Все это уже начинает напоминать устоявшуюся схему: сначала российские правоохранительные органы арестовывают человека по очевидно сфабрикованным обвинениям; коллеги арестованного выражают бурный протест; различные прокремлевские фигуры присоединяются к их бурному протесту; человека отпускают на свободу.
Впервые такая цепочка событий имела место в июне, когда журналиста-расследователя Ивана Голунова арестовали по обвинению, связанному с распространением наркотиков. Журналисты, которые работали с Голуновым — и я в том числе, — могли подтвердить, что обвинения были совершенно абсурдными. Все мы подозревали, что Голунова просто наказывают за его журналистское расследование коррупции в похоронном бизнесе. Итак, московское журналистское сообщество поднялось на защиту репортера, устроив пикет у здания полиции и попытавшись заручиться поддержкой различных чиновников. Три крупные газеты, которые формально считаются конкурентами, опубликовали одинаковые передовицы с требованием освободить Голунова. Затем неожиданно к их кампании присоединились прокремлевские фигуры, включая Маргариту Симоньян — главного редактора телеканала RT. Президент Владимир Путин заинтересовался этим делом, Голунова проверили на контакт с наркотиками, после чего обвинения были сняты, и его отпустили на свободу.
Создается впечатление, что сейчас мы наблюдаем второе проявление этой схемы. 3 августа московский ОМОН задержал молодого актера Павла Устинова во время акции протеста против выборов в Мосгордуму, которые многие сочли нечестными. Устинов не принимал участия в акции — он просто стоял рядом с входом в метро в центре Москвы, недалеко от места, где проходила демонстрация. Когда полицейские его скручивали, один из них вывихнул плечо. В результате 16 сентября Устинова признали виновным в оказании активного сопротивления при аресте и приговорили к трем с половиной годам тюрьмы, — хотя, судя по видео, доступном на YouTube, очевидно, что никакого сопротивления он не оказывал.
Актеры проявили такую же солидарность в поддержке своего коллеги, как и журналисты до них. Звезды театра и телевидения выступили в защиту Устинова, прошло несколько акций протеста, а в сети появилась петиция. После некоторой паузы, как и в случае с Голуновым, у Устинова нашлись сторонники среди прокремлевских деятелей — от известного телепропагандиста Владимира Соловьева до Андрея Турчака, одного из лидеров прокремлевской партии «Единая Россия». Спустя два дня после вынесения приговора Турчак заявил, что видео задержания, которое судья проигнорировал, доказывало невиновность Устинова.
В среду, 18 сентября, пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил, что Путину известно о деле Устинова, но что он не может повлиять на решение суда. Однако внезапно за это дело взялся известный юрист Анатолий Кучерена, поддерживающий связи с Кремлем, и уже в четверг московская прокуратура попросила суд освободить Устинова из тюрьмы.
Являются ли сходства между делами Голунова и Устинова простым совпадением? Или же Кремль вырабатывает особую процедуру отмены очевидно неоправданных карательных мер, принятых его излишне усердными правоохранительными органами? В любом случае Путин сигнализировал, что жалобы быстро доходят до него в тех случаях, когда общественность проявляет достаточно активный интерес — и если у жертвы появляются сторонники, способные вызвать и поддерживать такой интерес.
Как и в советские времена, создается впечатление, что некоторые люди творческих профессий, например, журналисты и актеры, пользуются симпатией Кремля. Жертвы самоуправства, у которых нет за плечами влиятельного лобби, — такие как те пятеро человек, которых признали виновными и приговорили к длительным тюремным срокам за участие в акциях протеста, проходивших в Москве прошлым летом, — по всей видимости, не будут освобождены подобным образом. Общественное содействие со стороны отдельных пользователей соцсетей, активистов и 40 российских православных священников, которые составили и подписали открытое письмо в поддержку задержанных, очевидно, не поможет.
Правила игры меняются в зависимости от ситуации, как это часто бывает в созданной Путиным системе. Однако Путин знает, что российская элита будет играть по тем правилам, которые он сам косвенным образом устанавливает, и что она готова мириться с тем, что некоторые политические заключенные останутся за решеткой. Именно этого Путин и хочет: если его жестокие правоохранительные органы часто действуют нерационально, он использует их жестокость, чтобы заставить ключевые сообщества профессионалов подыгрывать ему.