают ни пяди до тех пор, пока им не удастся захватить власть в организационной структуре церкви. После этого они решают, что диалог окончен, что Святой Дух сломлен — и после этого пинками выгоняют традиционалистов вон.
По моему пристрастному мнению, «диалог» — это просто уловка. Если бы православным прогрессивистам был нужен диалог о том, как православная церковь может помочь верующим из числа ЛГБТ и их семьям жить в соответствии с церковным учением о вопросах человеческой сексуальности (гомосексуальность, гетеросексуальность), такой диалог вполне можно было бы провести, в этом нет сомнений. Но в данном случае на кон поставлен вопрос о том, менять или не менять церковное учение, а вот тут говорить совершенно не о чем.
Признание — сложный термин
Время от времени я слышу в православном онлайновом мире, как некоторые священники и прихожане из числа традиционалистов/консерваторов говорят, что православная церковь не изменит свое учение в данном вопросе, как будто оно запечатлено в камне. Я с этим не согласен. Нет, я согласен с теми, кто говорит: эти учения настолько сильны, и им так много лет, что изменить их будет трудно. Но при этом они не учитывают мнение рядовых членов церкви. Между тем, по данным опросов исследовательского центра Пью, почти две трети православных христиан в США считают, что общество «должно признать» гомосексуализм, а 54 процента верят в однополые браки. Конечно, «должно признать» — это какой-то весьма неопределенный термин. Означает ли это, что общество должно признать существование геев и относиться к ним с уважением? Если это так, то я скажу «да». Означает ли это, что мы должны признать отсутствие каких бы то ни было нравственных проблем в гомосексуализме? Если это так, то я говорю «нет». Так как же быть? Центр Пью ставит свои вопросы неоднозначно и расплывчато. Тем не менее, будет справедливо сказать, что большинство православных в США — в отличие от православных всех остальных стран, кроме Греции — следуют общей либеральной линии современного западного мира в вопросах гомосексуализма.
У православной церкви, в отличие от католической, нет официального магистериума, как называют учащий авторитет церкви, как нет и экуменического совета (уже много веков), который официально провозглашал бы учение веры и морали, объединяющее и связывающее всех православных в мире. Кроме того, формальное учение церкви и то, что признают ее верующие, это не одно и то же. Католическая церковь официально учит, что гомосексуализм является нравственным расстройством, но в это верит лишь небольшое меньшинство в американской католической церкви. Священник Джеймс Мартин не стал бы знаменитостью и советником папы, если бы католическая церковь на самом деле верила в то, чему она официально учит. У меня складывается такое ощущение, что православие в Америке в данном смысле очень похоже на католицизм, хотя найти информацию о католиках намного проще.
Церковь не хочет беспокоиться
Я уже давно говорю о том, что мнение христианской церкви о гомосексуальности нельзя отделять от ее взглядов на гетеросексуальность. Я в целом чувствую, что в нашей стране православная церковь просто не хочет, чтобы ее беспокоили этими вопросами. Ее вполне удовлетворяет роль среднего класса на молитве, как и всех остальных. Я говорю «в целом», потому что мне известны весьма примечательные исключения — приходы, священники и прихожане, которые по-настоящему пытаются противостоять господствующей культуре, сохраняя при этом верность Священному Писанию и традиции. Я хочу отметить, что хотя православная церковь привержена нравственному и культурному консерватизму, у меня нет твердой уверенности в том, что такая репутация в США является обоснованной, если не считать отдельные приходы и отдельных священников, которые отваживаются объяснять и защищать учение православия (например, священник Марк Ходжес).
Я могу ошибаться, и поверьте мне, я был бы рад получить содержательные данные, показывающие мою неправоту. Но мне кажется, что я прав. Дело не в том, что православные церкви либеральны — хотя некоторые священники и приходы действительно отличаются своим либерализмом. Дело в том, что они инертны и пассивны в этих исключительно важных вопросах человеческой сексуальности и самоидентификации в 21 веке. Консерваторы внутри церкви несомненно правы, когда ведут речь о значимости и весе традиционных учений. Однако, как мне кажется, они переоценивают способность традиции сопротивляться всеподавляющей мощи нецерковной культуры. Писательница Флэннери О'Коннор говорила, что христиане должны ополчиться против мира точно так же, как мир ополчился против них. Мне нравится быть православным, но у меня сложилось впечатление, что православие в Америке не желает ополчаться против кого бы и чего бы то ни было. И оно не хочет признавать, что кто-то (или что-то) ополчился против церкви и оказывает на нее давление.
Молчание во благо и во зло
Если православные епископы и прочие не участвуют в таком «диалоге» со сторонниками ЛГБТ из числа православных из-за своей уверенности в том, что их учение не подлежит ревизии, я могу это только приветствовать. Но если они отказываются от такого участия, поскольку полагают, что церкви просто нечего сказать по данному вопросу, или не знают, что сказать, то в этом случае у нас серьезные проблемы. Очень серьезные. Учение церкви можно изменить как действиями, так и молчанием, то есть, тем, что ты не говоришь.
Центр изучения православного христианства при Фордемском университете недавно помог провести в Англии конференцию в рамках своего проекта «Объединяя голоса». Для проведения неофициального диалога по проблемам ЛГБТ внутри церкви собрались около 50 православных священников и простых верующих. В списке участников я увидел имена людей, которых считаю либералами в данном вопросе. А еще я увидел имя как минимум одного человека, которого признаю традиционалистом. Это ученый и философ из Университета Кентукки Дэвид Брэдшо (David Bradshaw).
Обвинения от профессора Брэдшо
После завершения этого мероприятия профессор Брэдшо разместил на своей страничке в Фейсбук некоторые комментарии. Это публичные комментарии, то есть, я могу их цитировать. Что я и делаю.
Некоторые мои знакомые задают вопросы о недавней конференции в Оксфорде на тему православия и проблем ЛГБТ. Я не планировал ничего размещать по этой теме, однако слухи распространяются быстро, и я могу понять, что в условиях нынешней ситуации люди нервничают. Поэтому предлагаю некоторые разъяснения и выводы.
1. Цель конференции состояла лишь в том, чтобы побеседовать и послушать друг друга. Никаких решений участники не предлагали и не принимали.
2. Мы работали в соответствии с правилами Чатем-хауса, а это значит, что я не имею права называть людей, излагавших те или иные мнения. Однако было записано несколько видеоинтервью для их последующего размещения в интернете. Так получилось, что я присутствовал на интервью митрополита Каллистоса (это был единственный иерарх, участвовавший в работе конференции). Он категорически заявил, что согласно церковному учению, секс возможен только в браке, а брак может существовать только между мужчиной и женщиной. (Я повторил то же самое в своем интервью.) Да, многим участникам конференции не нравится этот догмат, и они хотят внести в него изменения. Но никто не выдвинул серьезных аргументов против этого заявления на библейских и богословских основаниях.
3. Для меня самым большим открытием на этой конференции стала информация о масштабах насилия против членов ЛГБТ-сообщества в России и странах Восточной Европы. Так, нам рассказали о российской организации под названием «Операция «Педофилия»», которая при помощи вебсайтов знакомств заманивает геев в ловушку. После этого они избивают их, издеваются над ними (например, мочатся на этих людей), а потом забирают у них мобильные телефоны, дабы рассказать друзьям и родственникам жертв о их сексуальных наклонностях. Таких примеров великое множество. Безусловно, я не могу поручиться, что все они соответствуют действительности, но даже если малая доля таких примеров является правдой, у нас есть серьезные проблемы. В первую очередь это проблема для православия, поскольку православные священники участвуют в митингах против гомосексуализма и не спешат осуждать чинимое насилие.(Автор здесь не владеет всей информацией, на самом деле участники операции «Педофилия» были наказаны, а церковь в России никогда не «благословляла» насилие против геев — прим. ред.)
4. Люди идут на такие крайние меры не без причины. К сожалению, на конференции не было разговора о том, что в последние годы спровоцировало русских и восточных европейцев на такие экстремистские действия. На мой взгляд, это один из главных недостатков данного мероприятия.
5. А еще я после этой конференции стал лучше понимать, каково это — расти геем даже в западной стране. Некоторые ораторы подчеркивали ненависть гомосексуалистов к самим себе, говорили о их одиночестве и очень сильном искушении возненавидеть Бога, когда эти люди начинают понимать, что по правилам церкви они обречены на воздержание от секса. Выступавшие также подчеркивали, что на кон поставлен не только секс, но и возможность поддерживать близкие отношения на всех уровнях: физическом, эмоциональном, интеллектуальном, социальном, духовном. Выслушав несколько таких рассказов, я могу сказать одно: я очень сочувствую этим людям, а все мы должны сделать максимум возможного, чтобы помочь тем, кто сталкивается с этими ужасными вызовами.
6. Но при этом мне кажется, что среди присутствовавших на конференции геев существует некая тенденция: не видеть того, что многие из описываемых ими событий являются общечеловеческой особенностью. Некоторые из нас отмечали, что и гетеросексуалы порой по тем или иным причинам против своей воли вынуждены воздерживаться от секса, что и они тоже страдают от одиночества и депрессии. Мы не хотели принизить страдания геев. Мы просто хотели отметить, что у человека существует естественная тенденция думать, будто его собственные проблемы серьезнее и страшнее, чем у всех остальных. Как это ни странно, но именно закрытие церквей и прочих институтов, чему отчасти содействует движение ЛГБТ, является одной из причин одиночества, повсеместно проникающего в наше общество.
7. Мы также обсудили расстройство гендерной идентичности, которое превращается в серьезную проблему. Я понял одну вещь: расстройство гендерной идентичности тесно связано с аутизмом и ему подобными расстройствами, которые, в свою очередь, тесно связаны с возрастом отца. По мере старения мужчины его сперма все больше слабеет и ухудшается. Характерной чертой нашего общества является то, что продолжительность жизни людей увеличивается, и они заводят детей позднее. Винить в этом некого, но именно по этой причине мы видим, насколько сильно разрастаются данные проблемы. (Я также считаю, что свою роль играет социальное внушение и стимулирование, но к сожалению, этот вопрос напрямую и детально не обсуждался.)
8. В целом дискуссия на тему расстройства гендерной идентичности была менее односторонней, нежели разговор о проблемах геев. Однако при этом никто не поднял вопрос о том, в какой степени люди, совершившие сексуальный переход, впоследствии сожалеют о принятом решении и продолжают страдать от серьезных психологических проблем, хотя и по-другому.
9. И наконец, я сделал еще один вывод. Мне кажется, я теперь понимаю, почему люди на левом фланге, говоря о проблемах ЛГБТ, зачастую с такой ненавистью и злобой относятся к людям с правого фланга. Они буквально думают, что мы доводим ни в чем не повинных людей до отчаяния, и эти люди из-за наших устаревших убеждений в некоторых случаях совершают самоубийства. По их мнению, кровь этих людей на наших руках. Я благодарен тем участникам конференции, которые убедительно объяснили эти особенности, так как раньше я этого не понимал.
10. Безусловно, обоснованность таких обвинений зависит от того, устаревшие у нас убеждения или истинные. По этой самой причине церковь должна еще активнее объяснять и отстаивать свое учение. По моему мнению, наши церковные иерархи только усугубляют положение своим молчанием, создавая у всех впечатление, что церкви нечего сказать в свою защиту. Таким образом, ненависть кажется в полной мере оправданной.
Я прошу прощения за столь длинный пост. Пожалуйста, поймите, что я пока еще только изучаю эти вопросы и не могу претендовать на то, что знаю все ответы. Если вас обидело что-либо из сказанного мною, вы можете утешиться тем, что люди по ту сторону наверняка обижены в такой же степени, так что вы оказались в хорошей (плохой?) компании.
Молчание — не золото
Я высоко ценю комментарии профессора Брэдшо, и я всячески поддерживаю следующее его утверждение:
По моему мнению, наши церковные иерархи только усугубляют положение своим молчанием, создавая у всех впечатление, что церкви нечего сказать в свою защиту.
Не только церковные иерархи, но также священники и церковники без духовного сана. Иерархи православия по привычке думают, что если они соберутся вместе и выступят с официальным заявлением, их долг будет исполнен. Это неправда. Есть люди, прекрасно понимающие, что представители духовенства часто оказываются в необычной ситуации, что касается вопросов секса (я думаю о ситуации в одном из кафедральных соборов, о которой известно многим в американской православной церкви), или просто не хотят публично занимать непопулярную позицию, особенно если это оскорбляет благодетелей из числа состоятельных прихожан.
Я также всячески одобряю слова профессора Брэдшо в осуждение преследований геев в России, которые осуществляются посредством действий типа «Операция «Педофилия»». Я даже не подозревал, что такое существует. Православное духовенство и паства обязаны придерживаться нравственной и богословской истины, но если они не в состоянии осудить зверства против геев, которые, как и все остальные люди, созданы по образу и подобию Бога, то они не обладают никаким моральным авторитетом.
Обвинение от британского гея
Участники конференции выслушали выступление британского гея Ника Йовчича-Саса (Nik Jovcic-Sas), рассказавшего о насилии против геев в православной культуре. Это он поведал участникам об «Операции «Педофилия»». Он абсолютно прав, осуждая такие действия и заявляя о том, что иерархи православной церкви должны выступить против такого насилия. Я согласен со многими тезисами его выступления, и говорю об этом вполне серьезно. Но он обвиняет в этом насилии руководство Русской православной церкви отчасти из-за того, что оно отстаивает традиционное учение о гомосексуализме.
Вот как Йовчич-Сас пишет о себе на страничке в Инстаграме:
Ник Йовчич-Сас, сербский православный ЛГБТ-активист, скрипач, трансвестит, вампир и блогер. Остается добавить водку.
Трансвестит, вампир — и участник оксфордского диалога. (На фото в Инстаграме бородатый Ник с густым слоем косметики одет в коротенькую балетную пачку.)
Опять же, я полностью согласен с Йовчичем-Сасом, когда он говорит, что иерархам православия и священникам очень важно осудить насилие против ЛГБТ. Но если посмотреть его страничку в Инстаграме, то, мягко говоря, этот парень не производит впечатления православного христианина. Мне очень нравятся люди эксцентричные, но я сомневаюсь, что самопровозглашенный вампир и трансвестит имеет моральное право определять будущее православной церкви.
Я признаю, что переход на личности — это ошибка. Нетрадиционный и колоритный образ жизни Ника Йовчича-Саса никоим образом не перечеркивает те заявления, которые он сделал в своем выступлении, потому что они имеют свою собственную ценность (или ошибочность). Ник Йовчич-Сас поступил правильно, рассказав верующим о масштабах и характере насилия против ЛГБТ во многих православных странах. Но я сомневаюсь, что православию целесообразно создавать хорошую репутацию людям, которые открыто и яростно отрицают церковные догматы и добиваются их отмены.
Благодарность профессору
Своим присутствием на конференции профессор Брэдшо как бы показал, что ортодоксальное православие должно участвовать в таких мероприятиях, даже если мы не согласны с их повесткой. Я с уважением отношусь к такой точке зрения, но не разделяю ее. Тем не менее, я готов согласиться с Брэдшо — пусть меня убедят. Если бы я думал, что религиозные прогрессивисты после конференции начали более вдумчиво относиться к позиции консерваторов, как это сделал Брэдшо в отношении позиции прогрессивистов, я бы более положительно относился к мероприятиям такого рода. Я повторю: на мой взгляд, прогрессивисты на таких мероприятиях просто пытаются задрать край палатки, чтобы верблюду было легче засунуть туда свой нос. Можно использовать и менее избитую метафору. Цель конференции — наведение мостов, хотя у меня есть опасения, что наведенные мосты будут использованы наступающей армией еретиков для прохода на территории, которые они хотят захватить.
Я хочу, чтобы мои читатели из числа православных единоверцев запомнили следующее высказывание профессора Брэдшо:
По этой самой причине церковь должна еще активнее объяснять и отстаивать свои учения.
Невозможно переубедить людей, которые твердо решили отвергнуть церковные учения. Но я полагаю, что есть множество людей, которые отвергают то, что им никогда не объясняли. А еще я полагаю, что есть люди, готовые к восприятию церковного учения, и им надо только рассказать о нем.
У меня есть один православный знакомый, который проявляет гомосексуальные наклонности, но воздерживается от таких отношений. Он во всем признался мне, зная, что я разделяю его веру в учение церкви, а еще потому, что он может мне доверять, поскольку я люблю его и проявляю к нему сострадание, а также помогаю ему нести свой крест, будучи уверенным, что он поможет мне нести мой. Когда я услышал рассказ Ника Йовчича-Саса о том, что происходит с некоторыми геями в России и в других странах православного мира, я сразу подумал о своем друге, верующем христианине, который предан учению церкви, но вполне мог подвергнуться физическим нападкам, если бы признался в своих наклонностях не тому человеку. Это неправильно, и это надо остановить.
Но если вы спросите моего друга, он расскажет вам, как и почему церковное учение, святыни, благочиние и строгость помогают ему стремиться к святости единственно возможным для благоверного православного способом: строгим воздержанием и целомудрием. Если бы он обратился за помощью к прогрессивистам из православной церкви, то я уверен: они попытались бы совратить его с пути истинного. Христиане-гомосексуалисты, такие как мой друг, оказались между молотом и наковальней: между консерваторами, которые презирают их за невольные желания, и прогрессивистами, которые относятся к ним свысока, потому что эти люди придерживаются целомудрия в вере.
На мой взгляд, православной церкви необходим диалог на тему ЛГБТ; но это должен быть диалог о том, как любить и поддерживать мужчин и женщин, таких как мой православный друг; а также о том, как помогать остальным, которые борются со своей тягой к людям одного с ними пола, а также с расстройством гендерной идентичности. Они должны найти любящий дом в лоне православной церкви, и при этом никто не должен винить их в греховности. Если честно, то православной церкви нужен и другой диалог: как таким же образом помочь гетеросексуалам. Пропаганда гедонизма в мире идет постоянно, но очень многие руководители в моей православной церкви предпочитают думать, что ее нет.
Я буду рад ознакомиться с вашими комментариями, но если вы намереваетесь выступать с обличительными речами, можете не беспокоиться: я ваши высказывания не одобрю.